хорошее...
Вероятно, дальше встретим более проходимый участок. Ну, куда - направо или
налево?
и пошел к нему. Мох напоминал двойной пружинный матрац. Я думал, как он
оказался здесь; вероятно, несколько гигантских деревьев погибли от
камнепада, и мох вырос на месте их гниения. Я надел рюкзак, и мы по пояс
во мху направились к утесу.
близко, что нам приходилось прижиматься к камню. Затем характер
растительности изменился. Гигантские деревья отступили. Мы вошли в чащу
больших папоротников. Среди буйной растительности не было никаких
признаков животной жизни, только пчелы и лакированные стрекозы. Из
папоротников мы вышли на чрезвычайно странный маленький луг. Он очень
напоминал поляну. По всем сторонам росли папоротники; с одной стороны лес
образовывал стену; по другую - вертикальная стена утеса была украшена
большими чашеобразными белыми цветами, которые свисали с коротких
красноватых отталкивающе змееподобных стеблей; их корни, вероятно,
крепились в трещинах скалы.
травой, усеянной крошечными голубыми цветами. От основания утеса
поднимался тонкий столб пара, который высоко уходил в воздух, окутывая
голубые цветы.
не вполне человеческий и не вполне звериный. Он доносился откуда-то из-за
завесы пара. Мы остановились, прислушиваясь. Плач послышался снова, он
вызывал глубокую жалость и не смолкал. Мы побежали в том направлении.
Паровая завеса у основания была очень густой. Мы обогнули ее и выбежали на
противоположную сторону.
небольшой перекрытый ручей. Его черная вода пузырилась, и эти пузыри,
лопаясь, выпускали пар. Вдоль всего кипящего пруда, поперек черной скалы,
тянулся выступ шириной в ярд. Над ним, расположенные на равных интервалах,
в утесе видны были углубления, маленькие, как колыбели.
два ребенка. Они лежали на спинах, их крошечные руки и ноги были
прикреплены к камню бронзовыми скобами. Волосы их распадались по обе
стороны головы; оба лежали совершенно обнаженные.
и маленькая женщина. Женщина изогнула голову и смотрела на другого пигмея.
Плакала она. Нас она не видела. Глаза ее были устремлены на него. Он лежал
неподвижно, закрыв глаза. На его груди, над сердцем, виднелось черное
пятно, как будто туда капнула сильная кислота.
цветов. Неужели это он пошевелился? Он висел на расстоянии фута над грудью
маленького мужчины, и на его алых лепестках виднелась капля, которую я
принял за нектар.
Изогнулся, как медлительный червь, и на дюйм приблизился по скале. Цветок
наклонился, как будто это рот, пытающийся стряхнуть каплю. Цветочный рот
прямо над сердцем маленького человека и над черным пятном.
извивался у меня в руках, как змея. Корни его цеплялись за мои пальцы, и,
как змеиная голова, взметнулся цветок, будто пытался ударить. Цветок
толстый и мясистый, как круглый белый рот. Капля нектара упала мне на
руку, и я почувствовал, как по руке пробежала жгучая боль. Я швырнул
извивавшееся растение в кипящую воду.
оно тоже пыталось ударить меня цветочной головкой, но либо у него не было
этого смертоносного нектара, либо оно промахнулось. Я бросил его вслед за
первым.
на меня. Как и кожа, глаза его были желтые, раскосые. Монголоидные.
Казалось, они лишены зрачков и не вполне человеческие; как и вой его
женщины. В глазах его была боль и жгучая ненависть. Он посмотрел на мои
волосы, и ненависть сменилась удивлением.
маленький человек. Я разорвал скобы, удерживавшие его. Поднял маленького
мужчину и передал его Джиму. Он весил не больше ребенка.
страха, ни ненависти. Они были полны удивлением и благодарностью. Я отнес
ее и посадил рядом с мужчиной.
извивались красноватые стебли. Белые цветы раскачивались, поднимая и
опуская цветочные чаши.
обратно. Женщина заговорила певучими звонкими звуками. Она устремилась по
лугу к лесу.
охапка толстых, увитых жилками листьев. Как бы извиняясь, она бросила на
меня взгляд. Склонилась над мужчиной. Выжала сок из листьев ему на грудь.
По ее пальцам тек молочный сок и капал на почерневшую грудь. Он затягивал
поврежденное тело тонкой пленкой. Маленький мужчина вздрогнул, застонал,
потом расслабился и лежал неподвижно.
почернела. Женщина выдавила на это место сок. По руке пробежала ни с чем
не сравнимая боль. И почти немедленно исчезла.
ожога виднелась рана, красная, нормальная. Я взглянул на свою руку.
Покраснение, но черноты нет.
глаза и обвел взглядом все мое тело. Я видел, как к нему вернулась
подозрительность и ненависть. Он заговорил с женщиной. Она ответила,
указывая на утес, на мою покрасневшую руку и на ноги и руки их обоих.
Маленький мужчина поманил меня; жестом попросил наклониться. Я послушался,
и он коснулся моих светлых волос, пробежал по ним пальчиками. Положил руку
мне на сердце... потом прижался головой, вслушиваясь в биение.
ласка.
беспомощно покачал головой. Он посмотрел на Джима и пропел другой вопрос.
Джим попробовал чероки. На этот раз головой покачал маленький человек. Он
что-то сказал женщине. Я ясно расслышал слово "э-ва-ли", произнесенное
певучими птичьими звуками. Она кивнула.
папоротников. Какие они маленькие, едва мне до бедер. И прекрасно
сложенные. Длинные волосы каштанового цвета, красивые и шелковистые. Они
летели за ними, как паутина.
ними. Вбежав в заросли папоротника, они пошли медленнее. Все дальше и
дальше шли мы под гигантскими папоротниками. Я не видел никакой тропы, но
золотые пигмеи знали дорогу.
цветами; он тянулся до берегов большой реки, очень необычной реки,
молочно-белого цвета; над ее гладкой поверхностью проплывали клочья
сверкающего тумана. Сквозь них я уловил очертания ровной зеленой равнины
на другом берегу реки и крутой зеленый откос.
заросли, жестом позвав нас за собой. Через несколько минут мы подошли к
полуразрушенной сторожевой башне. Вход в нее был открыт. Пигмеи скользнули
внутрь, поманив нас.
протанцевали по ней, мы шли за ними. На верху башни оказалось небольшое
помещение, сквозь щели в его каменных стенах струился зеленый свет. Я
через одну из щелей посмотрел на зеленую лужайку и белую реку. Услышал
отдаленный топот лошадей и негромкое женское пение; звуки все
приближались.
ней, как капюшон, была одета голова белого волка. Волчья шкура покрывала
ее плечи и спину. Двумя толстыми огненными струями на шкуру падали ее
рыжие волосы. Высокие круглые груди обнажены, и под ними, как пояс,
скреплены волчьи лапы. Глаза синие, как васильки, и расставлены широко под
широким низким лбом. Кожа молочно-белая с розоватым оттенком. Рот
полногубый, алый, одновременно нежный и жестокий.
этим вестницам Одина, она несла перед собой на седле, придерживая рукой,
тело. Но не душа убитого воина, вырванная из битвы и переносимая в
Валгаллу. Девушка. Девушка с крепко связанными руками, с головой,
безнадежно опущенной на грудь. Ее лица я не видел, оно было скрыто под