палубу. Но стук не прекращался - настойчивый, размеренный, постоянный...
Он повернул румпель в другую сторону, направляя ялик к выходу из зоны
рифа. Дышал он хрипло и тяжело. Терьер вскочил и залаял, подвывая, и не
перестал скулить, даже когда хозяин ткнул его в бок носком башмака. У
самого выхода из зоны рифа старик заметил водоворот; там, точно церковные
колокола, перекликались гулким звоном два бакена - динь-дон, динь-дон,
динь-дон. В нескольких ярдах от прохода старик решил оглянуться на тонущую
лодку.
гладь. Внутри у него все сжалось от ужаса, рот приоткрылся в беззвучном
крике. Бросив румпель, старик испуганно вскинул руки, загораживаясь от
неминуемого удара. Потерявший управление ялик развернулся бортом поперек
курса страшного корабля.
себя. Обломки взметнулись к небу, описали круг и посыпались в воду. Железо
загрохотало по камням, бакены отчаянно зазвенели, но их голоса потонули в
общем шуме. С протяжным скрежетом лодка вышла из зоны рифа в гавань, с
глухим "бум!" ткнулась в песок отмели и спокойно легла на дно. За ее
кормой, точно пятно солярки, по воде расплывались щепки. Среди них плавало
изуродованное, раздавленное тело.
словно хотела своим воем прогнать луну.
они отогнали в сторону щепки и обломки и вытащили из воды обезображенный
труп рыбака. На берегу, не сводя с них глаз, причитала немолодая женщина в
разорванном зеленом платье. При виде мертвого мужа она заплакала.
смотрите!
соломенную куклу - в этом мешке с костями трудно было признать существо,
которое совсем недавно жило, дышало, ходило по этой земле. Теперь вдохнуть
в него жизнь было уже невозможно. Одна рука была вытянута вперед, словно
хрупкое копье, не защитившее от нападения, на изуродованном лице белели
зубы. Зрелище было жуткое. Кип отвел взгляд, пытаясь взять себя в руки.
Господи, что за ужасная смерть! - подумал он. Один из тех, кто помогал ему
в этой мрачной работе, безостановочно кивал, точно китайский болванчик,
другой просто смотрел в сторону, туда, где у воды собралась кучка людей.
Старуха все кричала и не могла остановиться, и успокоить ее было
невозможно. Пошатываясь, трое наконец-то выбрались на берег. Зеваки
отпрянули, отворачиваясь. Страшную ношу опустили на брезент, расстеленный
на песке, и закрыли от любопытных взглядов.
лодке. Он вдруг обнаружил, что странное судно завораживает его. Огромное,
багряно-черное в лучах рассветного солнца, оно сейчас было совершенно
неподвижно. Вероятно, течения или прилив сняли его с рифа, а потом... что
потом? Как вышло, что лодка раздавила старика? Конечно, море могло
развернуть ее, когда ялик был еще в полосе рифов, но, Господи помилуй,
каким образом она ухитрилась пройти в гавань проливом? Зато теперь - вон,
сидит на мели внутри рифа, в кокинской гавани... Кип задумчиво прошел
вперед; прибой вымывал песок из-под его башмаков. Наверняка все произошло
очень и очень быстро, размышлял он, и старик с перепугу растерялся. А
водоизмещение этой лодки? Семьсот, восемьсот тонн? Что-то стукнулось о
ботинок Кипа, и он посмотрел вниз. Рядом всплыла серая, ноздреватая масса.
Заметив глаз, он понял, что это: отрезанная голова терьера старика. Кип
отошел чуть в сторону, и прибой унес голову пса в море.
смотрела на очертания тела под брезентом. Какая-то женщина успокаивала ее.
сходит за доктором Максвеллом...
мотая головой и не сводя глаз с брезента, словно ее муж мог в любую
секунду откинуть грубую ткань, точно одеяло, и подняться, целый и
невредимый.
морщинами лицу хлынули крупные слезы.
М_а_с_с_а_н_г_о_!
лодки. И позволила увести себя домой (она жила на берегу гавани
неподалеку), двигаясь как сомнамбула. Кип проводил ее взглядом,
озадаченный только что услышанным. Что это было? КАКОЕ-НИБУДЬ ДЬЯВОЛЬСКОЕ
ЗАКЛИНАНИЕ?
дороги на песок, он сбавил скорость. Из пикапа вылез Мур и пошел через
пляж к констеблю.
друга, как будто Мур спал всего пару часов.
уставился на подводную лодку.
Теперь смотреть на беднягу не очень-то приятно, - Кип взглянул на кучку
островитян, стоявших поодаль. - Все свободны. Мне нужны два человека нести
тело, остальные могут идти по домам.
балкона, как эта штуковина вошла в гавань, и когда увидел толпу на берегу,
то сразу понял - беда, но я не знал...
глядя куда-то за плечо островитянина.
длинных утренних теней, стояла, опираясь на тонкую черную трость, высокая,
худая фигура, вся черная: черное одеяние, такая же черная кожа - сплошная
чернота, лишь сияли отраженным светом круглые стекла очков. Человек этот
помедлил и неторопливо двинулся к собравшимся, вонзая трость в песок перед
собой. На шее у него Мур заметил что-то блестящее. Это был стеклянный глаз
на длинной цепочке. Ни на кого не глядя, Бонифаций наклонился над телом и
приподнял брезент. Он быстро перекрестился, прикрыл труп грубой тканью,
прошел мимо Мура и констебля и уставился на подводную лодку - так, как
если бы смотрел в лицо старинному врагу. Его глаза на миг вспыхнули, потом
превратились в маленькие щелки.
сказал Бонифаций. Он дышал прерывисто, словно ему не хватало воздуха.
взглядом. - Несите-ка его в церковь, ребята.
Фронт-стрит.
Дэвида, а на лодку.
футов, может, чуть больше...
глаз заблестел на солнце. Во взгляде священника светилась сила, которую
Кип не замечал раньше. - Нельзя оставлять этот корабль в гавани. Вы должны
отбуксировать его обратно к Бездне, продырявить и затопить. Понимаете?
довольно ли?
сарказма в голосе. - Послушайте меня, Кип, уберите этот корабль из бухты.
Он опасен. Там, где он появляется, добра не жди...
годная развалина, рухлядь, только и всего. Ваше живое участие мне вполне
понятно, однако...
Да, мне не все равно. - Он поднял стеклянный глаз так, чтобы и Кип, и Мур
разглядели его, и солнце растеклось сияющей дугой по выпуклой стеклянной
поверхности. - Это мое зрение, моя боль. Я видел страшные вещи и прошу вас
- сделайте так, как я говорю...
я тоже не верю.
жестче, суровее, и им вдруг открылось то, чего священник, по-видимому, не
мог коснуться в обычном разговоре. - Я лишь предостерегаю вас, призываю
вас к осторожности. Все, что Господь создал на этой земле, обладает
Аникина Наталья
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Эриксон Стивен
Шилова Юлия