Чтение 11–й страницы книги ~Бронзовый топор~

в крохотную хижину с земляным полом и закопченными стенами: круглая дыра в
соломенной крыше являлась единственным источником свежего воздуха. Меч у
него отобрали и у двери поставили часового -- бойкого проходимца с редкими
кустиками волос на черепе, заячьей губой и чудовищным косоглазием. Он явно
побаивался Блейда, но особой враждебности не проявлял. Звали его Сильво. Он
был рабом, но теперь стал свободным человеком и воином. Блейду он
понравился.

Так как в хижине наблюдались полное отсутствие мебели, разведчик
расположился прямо на голом полу. Он чесался; тело его покрывала корка
грязи, черная щетина быстро превращалась в бороду, и тщетные мечты о ванне с
горячей водой терзали сердце. Хижина кишела вшами, и борьба с ними была
единственным развлечением Блейда весь долгий день.

Когда в дыре, прорезанной в кровле, показались первые звезды, его
раздражение дошло до предела. Неужели Талин забыла о нем или ничем не может
помочь? Он просидел взаперти весь день, тогда как в городе нарастали шум и
смятение. Блейд ничего не видел, но мог слышать и делать выводы из
услышанного. Вероятно, король Ликанто не собирался выступать сегодня. Топот
и лязг оружия доказывал, что в город прибывало все больше и больше солдат.
Где-то за стеной носились колесницы, сбивая людей. Повсюду шли обильные
возлияния, сопровождавшие игру в кости; доносились хвастливые возгласы и
пьяный смех, ругательства и визг лагерных проституток. Блейд, закипая от
злости, подумал, что войска Ликанто -- не дисциплинированная армия, а
разнузданная толпа. Если этот Геторикс твердо держит своих людей в руках,
ему не составит труда разгромить подобный сброд.

Внезапно разведчик усмехнулся, сообразив, что ведет себя так, словно
ответственность за неминуемое поражение падет на него. Он покачал головой,
стараясь справиться с раздражением. В конце концов, какое ему дело до этой
варварской орды!

Утром, когда люди Кунобара бесцеремонно втолкнули его в хижину, он
почти приветствовал свое заключение. Ему нужно было отдохнуть и подумать без
помех. Он чувствовал, что память о прошлой жизни слабеет -- хотя при
некотором усилии ему удалось вспомнить кое-что важное. Сейчас, располагая
временем, Блейд попытался разобраться в том, что же с ним случилось.
Непростая задача! Он понимал, что может легко ошибиться в оценке ситуации.

Он не был ученым, хотя в свое время получил в Оксфорде бакалаврскую
степень в области металлургии; он являлся человеком действия, обладавшим
здравым смыслом и практическим опытом. И поэтому он попытался рассмотреть
факты в их простейшей взаимосвязи.

Случилось что-то непредвиденное. Произошла грубая ошибка -- по вине
компьютера или самого лорда Лейтона. В результате в мозгу подопытного
свершились некие непредусмотренные изменения. Эта мысль была не слишком
приятной, но он предпочитал смотреть правде в лицо.

Врачи используют электрошок для лечения; в его случае достигнут
обратный эффект. Конечно, проклятый компьютер не превратил его в безумца в
обычном смысле слова, но, возможно, изменил всю молекулярную структуру
мозга.

Познания Блейда в данной области были невелики. Как любой образованный
человек, он слышал о нейронах, протеинах и нуклеиновой кислоте, но их роль в
процессе мышления являлась для него такой же загадкой, как тайна рождения
галактик. И все-таки он справедливо полагал, что, по сути дела, специалисты
знают немногим больше его. Человеческий мозг -- гигантский и
малоисследованный континент, на котором можно обнаружить много белых пятен.

Он пришел к выводу, что компьютер каким-то образом изменил его нервную
систему -- так, что он получил способность воспринимать другой мир.
Очевидно, реальность, в которой он оказался, лежала в каком-то ином
измерении, недоступном восприятию обычного человека.

Обнаружив в волосах крупную вошь, он раздавил ее, испытывая чувство
двойного удовлетворения. Картина получалась весьма убедительной. Он не знал,
воздействовал ли эксперимент на время или на пространство; впрочем, он
сомневался, что такое воздействие имело место. Перенос в другое измерение!
Вот где ответ! И пока эта гипотеза вполне его устраивала.

В некотором отношении Блейд мог считать, что ему повезло. Шок не
затронул глубинных частей разума, ведавших животными инстинктами и
рефлексами, унаследованными от далеких предков. В обычной ситуации основная
нагрузка падала на верхнюю кору мозговых полушарий, которая хранила его
личный опыт и знания, накопленные за все время жизни -- то, что делало его
цивилизованным человеком. Но здесь могли спасти только молниеносные
рефлексы, звериная хитрость и инстинктивное предчувствие опасности.

Шок оставил без изменений и его личность, с усмешкой констатировал
разведчик. Он все еще оставался прежним Ричардом Блейдом, упрямцем и
задирой, чьи внезапные приступы гнева столь же быстро сменялись сожалением о
проявленной горячности. Тем же непоседливым Блейдом, мужчиной с немалым
сексуальным аппетитом, верным другом и опасным врагом. Человеком с могучим
телом и неукротимым духом, равно способным к любви и жестокости, к
проявлению жалости и безудержным наслаждениям.

Отбив очередную атаку насекомых, Блейд был готов опять погрузиться в
размышления, когда дверь открылась и вошел Сильво. На сгибе его правой руки
покачивался деревянный поднос с мясом и краюхой черного хлеба; там же
находился большой рог с пенистым светлым пивом.

Сильво знал свое дело. В другой его руке было зажато короткое копье с
острым лезвием, которым он ткнул в угол хижины.

-- Туда, господин мой, на прежнее место. Я не хочу, чтобы ты ко мне
приближался. Клянусь Тунором, такими ручищами, как у тебя, можно задушить
быка.

Блейд подчинился, улыбнувшись своему стражу. Хотя Сильво и был
приставлен присматривать за ним, мошенник не выходил за рамки осторожной и
почтительной вежливости.

Скрестив на груди сильные руки, он спросил охранника:

-- Сколько еще я должен сидеть в этом хлеву?

Сильво поставил поднос посередине хижины и благоразумно отступил к
дверям. Казалось, страж не прочь поболтать -- возможно, он даже улыбнулся
Блейду в ответ. Глядя на физиономию этого пария, нельзя было ничего
утверждать наверняка. Голова неправильной формы -- очевидно, акушерка не
слишком церемонилась, вытаскивая его из материнской утробы, -- вкупе с
косоглазием и раздвоенной губой придавали Сильво такое выражение, что дети,
пожалуй, заходились от страха, когда он шествовал мимо.

Блейд, изнывающий от скуки и раздражения, оторвал крепкими зубами кусок
мяса и, запив его добрым глотком из рога, ткнул костью в сторону охранника.

-- Знаешь ли, друг мой, редко мне доводилось встречать такую
исключительно нерасполагающую физиономию.

Лицо Сильво сморщилось, словно он хлебнул уксуса. Его глазки, насколько
мог рассмотреть Блейд, были маленькими, черными и блестящими.

-- Сердечно благодарю, господин. Не часто бедный Сильво встречает такое
доброе обращение... чаще мне достаются пинки да тумаки. Благодарю тебя...
хотя и не понимаю вполне смысл твоих высоких речей.

Блейд подавил смех, снова вцепившись зубами в баранью ногу. Совесть
его, однако, была неспокойна -- бедный парень не виноват, что судьба
наградила его такой внешностью.

Он прожевал мясо и сказал:

-- Но ты не ответил на мой вопрос. Сколько мне еще сидеть здесь?

Сильво энергично почесался. Он был одет в просторную холщовую рубаху,
спадающую до середины бедер поверх вместительных штанов, подвязанных ниже
колен обрывками веревки. Ноги были босыми и грязными. Такой тип совершенно
не подходит для солдатского ремесла, отметил разведчик. Однако маленькие
блестящие глазки охранника постоянно буравили его, а копье всегда было под
рукой.

Сильво раздавил вошь под мышкой и, довольно кивнув, произнес:

-- Что до этого, господин мой, то я не могу дать ответ, не солгав. Хотя
я, без сомнения ублюдок и сукин сын, и один Тунор знает, сколько грехов на
моей совести, я не лжец. И я -- не король Ликанто, а только он может
ответить на твой вопрос, -- Сильво поскреб грязную шею. -- Успокойся,
господин. Здесь не так уж плохо. И подумай обо мне, о бедном Сильво! Ведь я
страдаю куда больше тебя!

Блейд снова скрыл усмешку.

-- Ты страдаешь, мошенник? Почему же?

Сильво вытянул одну руку и негодующе пожал плечами -- однако другая
рука продолжала сжимать направленное на Блейда копье.

-- Меня не сменили вовремя, вот почему. Про меня забыли! Как обычно...
У костров пиво течет рекой и полно женщин, а я должен торчать тут и
сторожить тебя. Как же мне не страдать?

Блейд согласился, что у Сильво были определенные причины для
недовольства, и тут же предложил выход:

-- Ты слишком добросовестно выполняешь свои обязанности, друг мой. Я
один, в городе полно войск -- как же я могу убежать? Куда я могу пойти? Так
что если ты ненадолго отлучишься, получишь свою порцию пива и уделишь
внимание женщинам, то ничего страшного не произойдет. Никто об этом не
узнает, а я буду тихо сидеть здесь.

Нескладное тело Сильво затряслось; с его изуродованных губ сорвались
хриплые звуки, в которых Блейд с трудом распознал смех.

-- Конечно, господин! Конечно, ты будешь здесь... и я вместе с тобою.
Голова у меня немного подкачала, согласен; но я не хочу, чтобы ее отрубили и
насадили на кол.

Блейд не надеялся, что его предложение будет принято; страж, несмотря
на свою уродливую внешность, не производил впечатление простака. Поэтому,
подобрав куском хлеба остатки мяса с подноса, он решил сменить тему
разговора.

-- Что слышно о Геториксе? Об этом пирате, которого называют
Краснобородым? Я думал, король Ликанто уже сегодня выступил против него.

Сильво неопределенно хмыкнул:

-- Все так думали... по крайней мере, люди в городе и окрестные