Чтение 11–й страницы книги ~Проклятие чародея~

В дверь колотили все более остервенело, но крепкое дерево пока не поддавалось.

- Топор! - потребовал принц Кроц.

Рэйт Уэйт-Базеф снова закрыл глаза, уронил голову на грудь и замер в таком положении, на, казалось, нескончаемое мгновение концентрируя силу, затем начал говорить. Слов не было слышно - их заглушили удары топора. Виски чародея заблестели от пота. К тому времени, как он достиг необходимого уровня Познания, у него подкашивались ноги. Но - закончил и тяжело сел, растирая лоб обеими руками.

Треск расщепляющегося дерева, и дверь не выдержала. В проеме показался принц Кроц с топором в руке, за ним - лорд Ксен и другие титулованные хозяева "Великолепной".

- Цареубийство! - завопил принц.

- Ваш отец не умер. Он просто спит, - спокойно сказала Каравайз.

- Ты тоже уснешь, интриганка, когда я снесу тебе голову с, плеч. - Принц Кроц занес топор, размахнулся и промазал. Острие со свистом отрубило один из самых толстых отростков венеризы, из-за чего, словно в ответ на боль, "Великолепная" опасно накренилась.

- Осторожней, кузен, - пожурил лорд Ксен, - не повредите корабль.

- Эта сука убила моего отца и поплатится за это. Для начала я отрублю ей ступни, потом понемногу стану кромсать ноги. - Принц снова замахнулся и снова промазал. Еще одно щупальце отлетело прочь. По корпусу "Великолепной" пробежала дрожь.

Каравайз, бледная как полотно, пятилась назад. Ее взгляд тщетно обшаривал трюм в поисках какого-никакого оружия.

- Кто-нибудь, хватайте ее, - скомандовал Кроц.

Лорд Ксен рванулся вперед, но споткнулся о ловко подставленную Деврасом подножку. С трудом удержался на ногах и резко развернулся, сжимая в руке кинжал.

- Все, дохляк, тебе конец, - пообещал он и начал наступать. Деврас, слабый и безоружный, поспешно ретировался.

- Эй, Дреп! Помогите-ка! - С помощью братьев принц загнал Каравайз в угол.

Уэйт-Базеф, опустив голову, попытался достичь Познания... но безуспешно. Корабль и вправду неплохо поживился за его счет. И теперь чародей с голыми руками бросился на вооруженного Кроца.

- Девку - на колоду, - распорядился принц, и приказ был немедленно приведен в исполнение.

Каравайз похолодела, почувствовав на себе их руки, и не сопротивлялась, когда ее отнесли к ближайшей деревянной лежанке и там распяли. Принц Кроц замешкался, обдумывая заманчивые перспективы, но, пока он соображал, на палубе вновь поднялась суматоха. Снова загрохотали шаги, раздались полные ужаса крики. Кто-то заорал, перекричав остальных:

- Лорды и принцы! Сюда!

- Голос его величества! - в страхе воскликнул принц Дреп, - Он жив!

- В чем дело? - не понял принц Кроц. И снова отчаянный призыв:

- К нам, благородные лорды и принцы! Опасность!

- Жив!

- Он требует нас к себе.

- А?.. - Принц Дреп многозначительно поднял бровь, кивнув в сторону Каравайз.

- Успеется, принц. Успеется.

Отпустив пленницу, Вурм-Диднисы толпой выскочили из трюма.

- Что там? - Смертельно бледная, но живая и здоровая Каравайз поднялась с колоды.

- Увидите, когда поднимемся на палубу, - ответил Уйэт-Базеф. Сам чародей едва стоял на ногах. Впрочем, он не забыл взять с полу свою сумку и перекинуть ее через плечо.

- Надо помочь Гроно, - сказал Деврас, указывая на почти бесчувственного камердинера. Бережно подняв старика, они вместе с Каравайз вынесли его из трюма и, преодолев узкий коридор, оказались у нижних ступенек резной, богато инкрустированной лесенки. Люк наверху был, по счастью, незадраен. Дружными усилиями они кое-как вытолкнули Гроно наружу, миновали еще один коридор, поднялись еще по одной лестнице и вышли наконец на палубу, где их глазам предстала во всей красе причина дикой паники пиратов. Ночь была тихой, свет от луны пробивался сквозь вуаль легкого тумана, но упоительную красоту природы отравляло жуткое видение.

"Великолепная" попала в смертельную ловушку, именуемую "зубами Фрижирии". В том месте, где Иль мелел и его воды вскипали бурунами, проносясь по зазубренным камням, восседала исполинская обнаженная женщина. Она была так огромна, что голову ее, казалось, украшала диадема из звезд. Пышное тело перегородило реку от берега до берега. Зеленоватые волосы, похожие на океанские водоросли, струились по обвисшим грудям. Безобразное курносое лицо с безумными глазами светилось жутким зеленоватым светом. Между широко раздвинутыми коленями великанши плескался целый флот загубленных кораблей, барж и плотов, с которыми она играла, как ребенок играл бы брошенными в кадку с водой игрушками. Сумасшедшая блаженно улыбалась, обнажив покрытые налетом тины зубы, похожие на могильные плиты.

- Что это? - ужаснулся Деврас, и тут же метавшиеся в панике Вурм-Диднисы ответили на его вопрос.

- Фрижирия! Фрижирия!

"Великолепная" держала курс прямо на это чудище. Фрижирия подняла безумные глаза, узрела венеризу и радостно принялась хлопать по воде, отчего обломки судов между ее ногами запрыгали, заплясали.

- Настоящая? - спросил Деврас.

- Тени. Иллюзии, - ответил Уэйт-Базеф. Фрижирия начала бить по воде пятками, так что корабли закачались на волнах и палубы захлестнула ледяная волна.

- Полный назад! - орал король Пустис. Страх полностью восстановил его силы. Герцог Чидль послушно выкручивал румпель. "Великолепная" отклонилась от курса... но было уже поздно. Венериза напоролась на торчащий из воды камень, и в корпусе образовалась длинная пробоина, в которую тут же хлынула вода. Фрижирия восторженно захлопала в ладоши. Корабль между тем медленно, но верно двигался вперед. Великанша приветственно протянула навстречу огромные руки.

- Поворачивай! - в бессильной ярости продолжал орать король.

С беззвучным хохотом Фрижирия шлепнула по воде ладонью и, схватив одну из поломанных лодок, игриво швырнула ее в сторону "Великолепной", промазав всего на несколько ярдов. Река содрогнулась, как от взрыва, и венериза накренилась. Вурм-Диднисы признали свое поражение.

- Покинуть корабль! Все в воду! - скомандовал король, и его многочисленные родственники попрыгали за борт. От грузных тел лордов и принцев река чуть не вышла из берегов.

- Лучше бы и нам за ними, - рассудительно заметила Каравайз.

- Рано, - отозвался Уэйт-Базеф. - Пока рано. Прямо перед ними Фрижирия, вращая в воде гигантским пальцем, соорудила воронку, увлекая "Великолепную" в гавань меж своих ног. Последние из пиратов, в том числе сам король, покинули судно, чтобы вплавь добраться до берега, подальше от хихикающего и пускающего слюни кошмара.

- Прыгаем, скорей же! - Деврасу не терпелось последовать за ними.

- Погодите! - остановил его Уэйт-Базеф. - Это не более чем иллюзия. Оставайтесь на месте.

Они послушались, но происходящее было настолько реальным, что сомнения одолевали их.

"Великолепная" продвигалась все дальше. Вот уже по обеим сторонам, словно зеленоватые утесы, возвышались ноги Фрижирии. Гроно, к которому в этот момент вернулось сознание, вытаращил глаза.

- Мастер Деврас!.. - только и смог вымолвить он.

- Иллюзия, не больше, - заверил его юноша, всем сердцем надеясь на то, что говорит правду. - Там ничего нет. Абсолютно ничего.

И вот настал миг, когда "Великолепная" должна была уткнуться носом в гигантское тело. Деврас, ухватившись за поручни, приготовился к неминуемому столкновению... Но ничего такого не произошло. Фрижирия вдруг перестала казаться единым целым. Воздух стал заметно прохладнее и помутнел. Корабль проник сквозь иллюзорную оболочку, оказался внутри великанши, со всех сторон его окружали кости, сосуды и органы - видимые глазу и все же нематериальные. Холодно было в недрах Фрижирии - холодно, тихо и страшно. Деврас видел, как бьется ее шестикамерное сердце, как ритмично вздымается и опадает похожая на шатер диафрагма, как раздуваются огромные легкие. Деврас заметил бесформенный зародыш, растягивающий чрево гигантской женщины. А впереди были видны и река, и деревья, и луна. Стоявший рядом Гроно не сдержал удивленного возгласа.

Густой туман несколько рассеялся, и "Великолепная" вынырнула из ледяных внутренностей Фрижирии на волю, со стороны спины. Какое-то время громадное тело еще возвышалось над водой и вдруг исчезло, словно его и не бывало. Ниже по течению на волнах подпрыгивали головы Вурм-Диднисов.

Осев и неловко скособочившись, корабль продолжал движение, пока не остановился от резкого удара: венериза наткнулась на еще один подводный камень. Вода продолжала хлестать в трюм, мокрая палуба опасно накренилась, груз и пассажиры покатились к корме. "Великолепная" шла ко дну.

- Скорее к берегу! - Деврас не выпускал из рук поручней, глядя, как корму заливает вода. - Иначе она утащит нас за собой.

Уэйт-Базеф и Каравайз согласно кивнули. И только Гроно, не вполне еще пришедший в себя, воспротивился:

- Я не могу!

- Выбора у нас нет. Корабль тонет, - сказал Деврас.

- Тогда и я потону вместе с ним, ведь плавать я все равно не умею. Спортивные упражнения не входят в круг обязанностей камердинеров. Прощайте, мастер Деврас. Прощайте.

- Не опережай события. Кто-нибудь, помогите. - Оседлав поручень, Деврас схватил слугу под мышки и приподнял. Снизу ему помогала Каравайз.

- Ваша светлость... Ваша светлость... что вы делаете?

- Каравайз, вы готовы?

- Готова.

Общими усилиями они перекинули Гроно через поручни и бросили в воду. Камердинер, упав спиной, ушел под воду и тут же вынырнул на поверхность, отчаянно загребая руками. Следом прыгнул Деврас. За ним - Каравайз и Уэйт-Базеф.

Течение в том месте, где река разбивалась о "зубы Фрижирии", было быстрым. Деврас вынырнул, отфыркиваясь и жадно глотая воздух. Фонари, все еще горевшие на покосившихся башенках "Великолепной", освещали стремнины Иля красноватым светом. В нескольких футах от него шумно барахтался и задыхался Гроно. Деврас устремился к тонувшему слуге, ухватил за ворот и поплыл к берегу. Несмотря на истощение, отчаяние и жажда жизни прибавили ему сил для борьбы с упрямым течением. На сушу они выбрались довольно далеко от тонущего корабля. Гроно рухнул наземь лицом вниз и остался так лежать. Деврас оглянулся на реку, и представшая перед его глазами картина вселила в него нешуточную тревогу.

Уэйт-Базеф вконец обессилел и был не в силах противостоять волнам. С леди Каравайз дела обстояли и того хуже. Тяжелые, длинные многослойные юбки опутали ноги; тугой корсет, стягивающий талию, не давал дышать. Она уже наглоталась воды, и ее охватила паника. Она кашляла и задыхалась. Мокрые волосы упали на лицо, залепив глаза и мешая дышать. Течение подхватило девушку и швырнуло ее на камни. Каравайз вскрикнула и исчезла под водой.

Деврас мучительно соображал: "Помочь я могу только одному из них. Без Рэйта мы пропадем. Но Каравайз тонет, тонет прямо у меня на глазах!"

Он бросился в реку. Несколько размашистых гребков, и он очутился рядом с тонущей девушкой. Сил едва-едва хватило на то, чтобы вытащить ее на берег. Каравайз в изнеможении растянулась на земле, все еще опутанная волосами и намокшим бархатом. От былой холодной сдержанности не осталось и следа. В сотне ярдов ниже по течению из воды выбрался истерзанный, мокрый, но все же живой Уэйт-Базеф. А как же пираты? Ни короля Пустиса, ни его родственников не было видно. Посреди реки билась в агонии "Великолепная". Сотрясаясь в конвульсиях, ее щупальца разрывали венеризу на части. На глазах у Девраса задрожал полубак, отчего раскачивающиеся фонари стали отбрасывать причудливые блики на золоченые скульптуры, витиеватые башенки и потрепанные вымпелы. Осыпающиеся кусочки сусального золота создавали подобие величественного золотого дождя. Древнее дерево обезобразили внушительные трещины, а резная верхняя башенка и вовсе упала. Под прощальный отчаянный грохот венериза ушла на дно, черные воды сомкнулись над шелковым вымпелом. Фонари затонули, и только лунный свет освещал картину скоропостижной гибели "Великолепной". Несколько мгновений спустя на поверхность поднялся фонтан пузырьков: последний вздох несчастной венеризы - и Иль понес свои воды дальше как ни в чем не бывало.

Некоторое время счастливо спасшиеся путники лежали на берегу, словно выброшенная прибоем рыба.

Отдаленным уголком своего сознания Деврас чувствовал пронизывающий холод, впившиеся в тело острые камешки, боль кровоточащих ссадин и навязчивое любопытство насекомых. Но, несмотря на все неудобства, он пролежал так, пока луна не начала клониться к горизонту. Медленно поднялся и сел. Рядом зашевелилась Каравайз. Чуть поодаль на земле распластался неподвижный Гроно. С замирающим сердцем Деврас подполз к камердинеру. Тот лежал ничком, не подавая никаких признаков жизни. На бескровном лице поблескивали чудом сохранившиеся очки. Деврас бережно перевернул старика, и тот открыл глаза.

- Живы-здоровы, мастер Деврас?

Деврас кивнул.

- А ее светлость? И премудрый Уэйт-Базеф?

- Оба в безопасности.

- Корабль?

- Напоролся на камни и потонул.

- Великанша?

- Исчезла, будто и не бывало. Магическая иллюзия.

- Пираты?

- Покинули корабль. Что с ними стало, не знаю.

- И, слава Богу, скатертью дорога. Что до этого самого Пустиса, все его претензии на благородное происхождение не стоят и выеденного яйца. Говорю вам, простолюдины они, и ничто не заставит меня изменить мнения. Помогите-ка, ваша светлость.

- Ты уверен, что хочешь встать?

- Абсолютно уверен. Простите, но я - слуга высокородных Хар-Феннахаров и ни за что не опозорю свою ливрею постыдным ничегонеделанием. Пусть этим занимается всякая шваль вроде бандитов Вурм-Диднисов. Прошу вас, помогите мне, господин.

С помощью Девраса камердинер поднялся с земли, и оба направились по берегу к леди Каравайз, которая занималась распутыванием многочисленных юбок. Хотя к девушке вернулось ее обычное невозмутимое спокойствие, от ночной прохлады ее тело покрылось гусиной кожей, а зуб не попадал на зуб. Вскоре очнулся и Уэйт-Базеф. Через плечо у него все еще была перекинута сумка. Среди различных магических приспособлений в ней нашелся плоский угольный диск, который, по приказанию владельца, принялся источать тепло, причем столь интенсивно, что оно вмиг высушило собранную в кучу листву и ветки и в ночное небо взметнулись язычки пламени. Промокшие до нитки, измученные путешественники сгрудились вокруг костра - все, за исключением леди Каравайз, которая ненадолго удалилась в тень, а когда вернулась, то герцогскую дочь стало просто не узнать. Исчез затруднявший дыхание корсет, исчезли превратившиеся в грязное тряпье нижние юбки, волочившийся по земле бархатный подол был оторван на уровне икр. Волосы заплетены в одну толстую косу до пояса. Не произнеся ни слова, Каравайз села поближе к огню. Тепло и пляшущее пламя подействовали на всех четверых умиротворяюще. Очень скоро их охватила сладостная дремота, веки тяжело опустились, и сразу же пришел сон.

Должно быть, Деврас проснулся случайно, поскольку враги подкрались бесшумно. Открыв глаза, он увидел перед собой три темные фигуры на самом краю очерченного костром круга. То были король Пустис, герцог Чидль и принц Кроц. Королевская троица была хорошо вооружена и настроена отнюдь не дружелюбно. Принц Кроц все с тем же топором в руке выдавил не сулящую ничего доброго улыбку.

- Не ждали?

Его голос пробудил спавших, которые в тревоге повскакивали на ноги. Стоило Уэйт-Базефу сделать глубокий вдох, как герцог Чидль тут же приставил ему к горлу неизвестно у кого отнятую кавалерийскую саблю.

- Ни слова, господин ученый, - прошипел он. - Ни единого слова, господин предатель.

- Итак, - с грустью и даже обидой в голосе заговорил король Пустис, - мы наконец нашли вас. Вероломные, вредные, неблагодарные людишки, вы поплатитесь за то, что учинили.

- Что вам угодно? - спросила Каравайз.

- Нам угодна справедливость, и только, - ответил его величество. - И хотя рана, которую все вы, а особенно вы, мадам, нанесли нашим мягким и доверчивым сердцам, требует мщения, мы ограничимся лишь тем, что восстановим справедливость.

- Не сходя с места и необратимо, - добавил герцог.

- Как смеете говорить о справедливости вы, пираты без чести, без совести? - возмутился Гроно. - Само слово становится опороченным, когда слетает с этих губ!

- Молчать, лакей! - гаркнул король. - Дерзость тебя уже не спасет. Советую поразмыслить над совершенными вами преступлениями и, пока не поздно, раскаяться.

- Преступлениями?! Вы похищаете нас, делаете рабами, истязаете, попираете наши безраздельные права и еще смеете обвинять в каких-то там преступлениях, вы, грязные подонки?

- Молчать! Никакие безумные обвинения вам не помогут. Не надейтесь, что сможете нас одурачить и сбить с толку. А оскорбления - они лишь усугубляют тяжесть содеянного вами.

- В чем именно нас обвиняют? - поинтересовалась Каравайз.

- Вы обманули доверие короля, - ответил его величество. - Предали все человечество, саботировав нашу великую миссию спасения. Разбили нежное мужское сердце. И, самое главное, вы несете ответственность за гибель нашего корабля "Великолепная" вместе со всем находившимся на борту имуществом, что может рассматриваться не иначе как покушение на короля и весь королевский род. Ведь мы могли утонуть. Вам это не приходило в голову? Вы хоть на миг задумались о том, что означала бы такая утрата для наших верноподданных? Хоть в малейшей степени осознаете чудовищность своего преступления? Иными словами, мы обвиняем вас в предательстве.

- Которое карается смертью, - присовокупил принц Кроц.

- Не можем не согласиться с нашим наследником, - кивнул король. - Мы считаем себя либеральным, прогрессивным и милостивым монархом, мы не привыкли унижаться до мелочного сведения счетов. Однако на нас возложены надежды жителей всего Далиона, и потому наиглавнейшей своей задачей мы считаем сохранение жизни Вурм-Диднисов. В свете изложенного наши решения, сколь бы суровыми они ни показались человеку непосвященному, продиктованы насущной необходимостью. К сожалению, иной раз политическая ситуация предполагает неизбежность решительных защитных мер. Именно в такой ситуации мы и находимся в данный момент.

- Так что мы докончим начатое на корабле. - Алчный взгляд принца приковал Каравайз к месту. - Поняла? Но сначала... ваше величество, ваша милость, надо избавиться от колдуна. С самого начала твердил вам об этом. Послушали бы - и сейчас были бы на "Великолепной".

- Принц, мы и без того бесконечно упрекаем себя в этом.

- Так не допустите одной и той же ошибки дважды. Колдун нам теперь ни к чему... как и остальные. Предлагаю разделаться с ним сейчас же, пока он не выкинул какой-нибудь фортель.

- Я - за, ваше величество! - Схватившись левой рукой за бороду Уэйт-Базефа, герцог Чидль прижал к его горлу стальное лезвие.

- В таком случае полагаюсь на вашу мудрость. Мастер чародей, - обратился к Базефу король Пустис, - вы обвиняетесь в предательстве и приговариваетесь, увы, к смертной казни. Приговор обжалованию не подлежит, и потому нет смысла предоставлять вам последнее слово. Для скорейшего решения дела обойдемся также без прощаний. Герцог Чидль, можете привести приговор в исполнение.

Уэйт-Базеф попытался бороться, но так и не смог вырвать бороду из крепкой руки герцога. Рванувшимся на помощь Деврасу, Гроно и Каравайз преградили путь топор принца и кинжал короля. Хитрым приемом герцог бросил Уэйт-Базефа на землю и, наступив ему на шею, занес саблю. Острое лезвие уже готово было опуститься, когда из темноты донесся ровный голос:

- Отпустите этого человека. Он мой.

Все застыли как вкопанные, и из темноты вышла худая серая фигурка.

- Именем ордена Избранных я требую этого пленника.

- По-моему, баба, - уставился на нее принц. Пропустив замечание мимо ушей, Снарп повернулась к герцогу Чидлю:

- Отпустите его.

- Мы понятия не имеем, кто вы, мадам, но вы просите невозможного, - заявил король Пустис. - Предатель осужден, и справедливость непременно восторжествует. Смиритесь. Он умрет на ваших глазах.

- Я забираю его в Ланти-Юм.

- Можете забрать труп, если угодно. - Его величество перевел взгляд на герцога: - Ваша милость, приступайте к казни.

- Отпустите его, - еще раз повторила Снарп. Герцог Чидль предпочел послушаться брата. Вновь над несчастным был занесен меч... И в тот же миг рука Снарп метнула нож. Промелькнув над костром, он по самую рукоять вонзился в грудь Чидля. Выпустив саблю из безжизненной руки, герцог покачнулся и замертво повалился на землю.

С яростным криком, размахивая топором, принц Кроц бросился на убийцу, но Снарп послала ему навстречу "живую удавку". Стальная петля с шипением обвилась вокруг его горла и затянулась. Задохнувшись от удушья и неожиданной боли, принц Кроц упал на колени.

Видя, что Пустис устремился на помощь багровеющему на глазах наследнику, Снарп резко выбросила в прыжке ногу, с силой ударив короля прямо в грудь, и его величество отшатнулся. Второй пинок пришелся в пах, король согнулся пополам и рухнул на землю, широко раскрыв рот и обезумев от шока. Снарп без усилий вырвала у него из рук меч, схватила монарха за волосы и перерезала ему горло от уха до уха.

При виде столь чудовищной расправы над отцом принц Кроц нашел в себе силы сорвать с шеи "живую удавку" и, отшвырнув в сторону зашипевшую гадину, бросился на Снарп. Она же, безупречно владея собой, приготовилась отразить атаку.

Деврас и его товарищи не стали дожидаться исхода сражения. Подобрав сумку Уэйт-Базефа и саблю герцога Чидля, они бросились бежать. Уклоняясь от хлеставших по лицам веток, они углубились в лес, а позади слышались хриплые крики принца, которые вскоре слились в один неистовый вопль. Потом наступила тишина.

Беглецы ускорили шаги. Они неслись сквозь полуночную темень, перемежавшуюся пятнами неверного лунного света, обогнули по краю серебристую поляну, усеянную ночными дьяволилиями, потом снова нырнули под деревья, пересекли ручей и продолжили путь по узкой тропе. Время от времени они оглядывались назад, но если Снарп и следовала за ними, то она была еще далеко. Куда большую опасность пока представляли оставшиеся в живых Вурм-Диднисы.

За спинами слышались топот и голоса. Беглецы свернули с тропы и бежали теперь через лес напрямик, спотыкаясь о корни и камни. Шум погони становился все громче. Все дальше и дальше под бешеный стук готовых выскочить из груди сердец, задыхаясь... пока внезапно непроглядная ночь не сомкнулась над ними, как огромный кулак. Луны и звезд не стало. Вокруг царила абсолютная беспросветная темень. Тьма, недоступная пониманию, сдавившая их почти ощутимой тяжестью. Воздух стал горячим и влажным. И без того душную атмосферу отравила вонь плесени и гниющей растительности. Деврас почувствовал непреодолимую тошноту. В считанные мгновения он весь покрылся испариной. Слепота, головокружение. Чтобы дышать, приходилось делать над собой сознательное усилие. Но и это было не самое худшее. На него навалилось какое-то безотчетное чувство беспомощности, безнадежности и непреодолимого страха, которым, будто чумой, дышал этот мрак.

- Что это, мастер Деврас? Что это? - Дрожащий голос Гроно раздался совсем рядом, но звучал он приглушенно, словно этот воздух убивал не только свет, но и звук.

- Познание, обращенное против человека, - ответил за Девраса Уэйт-Базеф. - Погребальный саван всего Далиона. Теперь вы понимаете?

Так они и попали в царство Тьмы Террза Фал-Грижни.

Глава 12

Когда госпожа Снарп достигла границы Грижниевой Тьмы, уже начало светать. Стычка с Вурм-Диднисами оказалась не слишком удачной. Пустис, Чидль и Кроц - все они были мертвы, но и сама Снарп по милости принца получила довольно глубокую рану в области правого плеча. Сделанная на скорую руку повязка с трудом останавливала кровь, и теперь рукав ее мериносового кафтана окрасился красным. Какое-то время руку придется поберечь, но это не страшно. Способность Снарп одинаково хорошо работать как правой, так и левой являлась одним из самых ценных качеств в людях ее профессии. Куда более досадным обстоятельством стало исчезновение ее законной добычи. Уэйт-Базеф с сообщниками скрылись в безмолвном лесу, и Снарп зря всю ночь шла по следу. Теперь, когда предутреннее небо начало понемногу сереть, Снарп вдруг резко натянула повод. Этого можно было не делать, поскольку лошадь и сама уже встала, не желая сделать ни шага по направлению к зияющему впереди кошмару.

Сразу же за ближайшими деревьями, словно крепостной вал, выросла стена Тьмы - непроницаемой, черной и едва ли не ощутимо враждебной. Она поглощала все вокруг, как поток адской лавы. Пока Снарп глядела на нее, не сходя с дрожащего всем телом скакуна, темень приближалась к ним со скоростью идущего пешком человека. Вот она поглотила пару дубков. Вот исчезло несколько вязов. Все ближе и ближе - беззвучно, неумолимо, пожирая на своем пути все и вся. Снарп опустила глаза и принялась изучать следы, четко отпечатавшиеся в мягкой грязи. Следы были свежими и вели в глубь черноты. Она выпрямилась в седле и пришпорила лошадь. Животное, напрягая мускулы, попятилось, и никакие шпоры, до крови терзавшие бока, не смогли заставить его двинуться с места. Со стороны Тьмы донесся легкий ветерок, принесший запах, от которого лошадь дико всхрапнула и, содрогнувшись, отпрянула в сторону.

Снарп, издав короткий шипящий звук, спрыгнула на землю. При других обстоятельствах она бы продолжала схватку характеров до неизбежной развязки - лошадь должна была подчиниться или умереть. Но сейчас ей не хотелось терять времени. Снарп быстро переложила большую часть содержимого седельных сумок в мешок, отцепила один из фонарей, потом ударила лошадь хлыстом, и та галопом скрылась из глаз.

- Ты его не получишь, - вслух сказала Снарп, обращаясь к возвышающейся стене Тьмы, как к живому врагу. - Он мой.

Уверенными шагами Гончая ордена двинулась вперед, остановившись лишь раз, чтобы погладить и успокоить пришедшего в ужас квиббида, после чего продолжила путь. Вскоре ее серая фигурка исчезла в непроницаемой черноте.

- Что мы станем есть? Где найдем укрытие? Как вообще можно выжить в этом проклятом месте? Разве есть надежда на то, чтобы отыскать путь в чертовы пещеры? Может, пора домой, а? - Голос Гроно звучал слабо. Усталую угрюмость и болезненную бледность лица освещало бело-голубое свечение, исходившее от зажженной Уэйт-Базефом груды камней. В удушливом воздухе жар костра лишь усугубил бы всеобщие страдания. К тому же готовить все равно было нечего. Поэтому Уэйт-Базеф поколдовал немного, и созданное им яркое свечение с трудом, но все же заставило темноту отступить на несколько футов. Холодный свет сделал и без того бледные лица вовсе бескровными, и путники напоминали группку ходячих потных трупов. Недомогание не было кажущимся. С тех пор как они оказались во владениях Грижниевой Тьмы, каждый из путешественников страдал не только от удушающей жары, сырости и зловония. Их охватили тошнота, вялость и головокружение. Но хуже всего - страх, первородный страх, поднимавшийся откуда-то из глубин сознания и устремившийся навстречу такой же Тьме, пришедшей извне. Эта внутренняя чернота, как оказалось, жила в каждом из них, только раньше не давала о себе знать.

В надежде обуздать свою внутреннюю тьму, Деврас полушутливо ответил:

- Как-нибудь справимся, Гроно. Тебе никогда не доводилось читать книжку Клама Лебойда "Лакомства Далиона"? Знаешь ли ты, что на нашем острове растет около сотни разновидностей неядовитых грибов? А разнообразные коренья, питательные сорные травы, съедобные личинки, слизни и жуки? Уверяю тебя, голодная смерть нам не грозит.

- Лорд Хар-Феннахар намерен заняться добычей личинок и слизней? - сдерживая обуревавшие его чувства, уточнил камердинер.

- Гроно, до чего же ты все же бываешь негибким.

- Негибким?.. Я?.. Вот уж чего за собой не замечал. Благодарю за заботу, ваша светлость, но мои члены вполне гибки. Кстати, пока ваша светлость будет выковыривать личинок, не задастся ли ваша светлость целью исследовать питательные свойства падали, плесени или фекалий?

- Не сегодня. Но, право, на твоем месте я не стал бы исключать такую возможность.

- Как это грубо и отвратительно, мастер Деврас! - Камердинер в праведном негодовании распрямил плечи. - Где ваши манеры?

- Должно быть, потерял в темноте. Как бы то ни было, питаться все равно нужно.

- В Ланти-Юме такой проблемы вовсе бы не возникло. Чем скорее мы вернемся, тем лучше.

- Перестань. Стоило ли тащиться в такую даль, чтобы повернуть обратно?

- А разве у нас есть выбор? Вы только подумайте, господин! Пожитки потеряли, карты у нас нет, силы наши на исходе. Мы обрекли себя на голодную смерть в этом омерзительном - слышите? - омерзительном месте! Мы слабеем, чахнем на глазах, и ради чего, спрашивается, такие жертвы? Дорогу к пещерам в потемках все равно не найти. Без карт, без знания местности все наши попытки заведомо безуспешны. Согласитесь, ваша светлость, глупо браться за безнадежное дело. Здравый смысл говорит мне, что теперь есть только один путь - назад. Я предлагаю отправиться по нему немедля, пока мы еще в силах передвигаться.

- В ваших рассуждениях, Гроно, имеется одна существенная неточность. - Заметив, как тот насупился, Уэйт-Базеф расплылся в улыбке. - Карта у нас, что ни говорите, имеется.

Порывшись в своей сумке, он извлек из нее пергаментный свиток, ничуть не пострадавший от недавнего купания благодаря чехлу из обработанной особым способом материи. Затем развернул карту и расправил так, чтобы на нее падал голубоватый свет камней.

- Видите, - указал чародей, - вот он, тот самый вход, причем где-то недалеко от нас.

- Откуда вы знаете? - возразил Гроно. - О своем местонахождении мы не имеем ни малейшего представления, так же как о времени и расстоянии. Как мы туда доберемся? Не станете же вы утверждать, что вход у нас под носом, когда сами в этом не уверены?

- Исходя из скорости "Великолепной", за которой я беспрестанно следил на протяжении пяти дней и ночей, я могу достаточно точно рассчитать пройденное нами расстояние.

- Подумаешь! Сплошные догадки. Но даже если предположить, что вы не ошиблись - что тогда? Мы можем пройти в десятке футов от нужного нам входа, даже не подозревая о том. Какие вы хотите устроить поиски в этой непроглядной тьме? Безнадежная, я бы даже сказал, безрассудная и опасная затея.

- Вот тут-то вы и ошибаетесь, Гроно. Существуют определенные метки, скрыть которые не в силах даже Познание. Одна из них - сама река. Видите, - Уэйт-Базеф сверился с картой, - наш маршрут лежит по берегу Иля. Нужно лишь следовать вдоль реки, а это возможно даже в кромешной тьме.

- И как долго прикажете идти? Вечно? Мы даже не знаем, день сейчас или ночь! Когда бодрствовать, а когда спать. Впрочем, и спать-то нам негде.

- При такой жаре можно спать под открытым небом. А в ответ на первый ваш вопрос... Река приведет нас прямиком к Ледяной Химере - заброшенной стеклянной башне неизвестного происхождения, не заметить ее нельзя, даже в темноте. Вход в пещеры находится не более чем в ста футах от ее основания, как раз посередине между башней и рекой.

- Запечатанный, как и все остальные.