возвращаться к ракете.
охнул. -- У меня как будто все кости переломаны, -- признался он.
ты и вправду ничего не можешь сказать об этом? -- Он показал
горящим концом сигареты на едва видимый предмет, который прижимал
край палатки.
которое служит для того, чтобы его сначала...
не понимаю.
создание сумасшедшего. -- Он ткнул рукой в сторону невидимого
завода. -- Вернее, сумасшедших. Цивилизация душевнобольных -- вот
что такое этот проклятый Эдем! То, что мы притащили, прошло целую
серию процессов, -- продолжал он спокойнее. -- Прессовка,
вдавливание прозрачных сегментов, термическая обработка,
шлифовка. Здесь какие-то высокомолекулярные полимеры и какие-то
неорганические кристаллы. Это часть, не целое. Для чего она может
служить, не знаю. Но даже вынутая из этой сумасшедшей мельницы --
сама по себе -- она кажется мне ненормальной.
погасил сигарету и заботливо спрятал недокуренную половинку в
портсигар.
элементы -- они не соединяются ни с чем. Как бы замкнутая
электрическая цепь, но расчлененная изоляционными вставками.
Это... это не может работать. Так мне кажется. В конце концов, за
столько лет в человеке вырабатывается какая-то профессиональная
интуиция. Я, конечно, могу ошибиться, но... нет, я предпочитаю об
этом вообще не говорить.
погасла горелка, их поглотила абсолютная тьма -- далекие звезды
не давали света, они лишь ярко сверкали в каком-то удивительно
низком небе.
яркая.
палатки. Все так устали, что, когда Доктор по обыкновению сказал
в темноте "доброй ночи", ему ответило только дыхание спящих.
опрометчиво: из ближних зарослей ночью может вылезти какая-нибудь
пакость, нужно выставить охрану. С минуту Доктор размышлял, не
должен ли он добровольно занять этот пост, но только еще раз
иронически улыбнулся в темноте, повернулся и вздохнул. Он не
заметил, как провалился в сон.
кучевых облаков стало больше. Съели скудный завтрак, оставив
немного продуктов, чтобы закусить перед дорогой.
со мной еще не случалось -- человек весь провонял потом, кошмар!
Ведь должна же здесь быть где-нибудь вода!
Доктор, глядясь в маленькое зеркало. Он строил скептические и
героические гримасы. -- Только я боюсь, что парикмахер на этой
планете сначала бреет, а потом втыкает все волосы обратно;
знаешь, это очень правдоподобно.
смутившись, пробормотал: -- Извини. Я не хотел...
возможно, но пока я туда не попал... Ну, пошли!
свое снаряжение, двинулись вдоль размеренно волнующейся завесы,
пока не удалились от лагеря на добрый километр.
сказал Физик и, сощурившись, оглядел разбегающиеся в обе стороны
арки. Их стыки далеко вверху сверкали серебряным огнем.
без всяких приключении, как и накануне. Физик и Кибернетик
немного задержались.
Кибернетик. -- Тут столько всего происходит, что вчера я совсем о
нем забыл.
Физик.
Кибернетик показал на взбухающую волнами завесу, к которой они
подходили.
другой стороны.
Начинаем? Сегодня я чихаю меньше. Может, это адаптация. В какую
сторону пойдем сначала?
двигались уверенно и быстро. Сначала им даже казалось, что вообще
ничего не изменилось. Колонны, колодцы, лес наклонных
пульсирующих и вращающихся трубопроводов, вспышки, сверкание --
весь круговорот процессов проходил в одинаковом темпе. Но,
присмотревшись к "готовым изделиям", через некоторое время люди
обнаружили, что они другие -- больше и иной формы, чем вчерашние.
И это еще не все. Изделия, которые тоже вводились в замкнутый
цикл, не были абсолютно идентичны. В основе своей они напоминали
часть рифленой у верхушки половинки яйца. Следы обработки на них
показывали, что они должны соединяться с другими частями; кроме
того, из них выступали рогатые утолщения, что-то вроде отрезков
труб, в которых помещались чечевицеобразные пластинки, похожие на
дроссельные заслонки или клапаны. Однако при сравнении большого
количества этих предметов выяснилось, что одни имеют два открытых
рога, другие -- три или даже четыре, причем эти дополнительные
выступы были меньше и часто как бы не окончены, словно процесс
обработки прерывался где-то в середине. Чечевицеобразная
пластинка иногда целиком заполняла отверстие трубы, иногда --
только его часть, порой ее не оказывалось вовсе, некоторые
изделия были гладко отполированы, Другие -- шероховаты, втулки
"заслонок" тоже различались. Они обнаружили два совершенно
одинаковых изделия, спаянных друг с другом и сообщающихся через
небольшое отверстие. Чечевицеобразные пластинки образовывали как
бы восьмерку -- Доктор назвал их сиамскими близнецами. У них было
целых восемь -- мал мала меньше -- рогов, из которых самые
маленькие совсем не имели отверстий.
Инженера, копавшегося в коллекции, извлеченной из лотка.
было видно, что настроение у него немного улучшилось.
несколько секций, правда ничем друг от друга не отделенных, но
отличных по внутренним циклам выполняемых процессов.
Производственное оборудование -- весь этот извивающийся,
корчащийся, пыхтящий лес -- было везде одинаково.
которая, выполняя те же операции, что и предыдущая, извиваясь,
чавкая, пыхтя, несла в своих трубопроводах, сбрасывала в открытые
колодцы, спускала сверху, поглощала, обрабатывала, складывала и
плавила... ничто.
вверх и вниз раскаленные заготовки или остывающие, уже
обработанные изделия; здесь же все эти сложные эволюции
производились с абсолютной пустотой.
просто невидим, Инженер высунулся далеко над выбрасывателями и
попытался схватить рукой то, что вылетало из открывающихся
пастей, но не обнаружил ничего.
возвращаться. Когда они вышли на равнину, освещенную еще высоко
стоявшим солнцем, и зашагали к оставленному неподалеку
снаряжению, Инженер сказал: