Спиртного там - море разливанное.
алкогольного опьянения...
его храп.
счастливы.
улыбкой сказал Мур. - И когда падает температура. Юнгер любит "холодный
сон", потому что он похож на кратковременную смерть. Однажды он сказал,
что член Круга умирает много раз. Потому-то он и вступил в Круг.
прихожую, потом - за порог. Дрожа, как продрогшая собака, стояло оно за
дверью, ведущей в их мир. В мир Леоты, Мура и Юнгера.
новогодний бал. Женщина, которую он полюбил на том балу, сидела теперь
рядом с ним. Он вспомнил другие праздники Круга и подумал, что мог бы
пропустить их, ничего не потеряв. Он вспомнил "Аква Майнинг", где еще
несколько месяцев тому назад работал главным технологом, и решил, что
теперь эта профессия не для него. Все-таки он был прав: цепь времен
порвалась, и соединить ее он не может. Он вспомнил свою прежнюю квартиру,
где не бывал с тех пор, как вступил в Круг, вспомнил близких ему людей, в
том числе Диану Деметрикс, и подумал, что вне Круга у него не будет
никого, кроме Леоты. Из его знакомых. Только Уэйн Юнгер неподвластен
старению, ибо он - на службе у вечности. Но и он, возможно, решится выйти
из Круга, откроет бар и соберет собственный Круг из отбросов общества.
призрачному слуге мартини и протянул руку к нише, в которой появился
бокал. Потягивая коктейль, он сидел и размышлял о мире, над которым летела
его "Стрела".
законов, ни искусства, ни морали. Типичный представитель Круга, он
реагировал, в основном, на цвет, движение, удовольствие и изысканную речь;
его познания в науке безнадежно устарели. Он был богат, но всеми его
финансами ведал Круг. Он располагал только универсальной кредитной
карточкой, которая, правда, позволяла ему приобретать любые товары и
услуги. Периодически он проверял свои счета и балансовые ведомости,
убеждаясь, что о деньгах можно не беспокоиться. Но все же он не мог
избавиться от тревоги, размышляя о своем возвращении в мир смертных.
Наверное, они сочтут его занудой, ханжой, клоуном, каким он выглядел этим
вечером. И самое страшное: теперь его человеческая сущность не будет
скрыта под лоском Круга.
Бермудского архипелага и опустилась на один из островов.
Пройдемся до стоянки ракетомобилей.
ведущую к гаражу. Ночь была прозрачна, словно хрусталь, звезды сверкали
как елочная мишура, а орбитальный бакен - как золотой самородок на дне
омута.
крупицами табака. Поэт хлопнул его по плечу.
Такое чувство, будто я напился вытяжки из столетий и неожиданно обрел
мудрость, которая никому не нужна... Я боюсь...
сойдем здесь. Желаю приятно развлечься.
повернулся и зашагал по подстриженному газону к саду. Ориентироваться в
зарослях было трудно, и вскоре Мур заблудился. Поплутав, он все же
выбрался из чащи на поляну, залитую звездным светом, где высились руины,
где тени двигались, когда менялось направление ветра.
раскурил трубку.
вмерзнуть в пейзаж, стать памятником самому себе. Он призывал дьявола,
предлагая ему душу в обмен на возможность вернуться с Леотой в родной
Фриско и заняться прежним делом. У него, как у Юнгера, возникло ощущение,
будто он постиг мудрость веков, которой невозможно найти применение.
над которым возвышался не то спящий, не то мертвый Пан. "Холодный сон"
богов, - подумал он. - Когда-нибудь Пан проснется и заиграет на свирели, и
лишь ветер среди высоких колонн будет вторить ему, да шаркающая поступь
встревоженного робота-смотрителя. К тому времени люди позабудут мелодии
праздников. В крови самых злобных и раздражительных из них врачи найдут
вирус злобы и раздражительности и создадут против него вакцину. И машина
легкомыслия, лишенная эмоций, будет постоянно генерировать в сердцах
людей, погруженных в сладкие сны, ощущение радости. И не найдется среди
потомков Аполлона никого, кто сможет повторить хотя бы древний клич,
разносившийся над водами Понта много рождественских ночей тому назад".
казалось, он видит мир глазами этого человека. Поэт явно боялся будущего.
"Но все-таки, почему он не уходит из Круга? Может быть, получает
мазохистское наслаждение, видя, как сбываются его ледяные пророчества?"
Замерзшие пальцы ног болели, и он побежал трусцой.
заполненное водой. В воде отражались звезды. Мур стоял на ржавом краю
ведра и глядел на каменные плиты, на которых они с Леотой загорали
несколько дней (месяцев) тому назад. В тот раз он рассказывал ей о своих
агрегатах. Он по-прежнему верил, что когда-нибудь его детища превратятся в
огромные и прекрасные сосуды для жизни. Но сейчас он, как и Юнгер,
опасался, что к тому времени мир утратит что-то очень важное, и чудесные
новые сосуды, увы, будут заполнены не до краев. Он убеждал себя, что Юнгер
ошибается, что своенравный век вовсе не обязан осуществлять его
вымороченные пророчества, и у Пана, когда он заиграет на свирели, кроме
робота-смотрителя найдутся и другие слушатели. Он изо всех сил старался в
это поверить.
повернулся и направился к пролому в стене.
херувима и глазами полной его противоположности. Джеймсон зевал - он уже
получил укол снотворного.
закатывает рукав сорочки. - Решил провести медовый месяц на холодке?
саднящее предплечье.
трезвого Джеймсона. - А тебе какое дело?
какие коврижки не полез бы в "бункер". Разве что...
попятился.
был сделан укол.
снял с вешалки фрак и пальто.
провел бы в клинике полчаса, ожидая, пока подействует укол.
находились "бункеры". Возле двери в свой "бункер" он остановился в
нерешительности. Здесь ему предстояло проспать три с половиной месяца. На
этот раз ему не казалось, что он уснет всего лишь на полчаса.
ледяной богини. После укола следовало бы воздержаться от никотина, но Мур,
как и все его знакомые курильщики, редко выполнял эту рекомендацию врача.
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Браун Дэн
Махров Алексей
Орлов Алекс
Афанасьев Роман