Чтение 11–й страницы книги ~Дар орла~

мне на ухо, что из-за того, что произошло с нами в оасаке, я должен
рассказать им о своем сновидении.

- Почему это должно быть важным для вас? - Спросил я громко.

- Я думаю, что мы очень близки к концу, - сказала Горда
бесстрастно. - Все, что ты сейчас скажешь или сделаешь, представляет
для нас сейчас величайшую важность.

Я рассказал им содержание того, что считал своим настоящим
сновидением. Дон Хуан рассказывал мне, что нет смысла обращать особое
внимание на наши попытки. Он дал мне эмпирическое правило. Если я вижу
одно и то же три раза, то я должен уделить особое внимание этому; в
остальных случаях попытки неофита будут простой ступенью в построении
третьего внимания.

Однажды во сне я увидел, что проснулся, и выскочил из постели, тут
же обнаружив самого себя, спящего в кровати. Я наблюдал себя спящего и
имел достаточно самоконтроля, чтобы вспомнить, что я нахожусь в
сновидении. Тогда я последовал указаниям дона Хуана, которые состояли в
том, чтобы избегать внезапных встрясок и удивлений и воспринимать все
спокойно. Сновидящий, говорил дон Хуан, должен быть погружен в
бесстрастное экспериментирование.

Вместо того, чтобы рассматривать свое спящее тело, сновидящий
выходит из комнаты. Я внезапно оказался, непонятно, каким образом,
снаружи комнаты. И у меня было такое впечатление, что я оказался там
мгновенно. Когда я остановился, то холл и лестница показались мне
громадными. Если что и испугало меня той ночью, так это размеры этих
сооружений, которые в реальной жизни были вполне нормальными. Холл был
около 15 метров длиной, а лестница - 16 ступенек.

Я не мог себе представить, как преодолеть те огромные расстояния,
которые воспринимал. Я находился в неподвижности, а затем что-то
заставило меня двигаться. Однако я не шел, я не чувствовал своих шагов.
Совершенно неожиданно я оказался держащимся за перила. Я мог видеть
кисти и предплечья рук, но не чувствовал их. Я удерживался при помощи
какой-то силы, которая была никак не связана с моей мускулатурой,
насколько я ее знаю. То же самое произошло, когда я попытался
спуститься с лестницы. Я не знал, как ходить. Я не мог сделать ни
шага, будто мои ноги были склеены вместе. Наклоняясь вперед, я мог
видеть мои ноги, но не мог двинуть их ни вперед, ни вбок, ни поднять их
к груди.

Казалось, я прирос к верхней ступеньке. Я чувствовал себя чем-то
вроде тех пластмассовых кукол, которые могут наклоняться в любом
направлении до тех пор, пока не примут горизонтального положения лишь
для того, чтобы вес тяжелых оснований поднял их вертикально
/"ванька-встанька" - прим. Пер./.

Я предпринимал огромные усилия, чтобы идти и шлепал со ступеньки
на ступеньку, как полунадутый мяч. Мне потребовалось невероятно
большое внимание, чтобы добраться до первого этажа. Я никак не могу
иначе это описать. Определенное внимание потребовалось, чтобы
сохранить свое поле зрения, чтобы не дать ему распасться на мимолетные
картины обычного сна.

- 27 -

Когда я наконец добрался до входной двери, я не мог ее открыть. Я
пытался отчаянно, но безуспешно. Затем я вспомнил, что выбрался из
своей комнаты, выскользнув из нее, как если бы дверь была открыта. От
меня потребовалось только вспомнить то чувство выскальзывания, и
внезапно я был уже на улице. Было тепло. Особая свинцово-серая
темнота не позволяла мне воспринимать никаких цветов. Весь мой интерес
был тотчас притянут к широкому полю яркого света. Передо мной на
уровне глаз я скорее вычислил, чем воспринял, что это был уличный
фонарь, поскольку я помню, что такой фонарь находился сразу на углу, в
шести метрах над землей. Тут я понял, что не могу привести свое
восприятие в соответствующий порядок, чтобы можно было правильно
судить, где есть верх, где низ, где здесь, где там. Все казалось
необычным. У меня не было никакого механизма, как в обычной жизни,
чтобы построить свое восприятие.

Все находилось на переднем плане, а у меня не было желания
заниматься необходимой процедурой настройки восприятия.

Ошеломленный, я находился на улице, пока у меня не появилось
ощущение, что я левитирую.

Я удерживался за металлический столб, на котором висели фонарь и
уличный знак на углу. Сильный ветер поднимал меня вверх. Я скользнул
вверх по столбу, пока не смог ясно разобрать название улицы: Аштон.

Несколько месяцев спустя, когда я снова оказался в сновидении, у
меня уже был репертуар того, что мне надо было делать, глядя на свое
спящее тело. В ходе своих регулярных сновидений я узнал, что в этих
сновидениях значение имеет волевое усилие, а сама реальность тел
значения не имеет. Я выскользнул из комнаты без колебаний, поскольку
мне не нужно было открывать дверей, ни ходить, для того, чтобы
двигаться. Именно память тормозит сновидящего. Холл и лестница уже не
были такими большими, какими они показались мне в первый раз. Я
проскользнул с большой легкостью и оказался на улице. Где пожелал себе
передвинуться на три квартала дальше. Я воспринимал фонари, как очень
беспокойное зрелище. Если я фокусировал на них свое внимание, они
разливались неизмеримыми озерами света. Остальные элементы этого
сновидения контролировать было легко. Дома были необыкновенно большими,
но очертания были знакомы. Я колебался, что делать дальше. А затем,
совершенно случайно, я понял, что если я не смотрю пристально на
предметы, а только взглядываю на них, как мы это делаем в повседневной
жизни, то могу приводить в порядок свое восприятие: другими словами,
если я буквально следовал советам дона Хуана и принимал свое
сновидение, как само собой разумеющееся, то я мог пользоваться
способами восприятия, присущими повседневной жизни. Через несколько
секунд окружающее стало контролируемым, хотя и не полностью знакомым.

В следующий раз, когда у меня было подобное сновидение, я
отправился в любимую кофейню на углу. Причина, по которой я ее выбрал,
была в том, что я обычно ранним утром шел туда пить кофе. В своем
сновидении я увидел официантку, работавшую в ночную смену. Я увидел
несколько человек, которые ели за стойкой, а в самом углу стойки я
увидел любопытное лицо человека, которого я видел каждый день бродящим
по университетскому городку. Он был единственным, кто действительно
взглянул на меня. В ту же секунду, как я вошел, он, казалось,
почувствовал это. Он повернулся и уставился на меня.

Несколько дней спустя я рано утром, в бодрствующем состоянии, в
том же кафе встретил того же самого человека. Он бросил на меня взгляд
и, казалось, узнал меня. Он очень испугался и стремглав убежал, не дав
мне возможности заговорить с ним.

- 28 -

Когда я еще один раз пришел в то кафе, ход моих сновидений
изменился. Пока я наблюдал за этим через улицу, вид стал совершенно
иным.

Я больше не видел знакомых домов. Вместо этого я видел первобытную
картину. Был ясный день, и я смотрел на заросшую долину. Болотистые,
темно-зеленые, похожие на тростник растения покрывали все. Рядом со
мной находился уступ скалы двух-трех метров высотой. Громадный
саблезубый тигр сидел на нем. Я окаменел от ужаса. Мы долгое время
пристально смотрели друг на друга.

Размеры зверя были поразительными, однако он не выглядел
гротескным или непропорциональным. У него была великолепная голова,
большие глаза цвета темного меда, массивные лапы, громадная грудная
клетка.

Больше всего на меня произвела впечатление окраска его шкуры. Она
была равномерно-коричневая, почти шоколадная. Цвет меха напоминал
поджаренные кофейные зерна, только мех еще блестел; шерсть была странно
длинной, но гладкой и чистой. Она не была похожа на мех пумы, волка
или белого медведя. Мех выглядел похожим на что-то, никогда мной не
виденное.

Начиная с этого времени, для меня стало обычным видеть этого
тигра. Временами эта местность была затянута облаками или накрапывал
дождь. Иногда я видел в долине дождь крупный, проливной. Временами же
долина была залита солнцем. Довольно часто я видел в долине и других
саблезубых тигров. Я мог слышать их своеобразный взвизгивающий рев -
крайне отвратительный звук для меня.

Тигр ни разу не тронул меня. Мы смотрели друг на друга с
расстояния 2-3 метров. Тем не менее я мог понять, чего он хочет. Он
показывал мне особый способ дыхания. Я уже дошел в своих сновидениях до
такой точки, что мог настолько хорошо имитировать дыхание тигра, что я
начинал чувствовать, что сам превращаюсь в тигра. Я рассказал своим
ученикам, что ощутимым результатом таких сновидений было то, что мое
тело сразу стало более мускулистым.

Выслушав мой отчет, Нестор поразился, насколько их сновидения
отличались от моих. У них были определенные задачи сновидения. Его
задачей было находить лекарства от болезней человеческого тела.
Задачей Бениньо было предсказать, предвидеть и найти решение всего, что
касалось человека. Задачей Паблито было учиться строить.

Нестор сказал, что именно эти задачи были причиной того, что он
занимался лекарственными растениями. Бениньо имел священные книги.