Чтение 11–й страницы книги ~Где бы ты ни был~

захлестнули его. Мэт благодарно закрыл глаза.

- Вам лучше, мистер Райт? - спросила официантка.

Мэт поднял глаза и поперхнулся. Перед ним стояла Эби. Мэт вскрикнул.
Студенты начали оборачиваться. Он дико огляделся вокруг. Все девушки были
как две капли воды похожи на Эби. Мэт вскочил, чуть не опрокинув стол, и
бросился к выходу. Перед самой дверью он остановился как вкопанный. Через
стекло на него смотрела высокая бородатая фигура. Мэт повернулся и побежал
через зал к черному ходу. Промчавшись мимо удивленного повара. Мэт
выскочил на улицу и побежал, прихрамывая, вдоль темной аллеи. В конце
аллеи уличный фонарь стоял как оазис света. Мэт, задыхаясь, мчался к нему
что было сил. Внезапно он остановился. В конце аллеи на земле лежала
длинная тень. У тени были могучие плечи, и под подбородком что-то
болталось. Мэт повернулся и побежал назад, чувствуя, что сердце вот-вот
выскочит у него из груди. Его мозг работал, как машина, у которой сломался
регулятор. Из-за кустов выступила тень. Мэт снова остановился. Тень
подошла ближе, возвышаясь над его головой. Мэт сжался, не в силах
сдвинуться с места. Две длинные руки протянулись к нему. Мэт вздрогнул и
приготовился встретить свой конец. Руки обняли его и притянули ближе.

- Сынок, сынок, - услышал он тихий голос Дженкинса, - ты первый
знакомый, которого я увидел за весь день.

Сердце Мэта снова начало биться. Он высвободил свое лицо из спутанной
бороды Дженкинса.

- Никак не могу понять, что творится со мной эти дни, - говорил
Дженкинс, печально качая головой, - но у меня такое мнение, что все это
дело рук Эб. Как раз когда драка была в самом разгаре, все вдруг исчезло,
и я очутился здесь. Где я нахожусь, сынок?

- Канзас, - ответил Мэт.

- Сынок, - жалобно сказал Дженкинс, - что-то надо делать. Это ведь
все дело рук Эб?

Мэт кивнул головой.

- Послушай, сынок. Я слишком стар для такого. Мне бы сидеть у себя на
крыльце, держа на коленях бутылочку. Что-то нужно сделать с этой
девчонкой.

- Боюсь, что уже слишком поздно, - сказал Мэт, вытащил бумажник и
сунул Дженкинсу пять долларов. - Вот возьмите. Выпейте чего-нибудь и
попробуйте забыться. Может быть, когда у вас кончатся эти деньги, все уже
переменится к лучшему.

- Ты славный парень, сынок. - Дженкинс повернулся, подняв руку в
прощальном приветствии.

Мэт медленно побрел вдоль Массачусетс-стрит. Он должен был сделать
еще одну попытку. Подходя к автомобилю, Мэт почувствовал близость Эби.
Чувство было настолько сильным, словно он стоял рядом с ней. Мэт вздохнул.
Не она была виновата во всем, что произошло. Скорее он. И теперь он должен
поплатиться. В мире существует неумолимый закон действия и
противодействия.

Выло уже совсем темно, когда Мэт, проехав по Седьмой улице, остановил
машину у старого двухэтажного дома, окруженного покосившимся забором.
Большинство домов в университетском городке были старыми. Новые дома
стояли в западном предместье, но университетским профессорам они были не
по карману. Мэт позвонил. Дверь отворил профессор Франклин, его научный
руководитель.

- Мэт! - воскликнул Франклин. - Да тебя не узнать! Почему ты вернулся
так быстро? Только не говори, что ты уже закончил диссертацию.

- Нет, доктор Франклин, - устало сказал Мэт, - но я хотел бы
побеседовать с вами, если у вас найдется время.

- Входи, входи. Я как раз проверяю работы, - Франклин поморщился, -
работы первокурсников.

Франклин провел его через жилую комнату в заваленный книгами кабинет.
Его очки лежали на стопке тетрадей. Он надел их и повернулся к Мэту.

- Что с тобой? Ты ужасно выглядишь. Ты не болен?

- В каком-то роде, - сказал Мэт, - это можно рассматривать как
болезнь. Как бы вы лечили человека, верящего в реальность духов?

Франклин пожал плечами. Множество людей верят в них, и тем не менее
являются полноправными здоровыми членами общества. Например, Конан
Дойль...

- А если человек берется доказать их реальность?

- Галлюцинации? Тогда это серьезнее. Я думаю, что тут следует
вмешаться психиатру. Но я не практикующий врач, а педагог. Послушай, не
хочешь ли ты сказать, что...

- Предположим, я берусь доказать, что существуют левитация,
телекинез, телепатия. О каком лечении тут может быть речь... профессор?

- Мэт, ты нездоров?

- Предположим, - безжалостно продолжал Мэт, - что очки взлетят сейчас
с вашего носа, пролетят по воздуху и опустятся на мой. Что вы скажете
тогда?

- Я скажу, что тебе надо повидать психиатра, - озабоченно сказал
Франклин.

Его очки отделились от лица и, лениво полетав по комнате, опустились
на нос Мэту. Профессор Франклин, подслеповато моргая, посмотрел им вслед.

- Мэт, - воскликнул он, - прекрати эти шутки!

Мэт вздохнул и вернул очки. Франклин, нахмурившись, снова надел их.

- Предположим, - сказал Мэт, - что я сейчас поднимусь в воздух. -
Сказав это, он почувствовал, что поднимается вверх.

Франклин смотрел на него, задрав голову.

- Мэт, - сказал он, - вернись немедленно на место!

Мэт вернулся в свое кресло.

- Все эти трюки, - сурово сказал Франклин, - ничего особенного из
себя не представляют. Пойди к врачу, Мэт. Не трать понапрасну свое и мое
время. Кстати, - добавил он, снимая очки и яростно протирая их, - я думаю,
мне не мешает повидать моего глазного врача.

Мэт снова вздохнул.

- Я с самого начала боялся, что все этим кончится. Эби, ты слышишь
меня?

Франклин уставился на него.

- Да, мистер Райт.

Слова, тихие и отчетливые, доносились из середины пустой комнаты.
Франклин лихорадочно обшаривал комнату глазами.

- Благодарю тебя, - сказал Мэт.

- Уходите из моего дома, - сказал Франклин дрожащим голосом, - с меня
довольно ваших штучек.

Мэт встал и пошел к выходу.

- Боюсь, что доктор Франклин не верит в тебя, Эби. Но я верю.
Прощайте, доктор Франклин. Не думаю, чтобы какой-нибудь врач сумел меня
вылечить.

Со странным чувством приближающегося конца Мэт проехал через
университетский городок и подъехал к своему дому. Он зажег свет в
гостиной. В комнате царил привычный беспорядок. Свитер валялся на
письменном столе, книги - на кресле. Не зажигая света. Мэт прошел на
кухню. Только не думать... не думать...

Он наткнулся в темноте на плиту и, ворча, потер ушибленное бедро.
Где-то здесь... Какие-то скрытые силы удерживали Мэта от того, чтобы
свалиться в забытьи от истощения. Ничего, скоро у него будет сколько
угодно времени для отдыха... Он нагнулся. Вот наконец то, что он ищет.
Сахар. Обычный сахар. Последняя попытка. Ну да, сахар был не совсем
обычным...

Он нашел пакетик с овсянкой и достал из холодильника молоко, вытащил
из ящика нож и разрезал пакетик пополам. Затем высыпал содержимое одной из
половинок в чашку, полил молоком и посыпал сверху сахаром. Ему очень
хотелось спать. Он зачерпнул ложку и поднес ее ко рту. Какое-то время
подержал ее на языке, затем проглотил... Нет, не успел проглотить - все
исчезло у него изо рта. Мэт схватил нож и ударил им себя а грудь. Ударил?
Рука оказалась пустой. Голова его упала на грудь. Внезапно он выпрямился.
Шипенье прекратилось. Мэт зажег свет и увидел, что газовый кран, который
он сумел открыть, когда споткнулся о плиту, уже закрыт. Не помогли ни яд
от насекомых, ни нож, ни газ. Он почувствовал, как его охватило отчаяние.
Выхода не было. Мэт сбросил с кресла книги и сел в него. Последняя надежда
- после которой уже не на что надеяться - исчезла. И все-таки он был даже
рад, что все его попытки потерпели неудачу. Потому что это был трусливый
выход из положения.

Оставалось только одно решение. Он все время отказывался признать его
неизбежность, но выбора больше не было. Он поднял голову.

- Ладно, Эби, - вздохнул он, - я женюсь на тебе. - Слова повисли в
воздухе. Мэт ждал со страхом, смешанным с надеждой. Неужели в ней не
осталось ничего, кроме жажды мщения?

Но Эби внезапно оказалась у него на руках, одетая в свое ужасное
голубое платье, но очень красивая. Ее руки обвились вокруг его шеи.

- Правда, мистер Райт? - прошептала она. - Вы не шутите?

Боже мой! Вездесущая, всемогущая жена, страшная в гневе или
разочаровании. Не было человека, подумал он, от которого требовали бы
большей жертвы. Он вздохнул.

- Я женюсь на тебе. Да поможет мне бог! - И он поцеловал ее.

Самое странное, что новоявленный жених, Мэттью Райт, был счастлив.

Куда счастливее, чем заслуживал. Но гораздо важнее было другое.

НЕВЕСТА БЫЛА СЧАСТЛИВА.