поскольку исторически в течение многих столетий подобные места давали
нуждающимся приют. Он почувствовал дрожь в своем теле, дрожь волнения и
преданности. Это ответственность, которую они должны на себя принять, долг
и обязанность, которые должны выполнить. Нужны одеяла, горячая пища, огонь
в камине, кровать - а здесь нет ни одеял, ни горячей пищи, ни огня. Их нет
уже многие годы, потому что роботы в них не нуждаются.
древнее эхо, которое ждало в течение долгих-долгих лет.
роботов.
позаботиться. Один из вас пусть бежит к Дому и найдет Тэтчера. Скажет ему,
что нам нужна еда, одеяла и что-нибудь, чтобы развести огонь. Другой пусть
разломает какую-нибудь мебель и сложит в камин. Все дрова, которые мы
могли бы найти снаружи, промокли. Но постарайтесь выбрать то, что имеет
наименьшую ценность. Старые табуретки, например, сломанный стол или стул.
Никодемус бросился сквозь грозу к Дому.
Тот дышал ровно, и лицо уж отчасти утратило бледность, видимую даже сквозь
загар. Более не смываемая дождем, из пореза сочилась кровь и текла по
лицу. Езекия подобрал конец своей промокшей рясы и осторожно отер кровь.
завершенности, сострадание и преданность человеку, лежащему на скамье.
Является ли это, подумал он, истинным назначением людей - или роботов, -
которые обитают в стенах этого дома? Не тщетные поиски истины, но оказание
помощи в трудную минуту людям - своим собратьям? Хотя он понимал, что это
не совсем верно: не так, как он это сказал. Ибо на скамье лежал не его
собрат, он не мог быть его собратом; робот - не собрат человеку. Но если,
думал Езекия, робот заменил человека, занял место человека, если он
придерживается обычаев человека и пытается продолжать дело, которое
человек забросил, разве не может он, в некоторой степени, называться
собратом человечества?
может быть собратом человеку?
погибелью - его проклятием; и тут он опять ужаснулся, потому что как может
робот полагать, будто достоин хотя бы проклятия?
подражает человеку. Он носит рясу, он сидит, не нуждаясь ни в одежде, ни в
том, чтобы сидеть; он бежал от грозы, а ведь такому, как он, нет нужды
бежать от сырости и дождя. Он читает книги, которые написал человек, и
ищет понимания, которое человек не сумел найти. Он поклоняется Богу - и
это, подумал он, быть может, самое большое наше кощунство.
ужас.
Стан был тот же и гордая, внушительная осанка, но лицо скрывала блеклая, с
проседью, борода. И кое-что еще - холодное выражение в глазах,
напряженность в лице. С возрастом Джон не стал мягче; годы его закалили и
сделали жестче, и придали печаль, которой раньше не было.
думали... - и замолчал, глядя на этого незнакомца.
изменился.
из-за бороды.
обнял брата за плечи, привлек к себе и крепко прижал.
очень долго тебя не было.
каждый старался разглядеть в другом того человека, которого видел в их
последнюю встречу. Наконец Джон произнес:
умел о себе позаботиться. И еще о тебе заботится Марта. Мне говорили, что
вы остались дома.
тяжело или неприятно. Здесь хорошо жить; мы были здесь счастливы.
но никто ничего не знал.
было найти это. Я подобрался к центру ближе, чем кто-либо другой. Мне
говорили, что там такое - или, вернее, что там может быть, потому что они
толком не знали, и вроде как следовало бы туда добраться и посмотреть, а
больше никто другой не собирался. Кому-то надо было отправиться. Кто-то
должен был отправиться, точно так же, как кто-то должен был остаться дома.
так расположимся поудобней, пока ты будешь рассказывать. Тэтчер что-нибудь
принесет, и мы сможем сесть и поговорить. Джон, ты голоден?
но наши роботы неплохо делают нечто вроде самогона. Если его правильно
выдерживать и хранить, то он вполне хорош. Мы пытались делать вино, но
безуспешно. Почва не та, и тепла не хватает. Оно получается скверное.
будет и выпить.
там есть некое зло. Несколько лет назад до нас дошли слухи. Никто не знал,
что это - и зло ли это на самом деле. Единственное, что мы знали, - что у
него дурной запах.
безразличие. Безразличие разума. Разум, утративший то, что мы называем
человечностью. Возможно, и не утративший, может, никогда ее и не имевший.
Но это не все. Я нашел Людей.
Никто понятия не имел...
планетах, близко друг от друга, и дела у них идут очень здорово, пожалуй,
даже слишком здорово. Они не изменились. Они такие же, какими были мы пять
тысяч лет назад. Они прошли до логического конца тот путь, по которому мы
все шли пять тысяч лет назад, и теперь возвращаются на Землю. Они на пути
к Земле.
завыл и загулял среди карнизов где-то наверху.
людей, что написали все эти книги, странные, серьезные, далекие, звучащие
из глубин времени; то было отдаленное бормотание многих голосов мудрых
людей, без слов, но полное значения и мысли вместо слов, и она никогда бы
не подумала, сказала себе девушка, что может быть так Деревья говорили
словами, цветы несли смысл, и маленький лесной народец тоже часто с ней
разговаривал, и в журчании реки и бегущих ручьев звучала музыка и
очарование, превосходящее всякое понимание. Но это потому, что они живые -
да, даже реку и ручейки можно считать живыми существами. Возможно ли, что
книги тоже были живые?
большая комната, от пола до потолка ряды книг, и во много раз больше,
сказал ей маленький забавный робот Тэтчер, хранится в подвальных
помещениях. Но самым странным было то, что она могла думать о роботе как о
забавном существе - почти так же, как если бы он был человеком. "Здесь вы
сможете проследить и нанести на карту путь, который проделал человек из
самой темной ночи к свету". Сказал с гордостью, словно сам был человеком и
один, со страхом и надеждой, прошагал от начала до конца этот путь.
приветливое бормотание, которое не должно никогда умолкать, призрачные
разговоры писателей, чьи произведения стояли рядами вдоль стен кабинета.
Игра ли воображения все это, спросила она себя, или другие их тоже слышат
- слышит ли их иногда дядя Джейсон, когда сидит здесь один? Хотя она
знала, даже задавая себе этот вопрос, что никогда не сможет спросить
этого. Или же она одна может их слышать, как услышала голос старого
Дедушки Дуба в тот далекий летний день перед тем, как ее племя отправилось
в страну дикого риса, как только сегодня она ощутила, что поднялись
огромные руки и на нее снизошло благословение?
углу комнаты (не за тем большим столом, где дядя Джейсон писал свои
хроники), слушая, как гуляет в карнизах ветер, глядя, как хлещет дождь за
окнами, на которых Тэтчер раздвинул шторы, когда ушло утреннее солнце, она
Березин Федор
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Белов Вольф