- сказал он. - Красота - в походке.
что она не стала продолжать разговор. Итак, мы пошли через извилистые залы
- снова молча.
спиралей, как завитки раковин, которые море иногда выбрасывает на наш
берег. Зачем тебе понадобилось наносить их на карту?
сопровождает или прислуживает ему.
гонит вас вперед. Гонит ли оно вас также внутрь себя?
собирал такие раковины, однажды он подарил мне одну, целую, никем не
расписанную, разрезанную пополам, а половинки были закреплены на
деревянной подставке. Для такого узора у нас есть также музыкальный
термин. Мы называем его лара-лани, круг-головоломка.
не нужны. Жилища, кам'ры для принца - не лабиринт. Из всех мест в нашем
мире это место я знаю лучше всего. Но для новичка это, действительно,
круг-головоломка, лабиринт. Поэтому я ожидал увидеть на лице Седовласой
четко написанную растерянность.
подняв голову, и ни словечка не проронила о головоломной спирали, по
которой мы шли.
входов. Но для аудиенции посетителя всегда вели главной спиралью. Когда
минуешь апартаменты принцев, при каждом шаге путь отмечают колокольчики. Я
использовал эти колокольчики во второй части моего цикла песен, повторяя
их к концу каждой песни, одновременно как рефрен и похоронный звон.
ПОДЧЕРКИВАЮТ МУЗЫКАЛЬНУЮ ФРАЗУ.
тоже музыкант.
сказала:
музыку самые странные звуки.
сделала, отворились большие деревянные двери.
свое меченое картой лицо за согнутой рукой. И своих братьев - принцев,
тех, кто уже выполнил свою миссию, в ярких одеждах Свиты Королевы; когда
мы вошли, они повернулись на своих подушках и подняли глаза.
двадцати подушках возлежали К'аррадемос и Д'оремос. На их лицах было не
больше эмоций, чем на каменных кариатидах, украшавших вход. На самом
высоком помосте, окруженная тридцатью подушками Царствования, лежала сама
Королева. Длинная и худая, такая худая, что кожа была как будто аккуратно
пригнана к ее скелету, она не шевельнулась, только моргнула. Так
Царствование школит само себя.
дернул Линни к себе, затем слегка подтолкнул ее вперед и последовал
вплотную за ней.
что обязательно сделала бы любая другая девушка Земель - Седовласая прошла
к подножию ярусов. К'аррадемос поджал ноги, чтобы дать ей пройти, но
Д'оремос не шевельнулся.
руку, редкая, в самом деле, честь.
из лежавших в стороне подушек К'аррадемоса, что вызвало ужас в Зале; но ее
это не смутило. Она переступила через Д'оремоса, что спасло его от
подобного унижения. А когда она была на одном уровне с Королевой, стала на
колено и пожала протянутую руку Королевы.
удара. К Королеве просто нельзя прикасаться публично, если только она сама
этого не потребует соответствующими словами и знаками. И тогда среди
тишины я услышал голос Седовласой, хотя он вряд ли мог быть слышен там,
где я стоял. Я думаю, она не рассчитывала на то, что ее слова долетят до
меня. Мне пришлось напрячься, чтобы услышать. То, что она сказала,
предназначалось только для Королевы.
твой путь.
Земель. Позднее она, конечно, научилась более витиеватой речи придворных,
но она никогда на пользовалась ею в своих стихах. Некоторые придворные
критиковали ее за это, но она правильно делала, что придерживалась
собственного стиля.
приглашая сесть Седовласую.
закусил губу. Д'оремос повернулся ко мне и подмигнул, а я стоял на коленях
у подножия ступеней, пока слуги не принесли мне мои десять подушек. Когда
я откинулся на них, я почувствовал, что дрожу от слабости, и, странно
сказать, в глазах у меня были слезы.
но мог долетать до самых стен и за их пределы. Так разговаривать - особый
трюк, которым владеют Королевы. Даже я, уже будучи Королем почти год, все
еще не овладел этим голосом, а ведь меня обучали пению!
семьи, последовал бы тщательно продуманный спектакль, состоящий из
извинений, сожалений, обмана и стеснительности, а после него - с неохотой
выраженная покорность. Но она не была знакома с придворными играми. Она
немедленно сунула руку в свою тростниковую корзиночку и извлекла охапку
стихов.
голосом. Она откинулась на подушки и закрыла глаза.
Королеве.
комнате было около тридцати принцев, и хотя на их лицах было написано
живое внимание, во взглядах было что-то хищное. Лина-Лания шепнула что-то
Королеве и та улыбнулась.
которую ты написал на слова этой поэмы. Мы будем ждать.
даже не взглянул, но ясно представлял себе, как запульсировали у него на
щеке-карте синие вены, как бегущие к морю сердитые реки.
он знал, что мне нужно, было одной из маленьких тайн, присущих слугам. Я
был просто благодарен ему за хорошую службу. Я выхватил у него инструмент
и, настраивая его на бегу, заторопился обратно по изгибам залов, мимо
колокольчиков, в Приемный Зал Королевы.
помоста, ведущего к возвышению, лежали на своих подушках принцы. Т'арремос
все еще стоял на коленях, ошеломленный моей удачей. Королева откинулась на
подушки, глаза ее были закрыты. Ее два советника на втором и третьем
уровнях глядели вовсю и ждали. Линни сидела, сложив руки, как будто тишина
в комнате дала ей возможность подумать.
Ее сильный голос красиво отозвался в гармониях закругленной стены.
закончил, Седовласая прочла остальные пять стихов. Они хорошо дополняли
первый, это было мощное начало Цикла о Седой Страннице, хотя третью из
них, начинающуюся словами "Какие мы острова..." теперь редко исполняют.
Трудно было поверить, что девушка Земель, только что вышедшая из детского
возраста, могла их написать. Последняя была ее знаменитая "Прощальная".
сигналом для жриц.
Луны.
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Ильин Андрей
Никитин Юрий
Лукин Евгений