Чтение 11–й страницы книги ~Летающие колдуны~

- Достаточно энергичное привлечение внимания, - ответил Хинк.

Я кивнул.

- Дуэль будет неистовая. Я думаю, не пора ли нам двигаться дальше?

- Если мы еще не выбрались из опасной зоны, уважаемый Лэнт, то у нас
уже не осталось времени, чтобы уйти, - проговорил Хинк. - Даже бегом, даже
под угрозой смерти. И даже если ты и прав, нам не уговорить остальных. Они
слишком устали.

Он, конечно, был прав, но прежде чем я успел ответить, нас отвлекла
толпа женщин, истерически несущихся по лагерю со всей скоростью, которую
позволяли им спутанные ноги. Они выкрикивали имя Пурпурного.

Я перехватил их и ударом кулака призвал к порядку свою третью жену.

- Что с вами случилось? - потребовал я ответа.

- Сумасшедший волшебник! - заголосила она. - Он надумал заговорить с
женщинами!

- Сумасшедший волшебник здесь?!

Она испуганно закивала.

- Он перенес свое гнездо к источнику, в котором мы моемся... и
пробовал с нами говорить. Он хотел знать, почему мы ушли.

Может ли мужчина так не уважать себя? Заговорить с женщинами! Даже от
ненормального волшебника такого трудно было ожидать. Я пробился сквозь
нервозно кружащуюся толпу женщин, мужчин, расспрашивающих своих жен,
отпрысков, требующих внимания. Пока я добирался до ручья, некоторые из
мужчин разузнали в чем дело и присоединились ко мне. Они тревожно
перешептывались. Пилг громко причитал:

- Не убежать нам! Дуэль следует за нами. Увы! Увы!

Все осталось так, как и говорили женщины. Пурпурный перенес свое
гнездо на новое место, как раз за лагерем, возле источника, который
женщины выбрали себе для умывания. Огромное черное яйцо стояло закрытым,
волшебника нигде не было видно.

Мужчины (кроме меня и Хинка) выжидали ровно столько, чтобы убедиться,
что женщины говорили правду. Затем они развернулись и умчались в лагерь.

Хинк и я обменялись безмолвными взглядами. Почему Пурпурный
последовал за нами? Может быть он бежит от дуэли? Я никогда ни о чем
похожем раньше не слышал. Что ему понадобилось от жителей деревни?

Я осторожно обошел гнездо. Оно было таким же, как и в ту страшную
ночь, когда я впервые увидел его. Я подкрался поближе. На земле остались
неглубокие отпечатки от странных сапог Пурпурного. Но где же он сам?

Неожиданно раздался все тот же громыхающий голос:

- Лэнт! Как раз ты-то мне и нужен!

Для Хинка это было уже слишком. Он повернулся и умчался вниз по
склону, вслед за остальными. Я очень хотел присоединиться к остальным, но
и очень хотел выяснить, что же замышляет волшебник.

Дверь гнезда скользнула в сторону и показался Пурпурный. Чудная, с
брюшком фигура казалась неспокойной, на голом лице - пугающая усмешка...
Он направлялся ко мне, словно я был его старым другом. Говорящее
устройство плыло следом.

- Лэнт, - сказал он, подойдя ближе. - Может быть ты мне сможешь
объяснить, почему вы перенесли деревню? То место было намного приятнее.

Я с любопытством поглядел на него. Может ли быть, чтобы он не знал о
дуэли? Можно ли быть таким наивным? Ну что же, так даже лучше - его
неведение пойдет на пользу Шуге. Я определенно не должен ничего объяснять
ему. Какое дело обыкновенному смертному до дел волшебников. Не хочу я ни
во что впутываться. Поэтому я только кивнул:

- Да, то место было лучше.

- Тогда почему же вы там не остались?

- Мы надеемся вскоре вернуться, - ответил я. - После соединения.

Я указал на Солнце, где одно наложилось на другое. Голубоватая точка
Оуэлса пристроилась у нижнего края малинового диска Вирна.

- О, да, - согласился Пурпурный, - очень впечатляюще.

Он обернулся и восхищенно уставился на землю позади себя.

- И к тому же это делает такими красивыми тени!

- Очень красивыми... - я замолчал, не закончив фразы. Тени были
черными и голубыми, каждая с кровавой каймой: постоянное напоминание о
времени ужаса, нависшего над ними. Или человек этот бесстрашный... или
глупый. Я промолчал.

- Очень красиво, - повторил Пурпурный. - Прямо-таки изумительно.
Ладно, я останусь здесь с тобой и твоими людьми. Если я могу чем-то вам
помочь...

Все внутри меня сжалось и умерло.

- Ты... ты собираешься остаться здесь?

- Да, думаю, что так. И вернусь в деревню, когда вы все вернетесь. А
пока воспользуюсь случаем потратить денек-другой на исследование горных
районов.

- О! - произнес я.

Тут он, казалось, потерял ко мне всякий интерес, повернулся и
направился к своему гнезду. Я подождал, чтобы посмотреть, как он
заставляет дверь сдвигаться в сторону.

Меня это озадачило с тех пор, как я впервые увидел его, проделывающим
этот фокус. Это была серия ударов по стенке гнезда. Он выстукивал их в
быстром и четком ритме.

Я предполагал, что серия ударов является своего рода заклинанием для
того, чтобы дверь открылась, но все происходило для меня слишком быстро,
чтобы запомнить последовательность.

Пурпурный вошел внутрь, дверь закрылась, и он исчез.

Я угнетенно поспешил обратно в лагерь, точнее в то, что еще осталось
от лагеря.

Жители покидали свои самодельные домики, готовясь спасаться бегством.
Мужчины поспешно паковали походные ранцы, женщины сзывали малышей. В толпе
возбужденно сновали дети и собаки, поднимая пыль, сшибая цыплят и
жуков-мусорщиков.

Охваченные паникой семьи уже двинулись по террасе, по склонам, вниз,
в стороны, куда угодно, лишь бы подальше от Пурпурного, ненормального
волшебника, который принес с собой столько несчастий. Мои собственные жены
стояли и нервничали поджидая меня. Первая и вторая пытались успокоить
третью, которая едва владела собой.

- Он хотел говорить со мной! Он хотел говорить со мной!

- Это не твоя вина, - сказал я ей. - Я не стану тебя наказывать за
это прегрешение. Ты правильно сделала, что убежала.

Мои слова оказали немедленный успокаивающий эффект на испуганную
женщину, быстрее чем все уговоры и поглаживания двух других жен, еще раз
доказав, что только мужчина может справиться с необычной ситуацией.

- Поднимайте тюки, - приказал я. - Пора отправляться.

- Уже идти? - переспросила одна из них. - Но мы ведь только пришли.

- Нам нужно снова уходить, - заявил я. - Прежде чем это место будет
проклято. Скотские манеры безумного волшебника заслонили от тебя подлинную
опасность. Шуга последует за Пурпурным сюда. А теперь поднимайте тюки, или
я побью вас троих.

Жены выполнили все, что было им приказано, но не без слабого ропота.
Даже когда я решился снять с их путы, чтобы ускорить движение, они
продолжали слабо ворчать - и не без причин. Пурпурный легко и бездумно
перечеркнул все наши усилия всего лишь несколькими мгновениями полета.

За какой-то час лагерь опустел. Когда мы спускались с холма, мне
показалось, что я вижу Пурпурного, бродящего как неприкаянная душа среди
брошенных навесов.

Мы оказались единственной семьей, вернувшейся в деревню. Куда убежали
остальные, я не знал. Вероятно, южнее, за пределы района. Должно быть они
потеряли всякое желание поглядеть на дуэль, даже на расстоянии. Теперь они
старались просто спасти свою шкуру.

В блекнувшем дневном свете мы осторожно приближались к деревне.
Голубое Солнце исчезло за краем мира, осталась лишь округлая выпуклость
красного. От его света как бы наполнялся огнем туман, поднимавшийся от
дальних болот. Словно вся западная сторона мира воспламенилась. Я чуть ли
не ощущал запах горелого в воздухе, запах несчастья в вечернем свете. Я
оставил жен возле гнезда - гнезда, к которому, как я думал, мы больше не
вернемся - и направился к гнезду Шуги. Я нес с собой сверток с едой для
него - пожалуй что последней его едой. Идя по деревне я мог видеть
многочисленные следы его заклинаний. Некоторые из наших величественных
домашних деревьев тут и там лежали на боку, точно вырванные из земли
громадной силой. Другие, казалось, высохли и умерли прямо на месте.
Повсюду на земле валялись гнезда с расколотыми стенками. Исчезли
животные-мусорщики, не слышно было ночных птиц. Деревня была пуста, если
не считать конечно меня, моих жен и, естественно, Шуги. Деревня вымерла.

Даже если Шуга выиграет дуэль, то в эту деревню вернуться никто не
сможет, или не захочет. Ее стабильность, надежность оказалась почти
уничтоженной.

Все вокруг было безмолвным и угнетающим. Когда я подошел к гнезду
Шуги, под ногами заскрипела мертвая трава. Я осторожно постучал по стенке.

Когда Шуга появился, я онемел от изумления и ужаса. Шуга стал серым и
изможденным, под глазами появились новые круги, а кожа была расцвечена
красными пятнами, словно он оказался близко от своего собственного
проклятия.

Но еще больше меня испугало то, что Шуга обрил свою шерсть. Теперь он
был совершенно голым и безволосым - страшная карикатура на свихнувшегося
волшебника.

Шуга приветствовал меня слабой улыбкой, благодаря за появление. То,