бе. Буквально помирал, но не знал. Мог бы так и помереть, Исидри, ни на
йоту не разобравшись в самом себе. В любом случае там все было непра-
вильно, вся эта научная галиматья.
мне? - возразила она, и я не нашел что ответить.
все, что только могла получать Центральная библиотека на О, в первую
очередь на бюллетени Экуменической школы и Чартен-центра на Be. Исследо-
вания, в точности как и в другом моем варианте, продвигались без задерж-
ки первые три года, затем начались проблемы. Но никаких упоминаний о
Тьекунан'не Хидео я не встречал. Никто не занялся стабилизацией двойных
полей. Никем не открывалась лаборатория чартен-поля в Ран'не
вынужден признать, вопреки всем и всяким резонам денек выдался пресквер-
ный. Я чувствовал какие-то приливы не то вины, не то сиротства. Меня да-
же трясло при мысли об Удане из того посещения, когда Исидри была в бра-
ке с Хедраном, а я - случайным гостем в поместье.
этом варианте несколько раз посещал нашу деревню. Исидри как-то предло-
жила пригласить его погостить в Удане, но я категорически воспротивился
этому, пояснив, что, хотя он и великолепный учитель, что-то в нем мне
все же не нравится. Я уловил странный блеск в глазах жены - "Он что,
ревнует?" - она подавила улыбку. Когда я рассказывал ей и матери о своей
"другой жизни", единственное, о чем я тогда не упомянул, что утаил, и
утаил навсегда, оставался как раз мой приезд в Удан. Я не хотел расска-
зывать матери, что в той "другой жизни" она перенесла тяжкое заболева-
ние. Не хотел рассказывать и Сидри о ее бесплодном браке с Хедраном. Мо-
жет, я был и не прав. Но мне тогда определенно казалось, что не имею я
права открывать такое, негоже это и незачем.
столько ревность, сколько вину перед ней. И схоронил ее в себе поглубже.
Зато мне все же удалось убрать Хедрана из нашей жизни, и Исидри, моя
возлюбленная, мое счастье, мое дыхание, сама моя жизнь - осталась без-
раздельно моей.
сих пор теряюсь в догадках.
шись с дерева, сильно расшибла себе локоть. "Наконец-то выяснилось, что
тебе не суждено утонуть", - прокомментировала Тубду с болезненным приды-
ханием.
Квартале, когда я рыдал и не понимал отчего. А затем и день моего возв-
ращения, перехода на Be с бутылкой вина от Исидри в подарок Гвонеш. И,
наконец, вчера настал день, когда я, войдя в чартен-поле на Be, вышел из
него на О восемнадцать лет назад. Я провел ночь, как порой поступаю те-
перь, в святилище. Часы проходили в полном покое: я писал, затем причас-
тился, занялся медитацией и уснул. И проснулся у кромки безмолвной воды.
домого фермера, а техникам чартен-трансляции удастся пробежать глазами
мои расчеты. Мне нечем подтвердить подлинность здесь рассказанного, кро-
ме собственного честного слова да нетипичной для провинциала осведомлен-
ности в теории чартена. Досточтимой Гвонеш, которая не знает, кто я та-
кой, шлю почтительный поклон, искреннюю благодарность и надежду, что она
сочтет мои намерения достойными.