не утонете, не сгорите и не задохнетесь.
Его спина прижималась к спине миссис Ундервуд. Он повернулся, чтобы
спросить удобно ли ей, но прежде чем спросить, наступила полная тишина.
Голова вдруг стала легкой. Он посмотрел на миссис Персон и капитана
Вестейбла, но они куда-то исчезли, и смутный мерцающий призрак черной
стены можно было заметить еле-еле. Наконец он тоже исчез, и его заменила
листва. Что-то огромное, тяжелое и живое двигалось к ним, проплыло сквозь
них и исчезло. Жара и холод стали невыносимыми и слились в одно ощущение.
Сотни цветов возникали и исчезали, но они были бледными и размытыми. В
воздухе, которым он дышал, чувствовалась сырость, легкие уколы боли
пробежали по всему телу, и прошли прежде, чем его мозг сигнализировал о их
присутствии. Гулкие звуки медленные, глубокие, возникали в его ушах. Он
раскачивался вверх и вниз, он качался в бок, как если бы капсула была
подвешена на проволоке подобно маятнику. Он чувствовал ее теплое тело,
прижатое к его плечам, но не мог услышать ее голос и не мог повернуться,
чтобы увидеть ее, так как движение требовало вечности, чтобы обдумать и
совершить его будто он весил тонны, будто его масса была распростерта на
мили пространства и годы времени. Капсула наклонилась вперед, но он не
упал с кресла, что-то вдавливало его в него, держало его. Серые волны
омывали его, красные лучи перекатывались от пальцев ног до головы. Кресло
начало вращаться. Он услышал свое имя или что-то вроде этого,
произнесенное высоким насмешливым голосом. Слова зазвучали над ним, все
слова его жизни. Он вздохнул и будто Ниагара проглотила его. Он вздохнул и
раздался гром Везувия.
трепетала близко от его губ, и трепетали нежные крылья, и дули великие
ветры. Он был пропитан соленым дождем (он стал Историей Человека, он стал
тысячью теплокровных зверей, он познал невыносимое спокойствие). Он стал
чистой болью и был Вселенной полной большими танцующими звездами. Его тело
начало петь в отдалении:
уронила голову, на грудь бесчувственная. Вокруг все еще плавали бледные
цветы, постепенно исчезая.
касался листьев.
лицом вверх, на земле. Он выбрался со своего сидения, его ноги дрожали. Он
подошел к ней. В этот момент капсула издала пронзительный звук и исчезла.
рубашку из-под разорванного рукава платья. - О, Амелия!
вольности. Я не без сознания, - она повернула голову, чтобы ее спокойные
серые глаза могли видеть его. - Просто обморок. Где е мы?
он помог встать ей на ноги. - Я думаю, это место где мы в первый раз
встретили Латов. Было бы логично вернуть меня сюда, так как убежище Няни
находится недалеко отсюда, - он уже рассказывал ей о своих приключениях. -
Корабль Латов, вероятно так же неподалеку.
1896 году? Они исчезли, но вернулись ли сюда? Почти наверняка Эффект
Морфейла послал их домой - но мы знаем, что теория Браннарта неприменима
ко всем феноменам, связанным со временем.
остались кольца власти?
моторной лодки Палеозоя, но из прозрачного нефрита. - Мое ранчо ждет нас,
отдых или еда, все, что мы пожелаем! - он поклонился когда она направилась
к лодке. - Вы не считаете винт из драгоценного камня вульгарным? - ему
хотелось заслужить похвалу.
скамейки, обитые золоченой тканью. Она выбрала одну в центре судна. Джерек
устроился на корме. Взмах руки и лодка начала подниматься. Он засмеялся,
снова став самим собой.
была его любовь.
концу. Дорога была утомительной и долгой, но все же в конце мы найдем наш
маленький коттедж с котом и чайником, сливками, печеньем и сладостями. О,
моя дорогая Амелия, ты будешь счастлива!
оскорблена его словами. Ей, казалось, доставляло удовольствие узнавать
ландшафты, проносящиеся внизу, и она не упрекала его за использование
своего христианского имени, ни за его предложения, которые были, конечно,
несообразными.
Позднего Девона.
раз видели его, когда вас оторвало от меня и унесло назад сквозь время.
Оно сохраняет все черты, которое предложили вы, знакомый комфорт вашего
собственного дорогого времени Рассвета. Вы будете счастливы, Амелия. И
все, что вы пожелаете, будет вашим. Помните - мое знание ваших нужд,
вашего века намного глубже теперь. Вы не будете считать меня таким
наивным, как когда я ухаживал за вами. Кажется это было так давно!
военная... - но ее глаза смеялись при этих словах. - Пара, которую
одобрила бы любая мать. Не будь я уже замужем, мне позавидовали бы в
Бромли - но я уже замужем, конечно, за мистером Ундервудом.
которые он создал для нее, и сказал с некоторой нервозностью:
Кажется (отвернувшись, чтобы он не мог увидеть ее лицо), я никогда не буду
счастливой.
свободной. Здесь триумф человечества - завоеванная природа - все желания
могут быть исполнены, и врагов никаких. Вы можете жить как хотите. Я буду
служить вам. Ваши капризы будут моими, дражайшая Амелия!
оставили ее в раю?
мистер Корнелиан? Не хотите играть в эту старую игру?
говорят об этом. Я сконфужен.
исчезало.
всеми вашими жестокостями в Конце Времени.
у вас нет сочувствия к этим путешественникам во времени, которых вы
пленили. Разве я так же не была захвачена... и помещена в зверинец? И
Юшарисп хотел купить меня. Даже в моем веке такое варварство запрещено!
есть "мораль"?
она принесла в Парадиз, или просто вину? Она колебалась.