это?
ним. Припет фыркнул с отвращением.
как они умудрились распустить своих коров. Будет неплохо, если несколько
всадников пригонят стадо сюда, а заодно прихватят и беглецов, если те
попытаются проскочить мимо.
его лицо. Припет тоже посмотрел на запад и ощутил на лбу капли холодного
пота. Гул креп, ширился, гремела уже вся долина, в которой спокойно спали
казды. Стадо? Нет, это не могло быть стадом. Почва дрожала и вибрировала,
будто вся земля корчилась в родовых схватках. Море пламени неслось на них,
- по краю огненной волны скакал дьявол в темно-красном покрывале и завывал
жутким голосом. Отблески огня вспыхивали алым на его поднятом вверх мече.
схватках, но с магией он связываться не хотел.
неслись к своим лошадям.
бокам. Они боялись даже оглянуться назад. Долина опустела, как
перевернутый кувшин. Огненное море пробежало по шатрам, как будто их и не
было на пути.
нескольких минут не мог даже пошевелиться от ужаса. "Ты хотел напасть на
них, дурень, - говорил он сам себе, - а среди них есть колдун, способный
задуть Авшара, как свечку".
уставился в дрожащую темноту, в страхе ожидая, что сейчас огненная волна
поглотит его, как песчинку. И наконец, когда море света было уже близко,
неожиданно увидел ухмыляющихся всадников, погоняющих стадо, горящие палки
на рогах коров, услышал запах горящего дерева. Гнев вспыхнул в нем,
освобождая душу от страха. Он вскочил на свою испуганную лошадь. Одним
взмахом сабли он перерубил веревку, которой была привязана лошадь, вонзил
шпоры в бока животного и поскакал навстречу безумно несущемуся стаду,
высоко подняв сверкнувшую в отблесках пламени саблю.
товарищам, но в суматохе, в шуме, из-за расстояния они его не услышали. Но
зато услышал некто иной, оказавшийся совсем рядом.
Слишком поздно казд вспомнил о дьявольских криках, которые неслись впереди
стада. Слишком поздно заметил человека, скачущего на низенькой лошадке
впереди взбесившихся животных...
мыслью, перед тем как он умер, была мысль о том, что имперские солдаты
воюют нечестно.
вернуться в долину, чтобы выяснить, что же там произошло, римляне скорее
всего не оказали бы им серьезного сопротивления. Обрадованные бегством
врага, солдаты шумно праздновали свое чудесное спасение. Легионеры Марка и
катриши Пакимера плясали с женщинами, распевали веселые песни, носились
вокруг костра, пристукивая сапогами и щелкая пальцами в такт. От радости
они вопили, казалось, на весь мир.
лагерю, погруженный в свои думы. Когда он нашел веселящегося наравне со
всеми Скауруса, катриш выдернул его из кольца танцующих, чем заслужил
гневный взгляд Хелвис. Но танцующие уже увлекли ее за собой.
проводят с животными, эти негодяи, убивающие ради развлечения, убежали,
как испуганные дети, от безобидного стада коров.
плечами и глупо улыбнуться. Но Горгидас сидел достаточно близко, чтобы
услышать слова Пакимера, и оказался достаточно трезв, чтобы ответить ему.
По греческой привычке он разбавлял вино водой, а кроме того, любому вину
предпочитал сладкие фрукты.
катришу. - Но как ты думаешь, что увидели кочевники? Неужели стадо коров
бросилось на них в вихре пламени из темной ночи? Поверил бы ты в такое на
этой земле, где магия - такое же обычное явление, как дождь? Если ты ждешь
колдовства, то найдешь его в чем угодно, будь оно настоящее или мнимое.
магию и все, что с ней связано. А теперь увидел, что магия действительно
может исцелять. Жаль, что она не слишком хорошо работает на меня.
Пакимер.
в глазах у него что-то вспыхнуло.
смысла не уловил.
рукой обнимал по девушке. Марк постоянно путал его подруг. Во-первых,
Виридовикс в большинстве случаев называл их просто "милая" или "дорогая",
поскольку это позволяло ему не опасаться брякнуть по неосмотрительности
имя соперницы. Во-вторых, хотя все три были красивыми женщинами, ни одна
из них не обладала достаточно сильным характером, чтобы Скаурус выделил ее
из других.
Виридовикс отпустил девушек и неуклюже обнял Марка. Римлянин отвернулся -
от кельта за версту несло винными парами, которые ударили Скаурусу в нос,
несмотря на то что он и сам уже был навеселе. Виридовикс отодвинул трибуна
от себя и некоторое время пристально разглядывал, словно видел впервые.
Затем повернулся к Горгидасу, объявив:
нас всех. А я? Я - герой, который, сидя на потной лошадиной спине, запугал
этих несчастных олухов до полусмерти. И где же слава? Где восхваления
человеку, который дал мне такую прекрасную возможность поразвлечься,
спрашиваю я вас?
ударились в бегство, а атаковали тебя? Один из них так и сделал.
потребовалась неделя, прежде чем он повернулся в мою сторону. Он,
вероятно, обмочился от страха, и это привело его в чувство. Ну кто бы мог
подумать, что я сяду на лошадь? Что я стану всадником?
усмешкой.
глазах кельта запрыгали веселые огоньки. - Лучше бы ты назвал меня быком.
Это гораздо ближе к истине. Не так ли, мои красавицы? - Он подтолкнул
своих подружек к палатке, где они жили все вместе. В ответ на эту
похвальбу девушки прильнули к нему в полном согласии.
вопросил:
ни был наш кельтский друг, застенчивостью он никогда не отличался.
палатке, ударяют прямо по барабанным перепонкам. Боль тупо отдавалась в
голове, во рту был противный кислый привкус. Трибун сел, и тошнота
подкатила к горлу.
мужу.
ты себя чувствуешь?
обхватил голову руками. - Как ты думаешь, Нейпос умеет лечить похмелье?
беременные женщины уже знали бы его. Но мы можем страдать вместе, -
сказала она. Однако, увидев, что Марк по-настоящему несчастен, добавила: -
Я постараюсь, чтобы Мальрик не очень шумел.
в эту минуту довести его до могилы.
позавтракали холодной кашей, мясом и хлебом. Трибун не обращал внимания на