эту дорогу, если знаешь, где искать. И если ты готов уплатить цену.
тень от падающего листа.
жизни?
глазами.
голову мне отрубили бы - неважно. Я нашел бы дорогу назад. Я знаю, где
искать. Только люди, обладающие силой, смогут пройти там.
мог.
отдать ее. Заплатить.
определенные ассоциации и до него дошло, что вместо того, чтобы продавать
информацию, он ее попросту дарит. От него больше ничего не удалось
добиться, ни единого намека относительно "пути назад", которому Сокол
придавал большое значение, и вскоре маг поднялся на ноги.
будет соответствующая.
Хэйром.
Сокола и Аррена.
почувствовал себя более раскованно и теперь не спеша размышлял над тем,
что ему сказать.
хази.
тебя с собой. Я покажу тебе. Ты сможешь добраться туда, потому что ты...
Ты... - Он хватал ртом воздух до тех пор, пока Сокол не сказал:
засну. Во сне. Понимаешь? Я возьму тебя с собой. Ты пройдешь со мной по...
по дороге.
сюда после захода солнца.
поскорее.
Они отправились в верхнюю часть города по кратчайшему пути - крутой
каменной лестнице, петлявшей меж заросшими плющом стенами домов. Аррен
дышал как загнанная лошадь.
безопасным путем. Похоже, он готовит нам ловушку.
думаешь, что я хожу, укутавшись в заклинания, как старая бабка, которая
спасается от ревматизма? У меня нет на это времени. Я скрыл свое лицо,
чтобы никто не узнал о нашей поездке, только и всего. Все дело в том, что
в данном путешествии нам не удастся полностью обезопасить себя от всех
напастей.
гордыню. - Да я и не страшусь.
этой шуткой разошедшегося Аррена. Впрочем, тот и сам не понимал, что на
него нашло. У него никогда и в мыслях не было разговаривать таким тоном с
Верховным Магом. Но ведь этот Ястреб нисколько не походил на Верховного
Мага: курносый нос, круглые, плохо выбритые щеки, какой-то странный,
неземной, постоянно меняющийся голос.
поскольку не имел ни малейшего желания возвращаться в ту пыльную комнату
над зловонной рекой. - Во всех этих баснях о жизни и смерти, и о
возвращении назад после отсечения головы?
утратившим свой дар. Он сказал, что не потерял его, а отдал... точнее,
продал. За что? Жизнь за жизнь, сказал он. Власть за власть. Нет, я не
понимаю его, но он заслуживает того, чтобы его выслушали.
понял, что вел себя будто капризный ребенок. Хэйр заворожил его, но теперь
все очарование как рукой сняло, осталось лишь болезненное отвращение, как
будто он съел какую-то гадость. Аррен зарекся не раскрывать рот до тех
пор, пока не возьмет себя в руки. Тут его нога скользнула по склизкой,
гладкой ступеньке, и он с трудом удержался на ногах, ободрав руки о камни.
атмосфера наводила на мысль, что на нем лежит печать проклятья. Хотя
нельзя сказать, что здесь ощущалось присутствие чего-либо чуждого, скорее
чего-то не хватало, образовалась какая-то пустота, которая, словно
болезнь, разъедала душу всех, кто находился в городе. Даже несвойственное
марту тепло послеполуденного солнца казалось удушливой пеленой. На улицах
и площадях города кипела торговля, но ее нельзя было назвать ни бойкой, ни
упорядоченной. Товары были плохи, цены - непомерно высоки, и на кишевших
ворами и разбойными шайками рынках не чувствовали себя в безопасности ни
продавцы, ни покупатели. На улицах было крайне мало женщин, да и те
ходили, в основном, группками. В городе царили беззаконие и безвластие.
Поговорив с людьми, Аррен и Сокол быстро выяснили, что в Хорттауне давно
уже не было никакого лорда, консула или мэра. Некоторые из былых
правителей города умерли, другие - ушли в отставку, а иные - предательски
убиты. Город разбит на районы, у каждого - свой глава, охранники в гавани
набивают себе карманы, контролируя порт и так далее. Из города будто
вынули сердце. Несмотря на все кипение жизни казалось, что люди просто
отбывают номер. Ремесленники, судя по всему, практически утратили интерес
к работе, даже разбойники грабили лишь потому, что не были обучены ничему
иному. Блеск и нищета огромного портового города мозолили глаза, но чуть в
стороне маячили застывшие фигуры хазиманов. А копни поглубже - и все эти
лица, запахи и звуки тут же превращаются в призрачное видение. Разноцветье
города то и дело блекло этим душным бесконечным вечером, когда Сокол и
Аррен разгуливали по улицам, расспрашивая людей. Полосатые навесы, грязные
булыжники мостовой, раскрашенные стены - все это буйство красок норовило
окончательно расплыться и исчезнуть, превратив Хорттаун в город-призрак,
пустой и тоскливый, залитый испепеляющим светом солнца.
передохнуть, эта безнадежная картина всеобщей отключки ненадолго
отступила.
часов назад, и теперь, после долгих бесцельных скитаний и бесплодных
разговоров с незнакомцами, он выглядел угрюмо и устало. Его маскировка
поблекла, сквозь добродушное лицо морского торговца просвечивало другое -
жесткое и смуглое. Аррену никак не удавалось стряхнуть с себя
установившееся с утра дурное настроение. Они сидели на грубом дерне на
вершине холма под сенью рощицы деревьев пендик, среди темных листьев
которых горели редкие красные бутоны. Отсюда город представлялся им ковром
черепичных крыш, спускавшимся к морю. Бухта широко раскинула свои объятия,
вытянувшись до самого горизонта. Синим сланцем пылала она под лучами
безжалостного солнца. Не было ей ни конца, ни края. Они сидели, глядя на
этот бескрайний голубой ковер. В голове Аррена прояснилось, появилось
желание раствориться в этом мире, насладиться им.
неподалеку среди бурых скал, который брал начало у прелестного садика на
вершине холма за их спинами. Аррен сделал большой глоток и опустил голову
в ледяную воду. Затем он выпрямился и продекламировал строки из "Деяний
Морреда":
головой, словно собака, и разлетевшиеся брызги вспыхнули золотом в
прощальных лучах заходящего солнца.
когда они поужинали у ларька, торгующего жирными рыбными лепешками, ночь
уже опустила свой полог. На узких улочках темнело быстро.
лодке?", хотя прекрасно знал, что не к лодке, а в пустую, пыльную и жуткую
комнату дома над рекой.
огонек лампы не переставая дрожал, отбрасывая на стены огромные пляшущие
тени.
предпочел прежнее место и уселся на пол у двери. Та открывалась снаружи и
Свержин Владимир
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Березин Федор
Майер Стефани