Чтение 11–й страницы книги ~Те, кто охотится в ночи~

Джеймса. В поезде, подкрепив силы несколькими чашками кофе, он объяснил ей,
как пользоваться почтовым ящиком, устроенным им в читальной комнате музея, и
условился о сигнальной связи между Брутон-Плейс и Колоннадой Принца
Уэльского: одна занавеска задернута, другая откинута -- значит, необходимо
встретиться; лампа в окне -- знак опасности.

-- Полагаю, тебе лучше всего начать с Сомерсет-Хауса, -- сказал он,
когда окно залили свинцовые сумерки. Дневная гонка на мотоцикле через холмы
была приятной, но ближе к вечеру заметно похолодало. так что душный вагон
гораздо больше подходил для этого путешествия. -- Ты могла бы собрать
информацию у нотариусов и в Государственном архиве -- у меня есть
предположение, что, по меньшей мере, некоторые из вампиров имеют
собственность. Трудно поверить, что Исидро доверил бы свой костюм, не говоря
уже о гробе, заботам квартирной хозяйки. Составь список домов, не менявших
хозяев в течение... ну, скажем, семидесяти лет и больше. Все записи о
необычных владельцах поместий также могут оказаться весьма интересными.
Любопытны и свидетельства о смерти в случае, если тело так и не было
найдено. Газетные сенсации насчет вампиров -- сомнительны, потому что должны
были их насторожить. Один бог знает, сколько случаев голодной смерти или
смерти от тифа следует отнести на счет Исидро и его друзей. Я подозреваю,
что во время эпидемий в Ньюгэйте и Флите вампиры охотились за своими
жертвами, не опасаясь последствий. Бедняги... -- добавил он и принялся
изучать в молчании тонко вырезанный профиль жены, белеющий во мраке купе. --
Ты собираешься выяснять что-либо относительно смерти Альберта Уэстморленда?
-- спросил он, понизив голос. -- Если не возражаешь, я бы занялся этим сам.

Она покачала головой, прекрасно понимая, что Джеймс заботится не
столько о ее нервах, в крепости которых уверен, сколько о ее безопасности.
Без очков карие глаза Лидии казались мечтательными и немного сонными.

-- Нет. У тебя и так мало времени. Кроме того, я знала его самого и его
друзей. Не думаю, чтобы мне удалось повидаться с Деннисом Блейдоном, избежав
при этом упреков, что я вышла замуж за тебя, а не за него, но с Фрэнком
Эллисом (он сейчас виконт Хаверфорд) я бы могла поговорить. Или со столь же
почтенным Эвелайном -- братом Берти. Он только поступил в тот год, когда
Берти... умер.

-- Мне все это не нравится, -- медленно проговорил Эшер. -- Одно дело,
если ты занимаешься в Лондоне какими-то исследованиями... Когда я пошлю
письмо моему сослуживцу по министерству иностранных дел в "Дейли мейл", твое
имя упомянуто не будет. Исидро говорил, что вампиры легко узнают, когда на
их след напали друзья или родственники убитого: такие люди начинают
расспрашивать очевидцев, обшаривать кладбища. Мне бы очень не хотелось,
чтобы тебя заметили. Это могло бы обернуться смертью для нас обоих.

Она выпрямилась.

-- Не понимаю, каким образом...

-- Я тоже, -- отрубил он. -- Но в данный момент я принимаю его слова на
веру. У них есть возможности, которых нет у нас, и пока мы не узнаем о них
побольше, шанса я им не предоставлю.

-- Может быть, -- сказала она. -- Но у них есть и слабости, и чем
больше мы о них узнаем от людей, имевших с ними дело, тем скорее мы сможем
что-либо предпринять, если... если дела пойдут совсем плохо. Берти умер
давно, и подозрений это не вызовет.

-- Мне это очень не нравится, -- снова сказал он, сознавая, что Лидия,
возможно, права. -- Я бы предпочел, чтобы ты не занималась этим, но если уж
займешься, то по крайней мере будь осторожна. Что же касается того, что ты
можешь выяснить... Тебе никогда не приходилось опрашивать случайных
свидетелей, пусть даже всего через десять минут после происшествия? А Берти
умер... когда?

-- В девятисотом. -- Губы ее дрогнули в невеселой усмешке. -- Меж двух
веков.

-- То есть семь лет назад...

Семь лет назад он был в Африке, путешествуя верхом через коричневатые
бархатные равнины при свете вздувшейся медовой луны. Иногда ему казалось,
что было это совсем недавно -- не более семи недель назад. Эшер наклонился к
Лидии и поцеловал ее; откинутая вуаль щекотала переносицу; и вновь странно
было сознавать, что в конце концов они все-таки стали мужем и женой.

-- Будь даже Лотта первой жертвой, а не четвертой, все равно семь лет
-- это очень много. Но нам сейчас важна любая зацепка-. Ты сможешь все это
выяснить?

-- Конечно, профессор Эшер! -- С видом примерной ученицы она положила
руки в перчатках на колени и нежно раскрыла глаза. -- А что именно мне
предстоит выяснить к полудню?

Он грустно усмехнулся.

-- Список клиентов газовой компании, неумеренно жгущих газ. Их было бы
проще найти, подняв банковские счета, но для этого нужно разрешение либо
министерства, либо Скотланд-Ярда, а это может привлечь внимание Исидро.
Список оставишь в условном месте в музее -- пожалуй, на ночь я его буду
прятать в сейф в Юстоне. Пока Исидро и его друзья понятия не имеют о
направлении моих поисков. И, Лидия, дай мне знать, если как-нибудь случайно
обнаружишь, что кто-то идет по тому же самому следу.

-- Короче говоря, убийца. -- Судя по ее голосу, Лидия и сама думала об
этом. Он кивнул. -- А потом начнешь их уничтожать?

Что-то в ее тоне заставило Эшера вскинуть глаза, и он был слегка
удивлен несколько опечаленным лицом жены. Та встряхнула головой, как бы беря
свои слова назад.

-- Просто хотелось бы исследовать их с медицинской точки зрения.

Это было настолько в ее духе, что Эшер чуть не расхохотался.

-- Да, начну, -- сказал он, и веселость его исчезла. -- На то есть
много причин, и самая незначительная из них заключается в том, что если я не
схвачу убийцу, то рано или поздно заподозрят, что это я убиваю их. Они дожны
быть уничтожены, Лидия, -- тихо продолжал он. ^- Но если... когда до этого
дойдет, уничтожить придется всех, потому что бог знает, что будет с нами,
если хотя бы один из них уцелеет.

Эшер добрался рэдингским поездом до Элинга и далее пересел на подземку
-- долгим кружным путем через Викторию и Сити, а затем назад, к Юстонской
станции, оставляя в стороне окрестности Паддингтона, где высадилась Лидия.
Было уже совсем темно. Глядя на летящие за окнами кирпичные стены и
мгновенные промельки газового света там, где состав выскакивал из тоннеля,
Эшер размышлял, охотятся ли вампиры в вагонах подземки третьего класса.
Могут ли они в крайних случаях использовать тоннели как укрытие от солнца?
Вообще, как много требуется солнечного света, чтобы испепелить их белую
хрупкую плоть?

"Наверное, немного", -- подумал он, пересекая платформу и поднимаясь по
лестнице к квадрату ночного неба. Даже если распахнуть дверь, много ли света
проникнет в усыпальницу Хайгэйтского кладбища с тенистой сумрачной аллеи!

Когда уже шел по мостовой, кольнуло беспокойство за Лидию, оставшуюся
на паддингтонском перроне. Конечно, она бы не пропала в вокзальной толпе --
шестеро, а то и семеро молодых джентльменов оспаривали бы право нести ее
багаж. Эшер боялся только Исидро.

Каким образом вампиры могут узнать, что кто-то собирает о них данные
днем? Может быть, Лидия права и его попросту пытались запугать. Их ведь,
наверное, было очень мало -- родственников и друзей, оказавшихся настолько
проницательными, что предпочли откровенное суеверие удобству "логических
объяснений", как это назвал Исидро. И тем не менее...

Двигаясь в тесной толпе по Юстон-роуд, Эшер успокаивал себя тем, что
Исидро никоим образом не мог узнать о его двойном возвращении в Оксфорд.
"Да, но он может это предположить..."

Эшер встряхнул головой. Кажется, усталость начала сказываться и на его
способностях оценивать ситуацию. Не спать в течение тридцати шести часов --
невольно начнешь шарахаться от собственной тени. Конечно, он нервничал не
потому, что за ним следили, но потому, что за ним могли следить.

Эшер замедлил шаги, рассеянно оглядывая спешащие экипажи и уличную
толчею в тусклом свете газовых фонарей. Служащие, продавщицы торопились в
направлении подземки, чтобы успеть на следующий поезд, который доставит их
домой -- в огромные трущобы окраин. Рабочие, жаждущие дешевого ужина и
нескольких кружек пива, проталкивались к дверям трактира. В этом обманчивом
освещении их лица казались бледнее обычного, но мертвенной белизны
неподвижных черт нигде видно не было.

Почему же тогда нарастает это странное чувство тревоги и такое
ощущение, что перед глазами маячит слепое пятно?

На перекрестке он перешел на другую сторону Гувер-crpirr и двинулся по
тротуару, все так же рассеянно озирая, грузовики, омнибусы, моторные кэбы,
вагончики конки с яркими рекламными плакатами. Однако большей частью улица
была запружена конными повозками всех видов. Здесь были фургоны, влекомые
мохноногими клячами, открытые викторианские экипажи, закрытые коляски, в
каких предпочитают ездить доктора, и высокие двухколесные кэбы. Бессонница
давала себя знать, острота зрения притупилась, вдобавок мешало это
мельтешение теней. И все же рискнуть стоило. Транспорт шел густо, но не
быстро -- иногда лишь какой-нибудь кэбмен, хлестнув лошадь, направлял ее в
открывшийся на минуту просвет. Что ж, можно попробовать...

Достигнув поворота, ведущего к Колоннаде Принца Уэльского, Эшер
внезапно сошел с тротуара и кинулся в самую, гущу транспорта. Чудом не был
сбит пронзительно заржавшей лошадью, вслед полетели проклятья на
экзотическом диалекте. "Как это йоркширца занесло в лондонские кэбмены?" --
поразился он, оскальзываясь на покрытой пометом влажной мостовой и ныряя
среди движущихся масс плоти, дерева и железа. Оказавшись на той стороне,
обернулся.

В самой середине потока экипажей шарахнулась, заржав, извозчичья
лошадь, с визгом затормозил моторный кэб, и Эшеру показалось на секунду, что
какая-то тень метнулась в электрическом свете фар.

"Понятно... -- подумал он и, отдышавшись, двинулся дальше. -- Рискуй и
дальше своим бессмертием, мой кровососущий друг..."