глушь, подальше от людей, которым могут быть интересны твои африканские
похождения. Это и станет твоей новой жизнью. Но я решил вмешаться и дать тебе
шанс самому выбрать себе судьбу. До сих пор ты мужественно преодолевал то, что
подбрасывала тебе жизнь. Сейчас есть шанс самому выбрать ту жизнь, которой ты
достоин.
закрыть глаза.
прозевать удар. Как говорят в центре подготовки морской пехоты США: "Если
выглядишь как еда, тебя обязательно сожрут".
прожаренным до костей цыпленком табака, вызывающим у окружающих непреодолимое
чувство голода. Охотились там на него все: и звери, и люди.
кивнул.
чему я, откровенно говоря, рад. Возможно, в высоком кабинете, будь я при
погонах с большими звездами, ты был бы и по-сговорчивее. Но там сплошной
официоз, там ты вновь превратился бы в оловянного солдатика. А мне это
неинтересно. Есть приказ, есть задание, а есть миссия и судьба. Я хочу, чтобы
ты выбрал последнее.
- А звезды сами будут падать с небес и укладываться на моих погонах, согласно
уставу.
знаю, чего в ней не будет. Не будет карьеры и успеха в том смысле, как это
понимают все. Будет мало друзей и, скорее всего, не будет семьи. Не будет
привязанностей, которыми обычный человек связан с жизнью. Потому что либо ты
сам будешь их рвать, либо это сделают за тебя другие. Порой жестко, подчас
жестоко. Я даже не могу обещать, что твоя жизнь продлится долго. Оборвать ее
легко, ты это сам знаешь. Смерть твоя станет серьезной потерей для тех
немногих, кто тебя ценит, и большинством останется незамеченной. На могилу со
звездой, прощальный залп и прочее можешь не рассчитывать. Ты просто исчезнешь,
словно и не рождался вовсе.
жизни. Но знания не делают свободным, потому что они обязывают к действию. А
опыт - лишь бремя, если он не стал источником знания. Действовать, потому что
обладаешь знаниями, знать сокрытое от других, потому что можешь совершить то,
во что большинство отказывается верить. Вот и все, что я могу тебе предложить.
кружилась от свежего воздуха, дыма костра, аромата поспевающей в котелке еды. В
него вновь возвращалась жизнь. Оказалось, что для полного осознания себя живым
достаточно влажных стебельков под ладонью, шелеста листвы, костра и звездного
неба над головой. Тот в нем, кто цеплялся за жизнь из последних сил, рвался в
схватку, как затравленный зверь, путал следы и таился в засаде, - исчез,
растворился без следа от уютного тепла костра и тишины вокруг. Но Максимов
знал, что никуда он не делся, проснется, непременно оживет и вновь потребует
своего: медного привкуса крови на губах, усталости, холодной ярости ночного
боя. Он тоже имел право на жизнь и рано или поздно потребует своего. Две жизни
в одном человеке не уместишь, рано или поздно они разорвут тебя в клочья. Пока
не поздно, надо выбирать, каким быть.
- Максимов поднял взгляд. - Надеюсь, не забыли, что я офицер и давал присягу?
присяги, подшитом в личном деле, есть лишь реверанс перед законом, чтобы с
чистой совестью и по определенной статье расстрелять труса, предателя и
подлеца. - Человек зашуршал плащевкой, положил руки на колени. - Что будет,
если не станет страны, которой ты присягал? Если втопчут в грязь ее знамена? -
Он не стал ждать ответа. - Ты редкий тип, Максимов. Честь, долг и верность
находятся в тебе самом. И умрут лишь вместе с тобой, даже если исчезнут внешние
признаки того, во что ты верил и чему ты присягал. Вспомни, что заставляло тебя
идти вперед, когда от солнцепека и потери крови кружилась голова? Почему не
сдался в плен? Или еще проще - не вышел из игры, наплевав на всех? Родина,
командиры, родные и близкие - все они остались в другой жизни. Почему ты шел к
своим?
сболтнуть лишнего.
обронил человек. - А кому он был нужен? Ну стало одной пробиркой с гадостью у
нас больше, а у американцев меньше. Африканцы как ничего не имели, так ничего и
не получили, судьба у них такая. Даже если бы ты выбросил контейнер, ничего
страшного не произошло бы. Африка просто биологический котел, в котором
ежесекундно рождаются миллионы новых видов бактерий и вирусов. Стало бы на один
больше, только и всего. С точки зрения вирусологии тебя бы и обвинить было
невозможно.
проблем ты создал своим возвращением. Ты оказался слишком живуч, слишком верен
и слишком предан. Даже шпиона из тебя сделать не получилось. А поверь мне,
некоторым очень этого хотелось.
котелка. Отщелкнул крышки, с горой навалил в них исходящую паром картошку,
воткнул ложки. Придвинул одну порцию к Максимову.
относится к еде и к людям. Согласен?
менее жгучими мыслями. Человек дождался, пока Максимов не проглотит пару ложек,
потом как-то вскользь спросил:
вопрос.
весь мир.
плащ-палатке, которую постелили на землю как скатерть, появилась бутылка водки
и два пластиковых стаканчика. - Граненые уже, увы, не выпускают. А жаль, весь
шик церемонии пропадает. - Он ловко перебросил Максимову бутылку. - Открывай и
наливай. А я сейчас.
не наполнятся стаканы, и извлек небольшую коробочку.
наградить старшего лейтенанта Максимова Максима Владимировича орденом Красной
Звезды. - Человек испытующе посмотрел в глаза Максимову. - Ты мне веришь на
слово или показать бумагу?- спросил он.
в стакан Максимова. Теперь согласно традиции требовалось выцедить стакан до дна
чтобы звезда коснулась обоженных водкой губ.
стаканчик. И медлил сидевший напротив, пытливо вглядываясь в закаменевшее лицо
Максимова. Максимов закрыл глаза, чтобы не отвлекал свет костра и жгущий взгляд
незнакомца. Выдохнул, задержал дыхание.
Лютый. Пусть земля вам будет пухом. Простите, мужики, если что было не так", -
мысленно помянул он тех, кто давно смешался с прокаленной землей Африки.
острый лучик звезды. Вытряс ее на ладонь, протер выпуклые лучи, словно отлитые
из загустевшей крови. Помолчал, взвешивая кусок металла на ладони. Вздохнул и
спрятал в нагрудный карман.
попытка вернуться в ту жизнь, где все ясно и просто, где все давно за него
-решили. В душе он знал - выбор уже сделан.
ничего не передал. Только сунул в ладонь записку и пошел дальше.
внутри, развязал узелки и, не глядя, вытащил по очереди три плоских камешка.
Рядом у ноги брел огромный кудлатый пес.
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Никитин Юрий
Контровский Владимир
Березин Федор