Вальдосто, но тот быстро замотал головой.
собственном прошлом, за миллиард лет до нашего рождения.
Барретта трилобита, зашвырнул его далеко в скалы. - Пучеглазый краб, -
пробормотал он. Затем, как бы очнувшись, спросил: - Почему мы здесь?
Почему мы все ждем да ждем? Завтра берем, что нам нужно, и принимаемся за
них. Первым будет Бернстейн, верно? Он самый опасный. Затем остальные.
Одного за другим мы их всех уберем, всех этих гнусных убийц, очистим от
них мир, чтобы он снова стал безопасным местом. Я устал ждать. Я ненавижу
их, Джим. Джим? Это ты, да? Джим... Барретт...
подбородку. Квесада печально покачал головой. Террорист скрючился, грузно
опустился на колени и стал шарить по голой поверхности скалы. Пальцы его
то сжимались, то разжимались, но он не находил ни горсти земли. Квесада
поднял больного на ноги и с помощью Барретта отвел назад в хижину.
Вальдосто не сопротивлялся, когда док придавил к его руке носик капсулы с
успокаивающим и впрыснул его в кровь. Потерявший терпение разум,
восставший против чудовищного вечного изгнания в непостижимо отдаленное
прошлое, с радостью погрузился в сон.
на ладони и зачарованно смотрит на него. Посмотрев на Барретта, он
протянул ему скелет, но тот отмахнулся.
есть еще. Сколько угодно.
орудовал руками над грубой кривобокой глыбой, которая, судя по
возвышениям, где могли быть грудь и бедра, должна была соответствовать
образу женщины. При виде подошедших, он проворно поднялся. Альтман был
аккуратным высоким мужчиной со светлыми волосами и почти прозрачными
светло-голубыми глазами. В отличие от всех остальных в лагере пятнадцать
лет назад он был государственным чиновником, прежде чем разочаровался в
мифе о синдикалистском капитализме. Глубокое знание Альтманом стиля
проведения правительственных акций было неоценимым для подполья, и
правительство приложило все усилия, чтобы найти его и сослать сюда. Восемь
лет пребывания в лагере довели его до такого состояния.
понимаете, осталось только это. Вдохнуть жизнь. Но в это время года молний
довольно мало.
понадобится новая помощь, док. Нужно будет, чтобы вы ей сделали положенные
прививки и подработали кое-какие неудачно получившиеся места.
гнусный монополист? Услуга за услугу. Мы поделим ее. Будет составлена
очередь в соответствии со сроками подачи заявок. Только вы, ребята, не
должны забывать, кто ее создал. Она должна становиться моей, как только
понадобится. - Тут он заметил Ханна. - А это кто?
днем.
поклонился. - Бывший государственный служащий. А вы очень молоды, да? У
вас еще румянец на щеках. Какова ваша сексуальная ориентация, Лью?
Женская?
как занят осуществлением одного проекта и остальное меня сейчас не
интересует. Но я просто хочу, чтобы вы знали: раз вы гетеро, я внесу вас в
свой список. Вы молоды, и вам, наверное, гораздо нужнее, чем многим из
нас. Я не забуду вас, даже несмотря на то, что вы здесь новичок, Лью.
грубо вылепленной фигуры, задержался на тонких конических грудях, придавая
им форму, пытаясь сделать более гладкими, будто ласкал трепещущую плоть
настоящей женщины.
быть, завтра будет молния.
койку. Барретт и Ханн, оставшись снаружи, осматривали творения его рук.
Ханн указал на центр фигуры.
намеревается предаваться любви с этой девицей, когда завершит ее создание,
ему стоило бы...
поменял ориентацию.
дальше по каменистой тропе.
путь до стоявшей у самого моря хижины Дона Латимера. Латимер, одержимый
манией отыскать пси-проход во времени, через который можно было бы
покинуть лагерь "Хауксбилль", тоже числился в его списке больных,
нуждающихся в особом отношении. Но он уже был там сегодня, когда
представлял Латимера Ханну, и посчитал, что для его больной ноги такая
прогулка будет слишком тяжела.
инопланетянам из другой звездной системы, чтобы они прилетели и спасли его
от одиночества и страданий в лагере. Побывали у Шульца, пытавшегося
пробить брешь в параллельную вселенную, где все должно было быть так, как
положено в мире, достигшем подлинной утопии. Наконец, навестили
Мак-Дермотта, у которого не было разработанного до мелочей психоза,
требующего немалой игры воображения и концентрации ума. Мак-Дермотт просто
валялся на койке и целыми днями рыдал, пока бодрствовал. После этого
Барретт распрощался со своими спутниками, оставив Ханна на попечении
Квесады, который и должен был проводить его до назначенной ему хижины.
Ханн, косясь на костыль Барретта.
сейчас знает его не лучше, чем в ту минуту, когда тот вывалился на
Наковальню. Это показалось ему весьма странным. Но, может быть, Ханн
приоткроется чуть больше, когда побудет здесь некоторое время и
окончательно поймет, что других товарищей у него уже больше никогда не
будет.
чтобы по привычке потрогать маленького трилобита, но затем вспомнил, что
отдал его Ханну. Тогда он встал и заковылял к своей хижине, раздумывая о
том, сколько же времени тому назад этот Ханн провел свой медовый месяц на
Луне.
Барретту удалось заставить Джанет приобрести надлежащий вид. Он не хотел
открыто побуждать ее измениться, потому что был совершенно уверен в полном
провале таких попыток. Он проделывал это, позаимствовав у Нормана Плэйеля
ряд тактических приемов косвенного убеждения. И это увенчалось успехом.
Джанет в общем-то красавицей не была, но стала выглядеть вполне прилично.
Изменения оказались весьма существенными. Барретт ушел из дома и стал жить
с ней, когда ему исполнилось девятнадцать лет. Ей было тогда двадцать
четыре, но для него это не имело значения.
подполье.
предсказание компьютера, запрограммированного Эдмондом Хауксбиллем, и
рухнула политическая система, очень грустно отпраздновавшая свое
двухсотлетие всего лишь восемью годами раньше. Система просто перестала
работать, и образовавшийся вакуум заполнили, как и ожидалось, те, кто
давно уже потерял веру в демократию. Конституция 1985 года была явно
временным документом, только чтобы создать переходное правительство,
которое должно было обеспечить восстановление гражданских свобод в
Соединенных Штатах. Однако временные конституции и переходные
правительства никогда не отмирают сами собой, когда наступает их срок.
осуществлял Совет Синдикалистов, возглавляемый канцлером. Когда-то такие
названия звучали странно в стране, привыкшей к президентам, сенаторам,
государственным секретарям и тому подобному. Казалось, эти должности были
вечными и неизменными - и вдруг их не стало, а вместо них появились
совершенно новые. Перемена была наиболее явной в наивысших сферах. Органы
бюрократии и государственные учреждения продолжали действовать почти так
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Свержин Владимир
Перумов Ник
Шилова Юлия
Сертаков Виталий