Чтение 11–й страницы книги ~Призвание варяга~

запахи?!

Так вот, - заруби себе на носу - я дам тебе мужа. Богатого, родовитого,
так что все твои подружки на тебя обзавидуются. Дам!

Может быть... На колени, сука..."

Девушка в офицерском мундире, которая в эти минуты уже вскочила со
своего места и отчаянно отдирает от себя руки тетки своей, вдруг обмякает,
обхватывает Государыню и медленно сползает бесформенным кулем по тетке на
пол. Обнимает царице колени, и, закусив губы, смотрит на родственницу снизу
вверх. А та из своего кресла чуть наклоняется и по-матерински целует девушку
в лоб. Затем вдруг зевает, достает из складок платья тонкий стилет, и,
подавая его племяннице, говорит сонным голосом:

- "Постереги меня. До личной охраны мне не дойти, а тут... Я
недолго..."

Племянница растерянно теребит сонную тетку, с ужасом говоря:

- "Здесь нельзя. Здесь же -- запахи! Пойдемте на воздух, ведь
надышитесь здесь всякой гадости!"

Тетка на миг приоткрывает глаза, строго грозит моей матушке и
назидательно, с трудом ворочая неподатливым языком, выговаривает:

- "Никогда не спи вне закрытого помещения. Уж лучше я у тебя тут
надышусь, чем там -- проснусь с дырой в голове!

Да, и напомни мне завтра -- снять с тебя мерку. Есть у меня портной --
чистый кудесник. От Бога кузнец -- даром, что крепостной".

С этими словами венценосица засыпает. Матушка прислушивается с дыханию
тетки, затем осторожно встает, запирает дверь палатки на ключ и задвигает
тяжелый засов. Затем она подбирает с полу осколки колбы с лекарством и
собирает тряпкою с пола мокрую кляксу. Когда племянница кончает работу, она
замечает, что теткина рука соскользнула вниз с подлокотника и теперь нельзя
подсесть к креслу с сухой стороны. Со стороны ж влажного пола...

В палатке трудно дышать от окислов азота и серы. Но еще сильнее здесь
пахнет соляною кислотой. Поэтому пол в лаборатории каменный - деревянный
паркет после влажной уборки каждый раз покрывался б обугленной коркой и
дырами.

Матушка долго смотрит на пятно влаги, в коем потихоньку осаждается
кислота, а потом снимает с полки свой лабораторный журнал. С видимым
сожалением она перелистывает его, а затем решительно закрывает и кладет
журнал на пол -- прямо на кислотное пятно на полу. У самой ноги венценосицы.

Матушка садится на свой журнал, сжимает в ладони стилет и ждет, пока
Государыня проспится и протрезвеет.

Ее Величество тяжело дышит, чуть похрапывает и что-то бормочет, но
девушка не обращает на это внимания. Государыне сие нравится -- многие из
вроде пригодных в такие минуты подсаживались еще ближе, пытаясь в монаршем
бреду услыхать что-то лишнее. Таких моя бабушка потихонечку отстраняла.

Матушке же через год она даст совет. В стране, где пьянство -- есть
образ жизни, все важные разговоры, или смотрины будущих протеже надобно
проводить сполоснув горло водкой. И еще капнуть в глаз "берлинской росы". От
сей гадости страшные рези и портится зрение, но глаза обретают нужную
маслянистость. Дальше -- импровизация и ваш актерский талант.

Матушка же еще через год сделала тетке ответный подарок. Этакие духи из
смеси сивушных масел с уксусным альдегидом -- дабы создать нужный дух
перегара. Бабушке сразу понравился дар и с той поры она знала племянницу
лучшим химиком в нашем роду. Кстати, сегодня -- полоскания водкой, "роса" и
матушкины "духи" -- этакий джентльменский набор любого жандарма. Или
разведчика.

Коли б я выпил хоть десятую часть того, что мне приписали, - сгорел бы
от спирта лет в тридцать, если не в двадцать пять!

А так -- пережил я всех моих врагов-одногодков. Родил кучу девочек --
умненьких, да красивеньких. За ряд научных открытий в области химии избран
во все академические общества всей Европы (в России -- позже других).
Чемпион России по шахматам.

Иные это оспаривают, ибо я прервал участье в турнирах лет двадцать
назад. В день, когда я из оппозиции стал опорой русской монархии. (Ради
нашей поддержки Александр даровал лютеранам все просимые нами свободы.) А
одно дело, когда в турнире играет опальный и вольнодумец, иное - граф,
ловящий, да пытающий вольнодумцев. Ибо в Игру не надо мешать политику,
якобинство и дыбу. Но пока я играл, я так и не был никем побежден, хоть
Государь и сулил противникам всякие милости. (За этим стояло желание унизить
Латвию, лютеран и евреев -- так что и тут, увы, не без политики...)

Гроссмейстер Ложи "Amis Reunis". Главный раввин всей Империи. Начальник
Третьего Управления -- Имперской разведки. Шеф жандармского Корпуса --
сиречь контрразведки. Безусловный правитель Лифляндии, Курляндии, Эстляндии
и Финляндии.

А теперь скажите по совести, смог ли бы я все вот это, не слыви горьким
пьяницей?! Родился ведь я незаконным, да еще -- инородцем, да самое для
многих тут гнусное -- с иудейскою кровью... Да с правами на русский
престол... Да любая мразь порешила б меня, - просто так. На всякий случай. А
с пьяницы -- какой спрос?! Сам пропьет...

Так что особая у меня признательность бабушке за сей секрет, "росу" и
матушкины "духи". Но недаром же она во всех делах стала -- ВЕЛИКОЙ. А у
истинных Императоров даже в столь странных штуках -- нет мелочей.

Здесь мне пора рассказать о фон Шеллингах.

Наша история началась почти что недавно -- в XVI веке. Точнее сказать
невозможно, ибо никто не знает где и когда родился Рейнхард фон Шеллинг, он
же -- Рейнике-Лис. Возможно, его имя было не Рейнхард.

Однажды в Франконии -- под Нюрнбергом головорезы моего предка Эйрика
фон Шеллинга остановили бродячего музыканта -- алхимика, который имел
глупость перед тем похваляться, что умеет обращать вещи в золото. Его отвели
в замок и там посадили на цепь, пока он не наделает золота столько, чтоб
барону хватило на старость.

Увы, Лис не сделал Эйрику золота, зато в замке завелась стая "лисят".
Честный разбойник не знал куда глаза девать со стыда и заплатил огромную
сумму папе, чтоб тот сделал Лиса -- фон Шеллингом, а внуков разбойника
признал баронетами.

Он был не такой уж дурной человек -- Эйрик фон Шеллинг. Так -- убивал
потихоньку купцов на дороге, пару раз напал с ватагой на сам Нюрнберг и
кого-то зарезал, но лишнего он не брал. Его звали "Эделихь Раубриттер" --
"Честный Рыцарь с Большой Дороги". (Образчик немецкого юмора.)

Как бы там ни было, в пору ту началась Реформация. Эйрик, конечно же,
"секвестировал" земли с имуществом ближнего монастыря, а заодно и --
непослушных монахов. Напрочь.

Увы, в тех краях победили католики и новоявленным протестантам пришлось
уносить ноги от вражьих армий. Бежать пришлось долго и вскоре Эйрик и
Рейнхард попали в Голландию. Как раз к той поре, когда там началась
заварушка.

Рейнике-Лис был весьма ловким, хитрым и вызывающим доверие человеком.
Про него говорили -- "он умел продать вам вашу же деревянную ногу". Старый
Эйрик был обратного теста -- классический рыцарь: "зол, свиреп и вонюч".

Вместе их звали -- "Лис в зятьях у Волка" и там, где не мог
"по-хорошему" Лис, "по-плохому" вступал в дело Волк. И наоборот. Вместе они
стали -- "не разлей вода парочка".

Вот и в Голландии зять с тестем реквизировали пару католических лавок,
купили на сии денежки крупный фрегат и отплыли в Карибское море аккурат
перед тем, как в Голландию прибыли каратели герцога Альбы. (У фон Шеллингов
это фамильное -- мы всегда знаем, когда пора смыться.)

В "флибустьерском, дальнем синем море" мои предки остановили парочку
галеонов, перевозивших испанцам несметные сокровища обеих Америк. А с такими
деньгами их приняли при Оранском дворе и вскоре фон Шеллинги породнились с
Оранской династией -- нынешними правителями Голландии. (Тем нужны были
деньги, а моим предкам страшно везло -- буквально каждый набег на испанцев
приносил новый корабль полный золота!)

Деньги эти были, конечно, пиратскими, но они, как известно -- не
пахнут. Так что в Голландии наша фамилия стала самой богатой и уважаемой.

Именно мы субсидировали вторженье Вильгельма Оранского в Англию и
"Славную Революцию". В благодарность Вильгельм посадил на английский трон
юного Саксен-Кобурга, матушку коего в девичестве звали фон Шеллинг. (Прочие
ее дети стали править Ганновером.)

Когда Фридриху Прусскому нужны были деньги на его "Юбер Аллес", он
сразу же обратился к нашей семье. И голландский юноша -- барон Эрих фон
Шеллинг прибыл в Берлин, чтобы стать ему кредитором, основателем Академии
Прусских Наук и создателем Абвера. (Забавно, но первое время Абвер был
банковской службой, следившей за судьбой голландских кредитов. Это уже потом
все осознали, что его возможности -- много шире.)

За такие заслуги перед прусским отечеством "Старый Фриц" женил одного
из племянников на племяннице своего кредитора. Так моя тетка (после смерти
Старого Фрица) стала прусскою королевой.

Увы, у старых грехов - длинные тени. Со времен Рейнике-Лиса над фон
Шеллингами тяготело "родовое проклятие". В нашей семье редки мальчики, а у
многих девочек дети рождаются мертвыми. В современной науке эта болезнь
зовется "кавказской" и каким-то образом связана с кавказскою кровью.

У Рейнике были черные глаза, темные волосы и необычайный чарующий
голос.. Сам он об(r)яснял это богемскою кровью, но австрийцы в один голос
числят нашего предка -- цыганом, а испанцы того хуже -- евреем. (У кого что
болит...)

В старшей же ветви нашего рода от отца к сыну передается "Крест
Рейнике" -- единственная реликвия той поры и времен. Крест сей --
григорианского образца с армянскою вязью. Я знаю сию надпись на память, там
лишь слова какой-то молитвы -- не больше того, но... Мы всегда знали --
откуда в нас кавказская кровь и отчего к нам прилипло "проклятие".

(В смысле мистическом, - зря Эйрик с Рейнхардом спалили тот монастырь,