Чтение 11–й страницы книги ~Башня Ласточки~

этого необходима гигантская сила, - вздохнула Мистле. - И могучая
магия...

- И это тоже возможно. - Цири облизнула губы. - Магия тоже... Могу
отыскать... Все, что я когда-то утратила, может ко мне вернуться...
Клянусь, ты удивишься, когда мы повстречаемся снова.

Мистле отвернулась, долго смотрела на розово-голубые облака, которые
рассвет уже вырисовал над восточным краем мира.

- Верно, - сказала она тихо. - Я буду очень удивлена, если мы еще
когда-нибудь встретимся. Если еще когда-нибудь увижу тебя, малышка. Ну -
поезжай. Не будем тянуть... - Жди меня. - Цири шмыгнула носом. - И не
дай тебя убить. Подумай об амнистии, о которой говорил Хотспорн. Даже
если Гиселер и другие не захотят... Ты все равно подумай, Мистле. Это,
может быть, позволит тебе выжить. Потому что я вернусь за тобой.
Клянусь. - Поцелуй меня.

Светало. Ярчало. Усиливался холод. - Я люблю тебя, Свиристелька моя.
- Я люблю тебя, Соколушка моя. Ну - поезжай.

***

- Конечно, она не верила мне. Думала, что я струсила и погналась за
Хотснорном, чтобы искать спасения, умолять об амнистии, которой он так
нас соблазнял. Откуда ей было знать, какие чувства овладели мной, когда
я слушала треп Хотспорна о Цинтре, о моей бабушке Каланта... И о том,
что "какая-то Цирилла" станет женой императора Нильфгаарда. Того самого
императора, который убил бабушку Калантэ, а за мной послал черного
рыцаря с пером на шлеме. Я рассказывала тебе, помнишь? На острове
Танедд, когда он протянул ко мне руку, я устроила ему кровопускание.
Надо было его тогда убить... Но я почему-то не смогла... Глупая была.
Впрочем, кто знает, может, он там, на Танедде, изошел кровью и подох...
Что ты так на меня смотришь?

- Рассказывай. Расскажи, как поехала за Хотснорном, чтобы
восстановить право на наследство. Отыскать то, что тебе принадлежало
по... закону.

- Ты напрасно язвишь, напрасно ехидничаешь. Да, я знаю, это было
глупо, теперь-то я вижу, а вот тогда... Я гораздо умнее была в Каэр
Морхене и в храме Мелитале, там я знала, что все ушедшее не может
вернуться, что я больше уже не княжна Цинтры, а что-то совершенно
другое, что никакого наследства у меня уже нет, все потеряно, тут уж
никуда не денешься, надо смириться. Мне объяснили это умно и спокойно, и
я это приняла. Тоже спокойно. И вдруг все стало возвращаться. Сначала,
когда мне в глаза пытались пустить пыль, проорав титул той касадеевой
баронессы... Мне всегда было плевать на такие штуки, а тут я вдруг
взбеленилась, задрала нос и еще громче заорала, что-де мой титул повыше
ейного и мой род гораздо знатнее. И с той поры это не выходило у меня из
головы. Я чувствовала, как во мне нарастает злость. Ты понимаешь,
Высогота? - Понимаю.

- А слова Хотспорна переполнили чашу. Я чуть не лопалась от ярости...
Мне раньше столько болтали о предназначении... А тут, понимаешь,
получается, что моим предназначением воспользуется кто-то другой, да к
тому же благодаря мерзостному шарлатанству. Кто-то выдал себя за меня,
за Цири из Цинтры, и получит все, будет купаться в роскоши. Нет, я не
могла думать ни о чем другом... Я вдруг как-то сразу поняла, что
недоедаю, мерзну, засыпая под открытым небом, что вынуждена мыть
интимные места в ледяных ручьях... Я! У которой ванна должна быть из
золота, вода благоухать нардом и розами, полотенца - теплыми, постель
чистой! Ты понимаешь, Высогота?! - Понимаю.

- Я уже готова была поехать в ближайшую префектуру, в ближайший форт,
к тем самым черным нильфгаардцам, которых так боялась и которых так
ненавидела... Я была готова сказать: "Это я - Цири, вы, нильфгаардские
тупицы, не ее, а меня должен взять в жены ваш глупый император. Вашему
Шетератору подсунули какую-то бессовестную авантюристку, а этот ваш
кретин не почуял мошенничества". Я была в такой ярости, что так бы и
поступила, если б подвернулся случай. Не раздумывая, понимаешь,
Высогота? - Понимаю. - К счастью, я охолонула.

- К великому твоему счастью, - серьезно кивнул он. - У проблемы
императорской женитьбы все признаки государственной аферы, борьбы партий
или фракций. Если б ты раскрылась, подпортив планы каким-то влиятельным
силам, то не избежала бы кинжала или яда.

- Я тоже это поняла. И забыла. Намертво забыла. Признать, кто я
такая, означало смерть. Я могла не раз убедиться в этом. Но не будем
забегать вперед.

Они какое-то время молчали, занимаясь шкурками. Недельке дней назад
улов оказался довольно богатым, в ловушки и капканы попало множество
ондатр и нутрий, две выдры и один бобер. Так что работы хватало.

- И ты догнала Хотспорна? - наконец спросил Высогота.

- Догнала. - Цири отерла лоб рукавом. - Очень даже быстро, потому что
он не шибко-то спешил. И совсем не удивился, увидев меня!

***

- Мазель Фалька! - Хотспорн натянул поводья, танцуючи развернул
вороную кобылу. - Какая приятная неожиданность! Хотя, признаться, не
столь большая. Я ожидал, не скрою, ожидал. Знал, что вы сделаете выбор.
Мудрый выбор. Я заметил вспышку интеллекта в ваших прекрасных и полных
прелести глазах.

Цири подъехала ближе, так, что они почти соприкоснулись стременами.
Потом протяжно отхаркнулась, наклонилась и сплюнула на песок дороги. Она
научилась плевать таким манером, отвратительным, но эффективным, когда
надо было остудить пыл предполагаемого обольстителя.

- Понимаю, - слегка улыбнулся Хотспорн, - вы хотите воспользоваться
амнистией? - Ты плохо понимаешь.

- Тогда чему же следует приписать радость, доставляемую мне
лицезрением прелестного личика мазели?

- А надо, чтобы было чему? - фыркнула она. - Ты на станции болтал,
будто любишь компанию в дороге?

- Неизменно, - шире улыбнулся он. - Но если дело не в амнистии, то не
уверен, что нам по пути. Мы находимся, как видите, на пересечении дорог.
Четыре стороны света. Выбор... Символика, как в хорошо знакомой легенде.
На восток пойдешь, не вернешься. На запад пойдешь, не вернешься... На
север... Хм-м-м... К северу от этого столба - амнистия. - Не морочь мне
голову своей амнистией. - Как прикажете. Тогда куда же, если дозволено
будет спросить, дорожка ведет? Которая из дорог символического
перекрестка? Мэтр Альмавива, искусник иглы, погнал своих мулов на запад,
к городку Фано. Восточный тракт ведет к поселку Ревность, но я
определенно не советовал бы выбирать этот путь...

- Река Ярра, - медленно проговорила Цири, - о которой шла речь на
станции, - это нильфгаардское название реки Яруги, верно?

- Ты такая ученая, - он наклонился, заглянув ей в глаза и переходя на
"ты", - а этого не знаешь?

- Ты не можешь по-человечески ответить, когда тебя по человечески
спрашивают? - не осталась в долгу Цири.

- Я пошутил, зачем же сразу злиться? Да, это та самая река.
По-эльфьему и по-нильфгаардски - Ярра, по-норд-лингски - Яруга. - А
устье этой реки, - продолжала Цири, - Цинтра?

- Именно Цинтра - Отсюда, где мы сейчас стоим, далеко до Цинтры?
Столько миль?

- Немало. И зависит от того, в каких милях считать. Почти у каждой
нации свои, ошибиться нетрудно. По методу всех странствующих купцов
такие дистанции удобнее считать в днях. Чтобы отсюда доехать до Цинтры,
понадобится примерно двадцать пять-тридцать дней.

- Куда? Прямо на север?

- Что-то тебя, мазель Фалька, очень уж интересует Цинтра. К чему бы
это?

- Собираюсь взойти на тамошний престол. - Прелестно, прелестно. -
Хотспорн поднял руку, как бы защищаясь от удара. - Тонкий намек понял,
больше вопросов не будет. Самый короткий путь в Цинтру, как это ни
парадоксально, ведет не прямо на север, потому как там кругом бездорожья
и болотистые приозерья. Сначала следует направиться к городу Форгехаму,
а потом ехать на северо-запад, до Метинны, столицы аналогично называемой
страны. Потом следует ехать через равнину Маг Деиру, торговым трактом до
самого города Нойнройт и только уже оттуда направиться на северный
тракт, ведущий к долине Марнадаль. А долина Марнадаль - это уже Цинтра.

- Хм-м-м... - Цири уставилась в зеленый горизонт, в размытую линию
темных взгорий. - До Форгехама, а потом на северо-запад... Это значит...
куда же?

- Знаешь, что, - Хотспорн едва заметно улыбнулся. - Я направляюсь как
раз к Форгехаму, а потом до Метинны. Вот этой дорожкой, что между
сосенками песочком золотится. Поезжай за мной, не заблудишься. Амнистия
амнистией, но мне будет приятно общество прелестной девушки.

Цири смерила его самым пренаихолоднейшим из всех своих холодных
взглядов. Хотспорн шельмовски закусил губу. - Ну так как? - Едем.

- Браво, мазель Фалька. Мудрое решение. Я же говорил, ты столь же
мудра, сколь прелестна.

- Слушай, Хотспорн, кончай меня мазелить. У тебя это звучит как-то
обидно, а я не позволяю обижать себя безнаказанно. - Как прикажете,
мазель...

***

Многообещающий прекрасный рассвет не оправдал возлагавшихся на него