ничего подобного. Легкость, с которой жрец сделал это, поразила его даже
больше, чем исцеление солдат. Для Апсимара подобные вещи были сущей
безделицей. Он повернулся к Марку.
"Имброс".
свечи не очень-та легко.
неизвестно откуда появился яркий свет. На этот раз Скаурусу пришлось
напрячь все свои силы для того, чтобы не удрать отсюда. "Нет ничего
удивительного в том, что Апсимар сохранил превосходное зрение, - подумал
он, постукивая зубами от страха, - у жреца всегда была наготове лампа для
чтения".
костей. Карта была очень подробной, даже с первого взгляда Марк видел, что
она гораздо точнее тех, с которыми он встречался в Риме. Но земли и
страны, обозначенные на ней, были ему совершенно незнакомы. Где же Италия?
Как бы грубо ни была сделана карта, италийский "сапог" не мог исчезнуть
совсем. Он не находил его, как не находил и других известных ему стран.
Вглядываясь в странные очертания империи Видессос и ее соседей, читая
незнакомые названия - море Моряков, Северное море, Видессианское море - он
лишний раз понимал: то, чего он боялся с той минуты, как скрестил свой меч
с мечом Виридовикса, произошло. Он подозревал истину еще при первом
чародействе Апсимара. Это был чужой мир. Мир, из которого не было дороги
назад.
он немедленно направился к ближайшей таверне. Он просто нуждался сейчас в
стакане вина, а еще лучше - в целой бутылке, чтобы немного успокоиться.
колдовским могуществом, люди остаются людьми, сказал он сам себе. Зная все
это, можно продолжать жить и даже преуспевать. Марк взял еще один стакан
вина. Потом вспомнил о деле, от которого его отвлек Апсимар. Сможет ли он
разыскать ту девушку со светлыми глазами? Трибун засмеялся. Интересно,
какую роль играла любовь в борьбе между Фосом и Скотосом? В конце концов
он решил, что это не имеет значения, и вышел из таверны
прошли, и зима неожиданно уступила свои права весне. Точно так же как и
осенью, дороги Империи снова превратились в непроходимые болота. Марк, в
нетерпении ожидавший известий из столицы, ворчал себе под нос, вопрошая,
наделена ли рассудком нация, которая защищает копыта своих лошадей
подковами и в то же время лишает себя возможности пользоваться ими в
течение большей части года.
забрызганный грязью гонец доскакал наконец до Имброса с юга. Как
предсказывал Нефон Комнос и как надеялся Марк, он привез в своем кожаном
планшете для документов приказ римлянам отправляться в Город, в Видессос.
Хотя они и вели себя более или менее пристойно - во всяком случае, для
наемников, - город с их приходом все равно отбился от рук. В большинстве
случаев римляне следовали указаниям гипастеоса, но он слишком привык к
тому, чтобы подчинение было беспрекословным.
Высокий халога сжал руку трибуна двумя ладонями по обычаю своей страны.
Холодно глядя на римлянина, он произнес:
меня было бы лучше, чтобы этого не случилось. Но мы увидимся.
- нет ли каких-нибудь новостей. Скапти фыркнул при мысли об этих мелочах:
в своей вере, как это утверждал Апсимар.
виноградниками, сливами, тополями и ивами, мимо полей ржи и пшеницы. Эта
земля, поля, ярко-голубое небо до боли напоминали Горгидасу его родную
Грецию. Чудесный пейзаж и печаль по родине делали его одновременно и
оживленным, и задумчивым.
месяц - и не будет никакой разницы между этой дорогой и раскаленной
сковородкой. Лично я не ставлю перед собой цели быть зажаренным заживо. А
вино - неплохая штука, но я предпочитаю его в кувшинах, а не в виде
гроздьев, налитых соком, если ты понимаешь, что я имею в виду. Что
касается оливок, то о них скорее зубы сломаешь, чем съешь. А оливковое
масло ужасно воняет и на вкус просто отвратительно.
всю свою задумчивость. Марк поймал взгляд Виридовикса, ухмылявшегося за
спиной раздраженного врача, и его уважение к кельту возросло, если можно
так выразиться, на несколько дюймов.
оставался всего день ходьбы на север до столицы. Деревни и города
виднелись по обе стороны дороги. Некоторые из них были довольно крупными,
и их становилось все больше.
чем Рим. В полдень, на восьмой день похода, он смог сравнить свои
предположения с реальностью, и реальность не утешила его. Город был
великолепен. Он располагался на треугольном участке суши у самого пролива,
который Зимискес назвал Бычьим Бродом. Название не слишком далеко уводило
от истины, так как противоположный берег лежал всего в километре и,
несмотря на легкий туман, можно было видеть пригороды столицы. Ближайший
из них, как узнал трибун, назывался просто Напротив.
предместья. С двух сторон столица была окружена водой, с третьей ее
защищали мощные фортификационные укрепления - более внушительные, чем Марк
даже мог себе представить. Сразу за рвом, глубина которого была не менее
двадцати метров, шла высокая земляная насыпь, укрепленная фашинами и
глиной. За ней возвышалась первая крепостная стена, высотой в десять -
двенадцать метров. Через каждые пятьдесят - сто метров высились сторожевые
башни. Вторая стена, почти такая же высокая, как и первая, сложенная из
более крупных камней, была возведена на расстоянии пятидесяти метров от
первой и шла параллельно ей. Башни главной стены (не все они были
квадратными, встречались и круглые, и восьмигранные) были расположены
таким образом, чтобы огонь из них мог покрыть то небольшое пространство,
которое бы ускользнуло от стрелков со стены.
человеческого труда.
когда-нибудь в осаде?
время гражданских войн дважды был сдан предателями.
как и Рим, стоял на семи холмах. Марк видел здания из дерева, кирпича и
обожженной глины, подобные тем, что он встречал в Имбросе, немало здесь
было и великолепных дворцов и вилл, построенных из гранита, облицованного
разноцветным мрамором. Многие из них утопали в зелени парков и садов,
оживляющих бледный камень. Повсюду высились золотые купола храмов Фоса
Остроносые транспортные корабли, перевозящие зерно, гордые галеры и
торговые суда из всех известных видессианам стран стояли в порту.
муравьями, которым дела нет до приближающихся римлян. Это действовало
отрезвляюще. Разве могла горстка пришельцев что-либо изменить в таком
огромном городе?
Тогда Квинт Глабрио заметил:
Ворота.
могучие порталы и острые шипы были сделаны из железного дерева, обитого
бронзой; по длинным царапинам и сколам можно было предположить, что они
выдержали немало битв. Над каждыми из ворот висели парадные изображения
Фоса.
легионеров Гай Филипп, хотя они и так шли ровным строем. - Это больной
город, и я не хочу, чтобы нас приняли за праздношатающихся бездельников!
на горячих конях. Во главе отряда стоял улыбающийся Нефон Комнос, который
спрыгнул с коня, чтобы пожать руку Скаурусу.
ходьбы. Я надеюсь, что ты не станешь возражать, если я попрошу вас пройти