их семьями, толпящихся на палубе внизу. Единственные, кто не обращал на
него внимания, были зоркие рулевые, стоящие к нему спиной, потому что им
надо было справляться с огромным штурвалом.
на открытой палубе, питаться вместе с ними, чувствовать их дыхание,
натыкаться на их локти при каждом движении, ругаться, смеяться, драться,
напиваться, влюбляться - и все на открытой палубе. Так почему бы не обнять
меня? Или тебе не нравится, что я здесь?
ей навстречу. "А если бы и приходила, - подумал он, - то, конечно, я бы
тебе об этом не сказал".
изгибами, тело. И знать, что есть, по крайней мере, один человек на этой
забытой богом планете, который заботится о нем. И как он мог подумать, что
сможет прожить без нес хоть минуту? Но вот проблема: она не сможет, ни за
что не сможет приспособиться к жизни на Земле, если он туда вернется.
отправиться в середину корабля. Там вы будете жить. Вы не должны
появляться на рулевой палубе, пока вас не позовут. Я жестко управляю
кораблем и требую полного подчинения.
заметив, что Инзакс, прелестная белокурая рабыня, присматривающая за их
детьми, тоже находится на борту. Следовало отдать Эмре должное: куда бы
она ни отправлялась, она неизменно поддерживала свой стиль.
послабление вызовет хаос. Правда, повсюду бегали кошки и собаки, они
играли с детьми и дрались между собой. Женщины шили, стирали и развешивали
белье, мыли посуду или нянчили детей. Курицы вызывающе кудахтали за
решетками своем курятника. С левого борта располагались даже небольшие
загоны для мелких свиноподобных существ с кроличьими ушами.
стенки. Их можно опустить на время дождя или если мы вдруг захотим
уединиться. А я полагаю, так и будет, потому что иногда ты очень странно
себя ведешь...
тебя есть даже пуховый матрас. И жаровня! - Он оглянулся вокруг. - Но где
же цистерны для рыбы? Я думал, Майрен закрепит их на палубе...
пушечные выстрелы при встрече с пиратами. Он вырезал в палубе широкое
отверстие и спустил все цистерны в трюм. Потом палубу снова застелили
досками. Большинство из этих людей спало бы внизу, если бы не рыба. Но
теперь там нет места.
чтобы знать, как себя вести в непредвиденных обстоятельствах.
ширину. Корпус очертаниями напоминал лодку, к килю крепились четырнадцать
осей. Двадцать восемь огромных колес, покрытых шинами из твердой резины,
свободно вращались на этих осях. Толстые резиновые канаты соединяли
верхние края бортов и концы осей. Они нужны были для того, чтобы прочно
удерживать корпус и не давать ему опрокинуться при слишком сильном боковом
ветре, а также для амортизации на слишком резких поворотах. Впечатление
при лом было такое же, что и при плавании по воде. Когда передняя пара
рулевых колес поворачивалась и корабль медленно ложился на новый курс,
корпус наклонялся хоть и не сильно, не так сильно, как на воде в подобных
случаях, но достаточно, чтобы вызвать неприятные ощущения. Канаты на
противоположной стороне натягивались до предела, затем движение корпуса в
одну сторону прекращалось и начинался его медленный отвал в другую. Затем
колебания затухали, но и мот хватало, чтобы новички зеленели. Ветроходная
болезнь сваливала многих в начале путешествия или во время сильных
штормов. Страдальцы висели на бортах ветрохода и желали лишь умереть.
ней находилось рулевое колесо с многочисленными узорными спицами. Двое
рулевых всегда находились при нем. Оба они были в шестиугольных очках и
кожаных шлемах, плотно обтягивающих голову, с гребешками из скрученной
проволоки. Капитан и первый помощник стояли сзади и руководили один
рулевыми, а другой - матросами на палубе и на реях. Средняя палуба была
ниже всех, а корма хоть и была приподнята, но не так высоко, как носовой
настил. Четыре мачты уступали мачтам морских кораблей, но были достаточно
высокими. Слишком высокие мачты перевернули бы ветроход, несмотря на
тяжесть корпуса, груза и колес, тем более, что реи выступали за габариты
корпуса и были длиннее, чем на морских кораблях. Когда "Птица" несла
полный набор парусов, на взгляд моряка она выглядела приземистой и
неуклюжей. Более того, дополнительные реи прикреплялись под прямым углом к
бортам и к самому килю. Вид парусов, свисающих между колес, заставил бы
старого моряка запить. Три мачты были с прямым парусным вооружением.
Кормовая мачта была с косым вооружением, она использовалась для
подруливания. Бушприта не было вовсе. Все вместе представляло собой
довольно странное зрелище. Но тем, кто привык к этому, ветроход казался не
менее красивым, чем корабли на море. "Птица" была к тому же довольно
грозной посудиной: судно несло пять больших пушек на средней палубе, шесть
на второй, легкую вращающуюся пушку на рулевой палубе и две на корме. Со
шлюпбалок свисали две длинные аварийные шлюпки и быстроходная гичка: все с
колесами, но со сложенным такелажем. В случае крушения "Птицы" на них
можно было добраться до людей.
почувствовал, что высокий гибкий матрос уж слишком внимательно наблюдает
за ним. У парня была темная кожа и бледно-голубые глаза жителя тропэтских
предгорий. Двигался он с кошачьей грацией и носил длинный тонкий кинжал,
острый, как коготь. "Не слишком приятный малый", - подумал о нем Грин.
его, встал перед ним так, что не обойти. Сразу же разговоры вокруг
оборвались, и все уставились в их сторону.
подвинуться немного в сторону? Ты мешаешь мне смотреть.
обзор и дальше собираюсь так делать.
Тебе не нравится мое лицо?
стороны от меня? Я уже изрядно наглотался вони, а у меня слабый желудок.
Уважай тех, кто выше тебя, а не то я проткну тебя этим ножом и сброшу за
борт.
- громко произнес Грин с надеждой, что Майрен услышит и вспомнит, что
обещал помогать ему. Но Майрен лишь пожал плечами. Он сделал все, что мог.
Дело Грина теперь налаживать отношения.
рождения. Раньше я был свободным, как ни один из вас теперь. Я из страны,
где нет хозяев, потому что там каждый сам себе хозяин. Но не в этом дело.
Главное то, что я добыл себе свободу. Чтобы попасть на борт "Птицы", я
дрался за нее как воин, а не как раб. Я хочу стать членом экипажа. Хочу
стать кровным братом клана Эффениканов.
достойным разделить нашу кровь?
нес прохладу.
мгновенно вернулся с небольшой арфой в руках. Ах, черт! Теперь он
вспомнил, что назвал себя арфистом и певцом, который наверняка будет
полезен экипажу в долгом путешествии. К несчастью, Грин абсолютно не знал
нотной грамоты, а на слух не отличал "до" от "ля". Тем не менее он взял
инструмент из рук матроса и наобум ударил по струнам. Он прислушался к
звукам, нахмурился, повертел колки, снова тронул струны и вернул арфу
обратно.
пренебрежительно. - Нет ли у вас получше? Не хочу оскорблять искусство
игрой на такой чудовищной дешевке.
моей арфе так говоришь?! Об арфе барда Грэзута! Раб! Тугоухий сын
безголосой матери! Ты мне ответишь за это оскорбление!
испытаю, готов ли этот увалень к вступлению в клан и может ли называться
нашим братом.
среднюю палубу.
у раба! - прорычал он. - Ступайте прочь и договоритесь спокойно, или я
обоих вас вышвырну за борт. Еще не слишком далеко, чтобы вернуться в
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Андреев Николай
Сертаков Виталий
Ильин Андрей