Чтение 11–й страницы книги ~Эльдорадо

Мои менты, никак не ожидавшие начала боевых действий без объявления войны, на несколько секунд удивленно застыли, глядя на Тлалока, а про аборигенов и говорить было нечего. Все до единого гвардейца, побросав свой завтрак, упали ниц. Их примеру последовал и Капелькуаль, и лишь Шипинуаль, ставший почти белым, да Ачитометль остались на ногах.

- Так, меня это начинает раздражать, - заявил Ваня. Одним едва уловимым движением руки омоновец схватил со стола металлический поднос, подбросил его вверх и, отцепив от пояса дубинку, отправил метательный снаряд в сторону бога грозы. Если честно, я ждал, что Тлалока сейчас минимум собьет с ног, а максимум - зашвырнет на ближайшее дерево, пригнулся, чтобы, пролетая надо мной, он не дай бог не измазал мне шерсть своими сандалиями. Однако, к нашему всеобщему удивлению, бог воды спокойно отразил жезлом удар и в ответ саданул молнией, направляя ее точно в центр скатерти.

К счастью, среди нас оказался один тип, не веривший в легкую победу над богом - небезызвестный Ахтармерз. Незаметный за спиной Попова, по крайней мере с моего места, Горыныч, едва первые молнии ударились о землю, закрутился на месте, сплетая все три головы в подобие девичьей косички. И когда молния из черной тучи над нашими головами обрушилась вниз, навстречу ей встал созданный трехглавым магом бирюзовый энергетический купол. Заряд электричества ударил прямо в него и бессильно стек вниз, окрасив купол радужными сполохами.

- Ах, вот вы как!.. - ухмыльнулся Тлалок. - Ну что же, держите!

А вот этого Горыныч не предусмотрел. Да и нельзя его винить за то, что атаки из-под земли наш трехглавый третьеклассник предвидеть не мог и не замкнул купол по уровню грунта. Тлалок еще раз взмахнул жезлом, и прямо из центра скатерти, вскидывая ее к самому верху купола, ударил фонтан воды. Через секунду мои друзья оказались внутри прозрачной энергозащиты, словно рыбки в аквариуме. Вода поднималась с неимоверной быстротой, и я понял, что нужно спасать моих коллег. Ну и аборигенов вместе с ними. Хотя, если честно, Тлала в качестве аквариумной рыбки меня устраивала больше, чем в виде подруги моего хозяина.

Но тут уж, как говорится в одном из бесчисленных рекламных роликов, при всем богатстве выбора альтернативы нет. Либо я спасаю всех, либо все благополучно тонут или, в случае снятия Горынычем энергозащиты, погибают под ударами молнии. Это я вам тут долго всё рассусоливаю, а на самом деле все эти мысли промелькнули у меня в голове в считанные доли секунды. Ни мгновения не мешкая, даже не предупредив, как это принято у нас, псов, врага тихим рычанием, я бросился на Тлалока сзади. Как уже не раз говорил, терпеть не могу привкуса человеческого мяса на губах, поэтому обычно предпочитаю не кусаться. Чаще всего одного моего рыка или демонстрации клыков бывает достаточно, чтобы остановить любого правонарушителя, но сейчас выбора у меня не было. Пришлось кусаться.

Тлалок, не ожидавший нападения с тыла, завопил, как кот, ужаленный осой в нос, и повернулся вокруг своей оси, видимо, надеясь стряхнуть меня с ноги. Дурак! От такого маневра тебе же только больнее будет. Кто тебе сказал, что от твоих балетных па я челюсти разожму?.. Бог грозы это понял, хотя и с опозданием, и в качестве компенсации саданул меня жезлом по хребту. Тоже больно! Спасибо, что не молнией запустил.

Видя, что Тлалок замахивается еще раз, я подумал, не отпустить ли мне его ногу и не попытаться ли поймать зубами руку с жезлом, но осуществить задуманное не успел. Повинуясь приказу Жомова, Горыныч снял энергетический щит. Вода хлынула наружу, а Ваня, стоя по пояс в бьющем из-под земли фонтане, выхватил пистолет из кобуры. Не скажу, что это был лучший в жизни омоновца выстрел, но Ваня умудрился попасть точно в опускавшийся на мой хребет жезл. От грохота выстрела и от того, что оружие внезапно раскололось в руках, Тлалок на секунду оторопел, даже забыв о боли в ноге, которую, ввиду присутствия там моих зубов, он должен был испытывать. Ну а я, воспользовавшись его замешательством, разжал челюсти и отскочил в сторону, впрочем, вполне готовый к повторению экзекуции, если она вдруг понадобится.

- Вы что, озверели совсем? - плаксиво проговорил Тлалок, глядя на изувеченный жезл. - Да вы представляете, во что мне его починка встанет?

- Ты бы лучше, дядя, ротик свой прикрыл, - посоветовал ему Попов, мокрый до нитки. - Мы с тобой шутить не намерены.

- Вот-вот, - поддержала его богиня. - Тлалок, ты бы лучше убрался отсюда подобру-поздорову.

- Это по какому здорову? - возмутился бог грозы, тыча остатками жезла в направлении раны на ноге, сделанной моими зубами. - Да кто вам позволял в общественных местах псов без намордников водить? Изувечили меня...

- А ты с нами что собирался сделать? - грозно поинтересовался мой хозяин.

- Да ничего! Это же была просто шутка, - как-то вяло попытался оправдаться Тлалок.

- Так вот, знай, что российские милиционеры шуток не понимают, - объяснил богу политику партии умница Жомов, а затем посмотрел на друзей. - Мужики, ну и что с ним делать? Может быть, коленную чашечку ему прострелить, чтобы в следующий раз неповадно было на людей при исполнении кидаться?

- Я думаю, с него и этого урока достаточно. К тому же, Ваня, патроны лучше поберечь, - авторитетно заявил мой Сеня и повернулся к Тлалоку. - Короче, у тебя есть пять секунд, чтобы отсюда исчезнуть, и не смей больше попадаться нам на пути. И всем своим богам с боженятами передай, что, если кто-то попробует нам хоть чем-то помешать, накажем по полной программе. Ясно?

Последнюю часть фразы Тлалок услышать просто не мог. Видимо, решив не доводить отсчет времени до крайности, потерпевший поражение бог воды исчез так же внезапно, как и появился. Мои менты гордо остались стоять на поле битвы, а гвардейцы Чимальпопоке, вскочив с земли, принялись отбивать им поклоны, вопя во всю глотку: "Слава богу!"

- Так, не понял! - обернулся к ним омоновец. - Я вас как учил орать в таких случаях? - И пристыженные таким заявлением аборигены троекратно грянули "ура!".

О завтраке уже, конечно, речи быть не могло. Всё, что оказалось под куполом, созданным Горынычем, было безнадежно испорчено водой и вываляно в грязи. Впрочем, это у людей вечные проблемы с пищеварением, а для меня несколько крошек земли на хорошем куске мяса продукт ничуть не портили. Поэтому, пока Попов стенал и жаловался на безвременно утерянную пищу, я наелся до отвала и был рад, что из-за промокших костюмов моих соратников продолжение нашего путешествия было на некоторое время отложено. Завалившись в тень, я спокойно отдыхал, глядя, как трое российских милиционеров и столько же аборигенов приводят в порядок свои наряды.

Впрочем, долго нежиться мне не пришлось. Как вам известно, а если неизвестно, то я скажу, климат в Мезоамерике тропический. То есть если ранним утром еще чувствуется прохлада, то часам к десяти раскочегаривается такая жарища, что становится понятным, отчего аборигены предпочитают практически не одеваться вовсе. Форма моих ментов просохла буквально в полчаса, и мы были готовы продолжить путь. Правда, все трое моих коллег пожаловались на отсутствие утюга, но поскольку ацтеки даже не представляли, что это такое, пришлось ментам отправляться в путь в неглаженой форме.

Правда, Ваня попытался добиться отсрочки продолжения экспедиции ввиду неприглядного состояния табельного оружия, вымоченного в воде, но мой Сеня, спешивший закончить все дела как можно быстрее, отказал омоновцу. Дескать, хочешь пистолет почистить, так это можно сделать и в пути. Садись к Попову на телегу и приводи свое оружие в божеский вид. Пришлось Жомову согласиться, и примерно час, пока не вылизал свой "Макаров" до сверкающего блеска, омоновец ехал на телеге, передав командование ротой телохранителей Ачитометлю.

Про остальную часть пути, оставшуюся до Теотнуакана, рассказывать особо нечего. Может быть, это из-за утренней стычки с Тлалоком случилось или просто погода навеяла, но все трое моих коллег выглядели весь день вполне довольными и даже ни разу не поругались. Тлала же трещала, как сорока, разве что с ветки на ветку не прыгала. А Капелькуаль, осознавший, что в плане общения с парой Рабинович - Тлала ему ничего не светит, опасливо забрался на телегу к Попову, и эти два чудика взахлеб принялись обсуждать достоинства разных кулинарных блюд, делясь друг с другом рецептами и накидываясь на Горыныча, когда тот заявлял, что котлеты по-киевски куда хуже, чем свежие трыидапесты махтурнатуса.

Если, честно, я ни в трыидапестах, ни в махтурнатусах не разбирался, но, судя по тому, что жрет наш излишне умный третьеклассник, здорово сомневался, что они могут быть лучше солидной, слабо прожаренной котлеты. Впрочем, свое мнение я держал при себе, а сам, чтобы вновь не послужить причиной ДТП на ацтекской дороге, держался подальше от телеги.

За целый день путешествия нам попались всего-навсего три небольших селения аборигенов, где согласно здешней традиции мы каждый раз делали привалы, принимая подобающие посланникам Чимальпопоке почести. Правда, в последней, самой близкой к Теотнуакану деревне эти почести нам воздавались с довольно большой прохладцей, и пиршественный стол оказался куда скуднее, чем в остальных местах, но оно было и понятно. Деревня почти полностью была населена тольтеками, и они, хоть в открытую и не поддерживали восстания своих сородичей, явно были бы рады, завершись оно успехом.

Еще неизвестно, как бы нас тут приняли, не окажись с нами роты гвардейцев Чимальпопоке. Впрочем, ничуть не менее, а может быть, и более сдерживающим фактором послужило и то, что трое моих сослуживцев упорно именовались лучшими друзьями Кецалькоатля, так любимого тольтеками. На них холодность населения почти не распространялась, а вот на Шипинуаля она изливалась такими объемами, что будь эта прохладца осязаема, секретарь тлатоани мог бы считать себя свежемороженым. И Шипинуалю не помогло даже то, что, ублажая местное начальство, он не скупился на бобы какао, раздавая их направо и налево.

Видя, что положительной реакции его действия почти не вызывают, я здорово засомневался, что он справится с ролью правителя мятежной провинции. Впрочем, именно это меня волновало меньше всего. Что там будет с Шипинуалем в частности и Теотнуаканом в целом, большой роли не играло.

Во-первых, едва отыскав Кецалькоатля, мы из этого мира уберемся. А во-вторых, всё равно скоро Кортес сюда пожалует, и у ацтеков не останется ни провинций, ни правителей.

В последней деревне мы пробыли совсем недолго. И не только из-за холодности населения к посольству Чимальпопоке. Главной причиной нашего быстрого отъезда было то, что Шипинуаль сказал: "Если мы поторопимся, то к вечеру сможем быть в Теотнуакане. Может быть, придем туда даже раньше правительственных войск". Это решило всё, и Сеня настоял на том, чтобы мы отправились в путь немедленно.

То, что мы могли опередить войска Чимальпопоке, объяснялось довольно просто. Направляясь к Теотнуакану, мы шли из Теночтитлана на северо-восток, а правительственные войска подходили к городу мятежников с севера, где до этого они усмиряли восставших ольмеков. Ну, а если учесть, что у ацтеков еще не было Суворова, надеяться на быстрое передвижение громоздкой армии им не приходилось. И хотя путь правительственных войск к Теотнуакану был несколько короче нашего, мы могли вполне рассчитывать на то, что окажемся у мятежников раньше карательных сил.

К счастью или нет, но это предположение не оправдалось. Конечно, я сильно сомневался, что мятежные тольтеки что-либо сделали бы друзьям Кецалькоатля, но вот сотне гвардейцев Чимальпопоке вкупе с Шипинуалем могло прийтись туго. Как было бы на самом деле, узнать нам не довелось, поскольку едва дорога вынырнула из джунглей на открытое пространство перед разоренным Теотнуаканом, мы увидели две огромные армии, стоявшие друг против друга. Более того, ни те, ни другие явно откладывать дело в долгий ящик и переносить разборки до утра не собирались. Судя по всему, бой должен был начаться с минуты на минуту.

- Так, и что мы теперь делать будем? - глядя на войска, задал риторический вопрос мой хозяин.

- А что тут раздумывать? - удивился омоновец, разминая кулаки. - Врубаемся в толпу и разгоняем всех к ядреной фене!

- Куда?.. - оторопело уставился на него мой хозяин.

- Точный адрес не скажу, - покачал головой омоновец. - Но тесть у меня всегда туда тещу отправляет, когда она его до того доведет, что тесть на нее рычать осмеливается.

- Понятно. Это у вас что-то семейное, - сделал собственные выводы мой Рабинович. - Только, Ванюша, никого и никуда гнать мы не будем. Тлала, ты узнаешь Кецалькоатля, если увидишь его?

- Конечно, - хмыкнула девица. - Этого прохвоста трудно не узнать. Да вы разве сами его не знаете?

- Ну, много лет прошло, можем и ошибиться, - туманно пояснил мой хозяин. - Ты лучше влезь на телегу и ищи Кецалькоатля в толпе. А ты, Ванюша, приготовь своих орлов. Как только Тлала определит, где нужный нам бог находится, будем пробиваться сквозь толпу прямо к нему.

- А вот это уже дело! - обрадованно потер ладони омоновец и умчался к своей роте.

Всё перестроение у нас заняло не больше трех минут, и к маневрам мы были готовы раньше, чем сражение между ацтеками и тольтеками началось. Честно говоря, отличить одних от других с такого расстояния я был совершенно не способен. Обе противостоящие армии были одинаково одеты и вооружены и выглядели так, словно одна являлась зеркальным отражением другой. И лишь по тому, что одно войско стояло спиной к городу, а его противники, соответственно, к Теотнуакану лицом, можно было разобрать, где мятежники, а где карательные силы. Я, прекрасно осознавая всю слабость собственного зрения, даже и не пытался рассмотреть в рядах тольтеков нужное нам божество и лишь следил за Тлалой, ожидая от нее сигнала.

А правительственные войска тем временем начали атаку. Издав дикий, непередаваемый вопль, они сломя голову бросились вперед. Я скосил глаза на нашего собственного полководца и увидел, как Жомов поморщился от столь неорганизованного способа ведения боевых действий.

Тольтеки, хоть и уступали по численности правительственным войскам, держались куда более достойно. Они не бросились навстречу карательным силам, спокойно оставаясь на месте. А когда войско ацтеков приблизилось к ним на сотню метров, лучники повстанцев дали залп по атакующим. Особого вреда, правда, это не принесло, поскольку подавляющее большинство стрел просто не долетело до противника, а дальше всё повернулось совершенно неожиданно.

- Вон он! - крикнула Тлала, указывая рукой куда-то в сторону Теотнуакана, и, повинуясь ее сигналу, Жомов бросил вперед своих солдат.

Построившись почти правильным клином, гвардейцы Чимальпопоке устремились в направлении, заданном богиней. Я, Сеня, Шипинуаль и Капелькуаль помчались следом, но, опережая нас, вперед унесся поповский крик. Встав во весь рост на телеге и сложив ладони рупором у рта, Андрюша нараспев заорал во всё горло:

- Кецалькоатль! Остановись! Мы идем!!!

К нашему счастью, Попов со своей телегой располагался на небольшом холме, и фронт его звуковой волны прошел над нашими головами. У гвардейцев, правда, их пернатые шапки с маковок посдувало, но в остальном наши силы обошлись без потерь. А вот войскам правительства и мятежной армии пришлось куда как круче. С одной стороны, ацтекам повезло. Андрюшин крик остановил почти весь второй залп стрел, направленный в них. Ну, а с другой - кому приятно оглохнуть и свалиться в пыль после жуткого вопля? Для тольтеков плюсов и вовсе не было. И залп до цели не дошел, и в стройных рядах мятежников образовалась широкая брешь, которую, впрочем, почти мгновенно заполнили резервные силы.

- Ну ты и дурак, Попов, - констатировал мой хозяин и заорал на застывших гвардейцев Чимальпопоке: - Что стоите, олухи царя небесного? Марш вперед!

Может быть, в другое время Ваня и возмутился бы тем, что Сеня взялся командовать чужими солдатами, но сейчас было не до этого. Все трое ментов как один хотели остановить грядущее побоище, а для этого нужно было в максимально короткий срок добраться до Кецалькоатля. Именно поэтому Жомов поддержал Рабиновича, тоже прикрикнув на солдат. И гвардейцы побежали.

Неизвестно почему, но войска правительства, увидев нас, ликующе завопили и понеслись вперед так, словно им под хвостом скипидаром намазали. Проделанный Поповым коридор в рядах ацтеков сомкнулся почти так же быстро, как и в войсках мятежников, и через минуту перед нами стояла сплошная стена из спин. Гвардейцы древками копий принялись дубасить солдат направо и налево, но, судя по всему, пробиться сквозь плотные ряды попросту не могли. Мы завязли!

- Подождите! - пискнул Горыныч и начал совершать свой извечный ритуал подготовки фокусов.

Когда все три головы Ахтармерза оказались сплетены в косу, он перестал вращаться и, упав головами в направлении выбранного нами маршрута, совершил то же самое чудо, что могли в его исполнении лицезреть евреи на берегу Красного моря. Горыныч, словно тогда воду, в этот раз энергетическим тоннелем раздвинул в стороны войска, освобождая нам дорогу. В этот коридор мы и рванули.

Если честно, я ожидал, что энерголуч Горыныча пронзит насквозь оба войска, но силенок у Ахтармерза хватило только на одно. Выскочив из-за спин правительственных войск, мы оказались на пустом пространстве, а прямо перед нами пятилась назад армия мятежников. Впрочем, пятилась она только до того, пока мы не выскочили на свободное место. Увидев нас, тольтеки с дикими воплями резко развернулись и бросились внутрь разоренного города. Мы оторопело застыли.

- Не понял. Что это за ерунда? - удивился омоновец. - Этот Чималь, который по попке, говорил же, что если Уицилопочтли не появится, тольтеки его армию разобьют, а они драпают, как шведы под Полтавой.

- Стоя-я-ять! - вместо ответа на этот вопрос вновь заорал Андрей.

Не знаю, на что он рассчитывал, но остановить в панике отступавшую армию даже таким воплем было невозможно. Тольтеки только ускорили бег, исключая, конечно, тех воинов, которые после Андрюшиного крика оказались неспособны к передвижению. А правительственные войска, окрыленные новым успехом, с дикими воплями бросились вдогонку за мятежниками. Впрочем, последние знали закоулки города куда лучше, чем ацтеки, и кроме сбитых поповской звуковой волной людей карательным силам схватить никого не удалось. Исчез и Кецалькоатль!

- Ну, спасибо тебе, Андрюша, - сердечно поблагодарил криминалиста мой хозяин. - Век не забуду этого твоего доброго дела! Нашли Кецалькоатля, называется.

- А я-то тут при чем? - обиделся криминалист.

- Орать меньше надо было, - вздохнул Рабинович и опустился на пожухлую траву. - Вот теперь точно приехали. Конечная станция. Поезд дальше не идет.

- А при чем тут мой крик-то? - не успокаивался Попов, который отчаялся ничуть не меньше, если не больше других.

- А то ты сам не знаешь, как твои вопли первый раз на всех действуют, - устало буркнул Сеня. - Напугал ты Кецалькоатля. Он, бедолага, наверное, решил, что тут десяток Уицилопочтли сразу на бой прибыло.

- Какой же он на фиг бог, если одного крика испугался?! - чуть не плача, заявил Попов.

- Да уж какой бы ни был, а нам именно этот и нужен, - ответил мой хозяин.

Андрей отвернулся и ушел к телеге инспектировать наши припасы. Его вид еды всегда успокаивал, поэтому и нельзя нашего криминалиста осуждать за такие банальные занятия в столь трудный для отчизны час. Остальные толпились около моего хозяина. При этом Тлала даже стала поглаживать его по плечу, чтобы как-то успокоить. Вот только Рабинович этих поглаживаний, кажется, не заметил.

В любое другое время сей факт меня бы только обрадовал, но сейчас отсутствие у Сени подобного рода внимания говорило лишь о том, в каком тяжелом положении мы оказались. Все наши надежды были направлены именно на эту встречу с Кецалькоатлем, и вот теперь всё снова повисло на волоске. Время шло. Оберон мог начать действовать в любую минуту, а у нас против него не было оружия. Более того, мы оказались заперты в этом мире и полностью не способны как-то влиять на ход событий!

В общем, счастливым не выглядел никто. Даже Капелькуаль с Ачитометлем, хотя и не знали истинного положения дел, глядя на нас, приуныли. Я оглянулся по сторонам, чтобы посмотреть, как на случившееся реагирует наш самый подозрительный член команды - Шипинуаль, но нигде этого маленького пройдохи не нашел. Поэтому отправился его разыскивать и вскоре нашел там, куда ацтеки сгоняли пленных мятежников, контуженных Поповым во время отступления. Ни вид ацтеков, ни плотоядная ухмылка Шипинуаля мне абсолютно не понравились, и я пошел оповестить об этом своего хозяина. Однако Сеня поначалу никак на мои возгласы не отреагировал, и лишь когда я потянул его за рукав, удивленно посмотрел на меня.

- И чего тебе надо? - спросил он так, будто мог понять, что я ему объясняю.

Пришлось зарычать и потянуть его сильнее.

- Да что там случилось? - задал новый вопрос бестолковый Рабинович и, поскольку я не успокоился, вынужден был встать.

- Ладно, веди, показывай.

Собственно говоря, путь до места сбора арестованных тольтеков был недолог, и все члены нашей команды, в том числе и рота гвардейцев, пошли следом за нами. Поначалу Рабинович, видимо, окончательно отупевший от расстройства и не отличавший одних аборигенов от других, не понял, что я нашел интересного в происходящем, но довольно быстро сообразил, что к чему, не заставив меня разувериться в своих умственных способностях.

- Так, и что ты тут делаешь, скажи на милость? - грозно поинтересовался у Шипинуаля мой хозяин.

- Как что? - удивился тот. - Пленных мятежников считаем. Спасибо вам. Только из-за вас победа вышла совершенно бескровной, хотя не знаю, понравится ли это Уицилопочтли.

- А ну-ка отпусти всех, - распорядился Сеня.

- То есть как? - оторопел секретарь Чимальпопоке и теперь уже правитель Теотнуакана. - Это невозможно. Половина пленников пойдет в рабство на плантации, а половину жрецы сегодня поздно вечером принесут в жертву.

- Я сказал отпустить всех! - рявкнул Рабинович.

- Ты че, в натуре, не понял, блин, что тебе говорят? - поддержал моего хозяина омоновец. - Тебе на пальцах объяснить?

- Подожди, Ваня, - остановил его Рабинович и повернулся к Шипинуалю. - Во-первых, я тебе напомню, что мы сюда пришли не воевать, а заключать перемирие. Во-вторых, именно Уицилопочтли говорил, что готов пожертвовать своей армией, лишь бы встретиться с Кецалькоатлем. Ну и в-третьих, ты мои приказы собрался обсуждать?

- Никак нет, гражданин начальник, - побледнел ацтек. - Как прикажете. Сейчас всех отпущу, - и галопом помчался к солдатам, охранявшим пленников.

Проследив, что его распоряжения выполняются, Сеня развернулся и поплелся к оставленной нами повозке, от которой Попов, кстати, так и не отходил. Увидев физиономию моего хозяина, Андрюша вздохнул и, решившись, подошел к Рабиновичу.

- Сеня, еще не всё потеряно. Есть один способ встретиться с Кецалькоатлем, - заявил Попов и, подождав, пока все удивятся, рассказал всем то, что ему поведал старик тараск. Ну не жук ли?!

Глава 6

И не смейте мне говорить о квартирном вопросе!

Диоген

- Ну и как тебя после этого называть, Андрюша? - ехидно поинтересовался Рабинович, когда криминалист закончил свой рассказ.

- Уж точно не Андрюшей, - поддержал его Жомов.

- Да что вы ко мне прицепились! - возмутился Попов. - Говорю же вам, что хотел сюрприз сделать, если, как задумывалось, встретиться с Кецалькоатлем не получится.

- А если бы получилось, то ты пошел бы в пещеру и какое-нибудь собственное желание попросил бы выполнить? - не унимался Рабинович. - Вроде нового аквариума или какой-нибудь гурами жемчужной в свою коллекцию?

- Может быть, - огрызнулся Попов. - А ты бы не пошел?

Сеня фыркнул и решил ничего не отвечать. Да, собственно говоря, и отвечать-то было нечего. Кто-кто, а Рабинович непременно бы воспользовался пещерой для личной выгоды, если бы была такая возможность. И уж его бы, конечно, меньше всего интересовало, кто именно скрывается в пещере, если это существо могло выполнять желания. Зато личность доброго волшебника весьма интересовала другого члена экспедиции в Теотнуакан - Тлалу.

- Странно, но я почему-то об этой пещере не слышала и даже не представляю, кто из нашего пантеона мог быть столь бескорыстен, - задумчиво проговорила она. - Разве что Шипе-Тотек, покровитель людей? Но он такой болтун, что, сделав хоть одно доброе дело, тут же раструбит о нем на все девять небес.

- Да какая разница, кто он такой. Главное, чтобы помог нам с Кецалькоатлем встретиться, - отмахнулся Рабинович. - Кстати, у меня есть предложение...

Сенина идея была проста, как всё гениальное. Раз уж неизвестный обитатель пещеры выполняет только одно в жизни человека желание, Рабинович предложил тянуть жребий. Один из троих служащих российских сил правопорядка спросит, как встретиться с Кецалькоатлем, а остальные будут действовать по собственному усмотрению. Попов, которому в жребиях почему-то постоянно не везло, с этим не согласился. Заранее посчитав себя обездоленным, на правах, так сказать, первооткрывателя пещеры, он потребовал, чтобы и его желание было удовлетворено. Делать это Рабинович, естественно, отказывался, и спор грозил затянуться на бесконечно долгий срок, если бы не вмешался Ваня Жомов.

- И надо вам из-за такой ерунды скандалить? - устав слушать двух антагонистов, поинтересовался он. - Я про этого Кецальтупатля спрошу, а вы там загадывайте, что хотите. Блин, нашли тоже лампу Аладдина...

- Имя только не перепутай, когда спрашивать будешь! - фыркнул Рабинович.

- А ты мне его на бумажке запиши, - посоветовал омоновец.

- Запишем, - пообещал Попов и, устыдившись собственного корыстолюбия, спросил: - Вань, а тебе неужели ничего не хочется?

- Почему? Хочется! - удивился Жомов. - Выпить вот хочется. Даже от этой дрянной пульке бы не отказался, да только эта морда длинноклювая, - Иван кивнул головой в сторону кинолога, - ни фига не разрешит. Он, видите ли, спасать мир с похмелья не может.

- На себя посмотри, медведь слонообразный, - огрызнулся Рабинович и покосился на Тлалу, с увлечением прислушивающуюся к разговору.

- Да нет, Вань, я не о том, - не обратил внимания на сердитую реплику кинолога Попов. - Неужели тебе чего-нибудь не хочется такого... Ну, глобального, что ли?!

- Это типа мировой революции? - поинтересовался омоновец и пожал плечами. - Нет, не хочется! Вот тещу бы, например, я бы заслал куда подальше, но и это, блин, не выйдет. Ленка расстроится...

- Да ну тебя, Жомов, - осознав бесплодность попыток, махнул на него рукой эксперт. - Недалекий ты какой-то!..

- Конечно, недалекий, - согласился Иван и ткнул кулак под нос Попова. - Во! Видишь, какой недалекий? Враз дотянуться могу.

- Да пошел ты... - отмахнулся от него эксперт и, оттолкнув руку, посмотрел на темнеющее небо. - Сегодня пещеру искать бесполезно. Темнеет уже. Пора ужинать и на ночлег устраиваться.

С этим предложением спорить никто не стал, тем более что и в самом деле на Теотнуакан опускалась ночь. Огромная армия ацтеков, которой, не заори Попов как резаный в самом начале битвы, полагалось быть разгромленной и обращенной в бегство, спокойно устраивалась на ночлег, заняв под бивак почти всё поле между кромкой леса и полуразрушенным Теотнуаканом. Солдаты разводили костры и готовили нехитрый ужин, а разочарованные роспуском пленников жрецы шлялись между ними, выискивая, к чему бы придраться.

Единственными, кроме ментов, конечно, людьми, еще не устроившимися на ночь, была рота гвардейцев Чимальпопоке, под командованием Ачитометля, которая терпеливо ждала, когда омоновец соизволит дать соответствующий приказ. Ваня ждать себя не заставил и зычным голосом приказал устраиваться на ночлег. И только теперь вся троица с удивлением констатировала, что Шипинуаль с Капелькуалем куда-то исчезли. Ну, если первый, скорее всего, находился где-то в лагере ацтекского войска, общаясь с командованием, то вот куда пропал трактирщик, понять не мог никто.

- Ну и хрен с ним, - махнул рукой Рабинович. - Андрюха, готовь ужин один, а я пока прогуляюсь по лагерю, найду Шипинуаля и узнаю, что они дальше собираются делать.

Взяв с собой Мурзика, Сеня направился через лагерь ацтекской армии туда, где рядами белели пирамидальные палатки военачальников и ярко освещался кострами походный алтарь Уицилопочтли. Походным этот алтарь, понятно, был не потому, что ходил сам, хотя тридцати его носильщикам этого бы очень хотелось, а оттого, что на нем по ходу дела справляли богослужения с неизменными жертвоприношениями жрецы грозного бога ацтеков.

Сегодня из-за Сениной принципиальности вместо человеческих жертв богу подарили трех нещипаных куриц, отчего жрецы, естественно, не источали ни малейшего благодушия.

- Благодарите своего Кецалькоатля за то, что Чимальпопоке к вам благоволит, - недовольно проворчал один из жрецов, самый молодой, когда Сеня проходил мимо. - Иначе сегодня сами бы могли оказаться на этом алтаре.

- Тебя пнуть или сам заткнешься? - спокойно поинтересовался Рабинович, успокаивая зарычавшего Мурзика. Молодому жрецу тут же что-то прошептал на ухо один из коллег постарше, и тот, нечленораздельно что-то пробурчав, скрылся за спинами остальных служителей бога.

- Где тут у вас начальник остановился? - спросил у жрецов Рабинович, и один из них, изобразив почтительный поклон, указал рукой в сторону центральной палатки, украшенной шкурами ягуара.

- Покорнейше благодарю, - съязвил кинолог и пошел в указанном направлении.

Возле палатки командарма ацтеков стояли двое воинов с копьями, но преградить Сене путь они не решились или имели приказ странных чужеземцев пропускать внутрь беспрепятственно. Отодвинув одну из шкур, закрывавших вход, и чуть пригнувшись, Рабинович вошел внутрь.

Как он и предполагал, Шипинуаль был здесь. Вместе с ним внутри богато украшенной шкурами палатки находились еще два аборигена: сам командир армии и верховный армейский жрец бога Уицилопочтли. Все трое резко обернулись навстречу вошедшему кинологу и оборвали разговор. Командарм смотрел на гостя с любопытством, а жрец что-то прошипел и недовольно поджал губы. Шипинуаль сделал шаг вперед.

- Мы рады, что вы решили прийти сюда, - немного надменно проговорил тот. - Мы уже готовились послать за вами, как только закончим свое небольшое совещание, и приносим извинение за задержку приглашения.

- Ладно-ладно, - жестом остановил его Сеня. - Изливаться потом будешь. Скажи-ка лучше, что вы собираетесь дальше делать?

- Ну, поскольку главная цель нашего путешествия, встреча с Кецалькоатлем, не достигнута, то ждем ваших распоряжений, - ответил экс-секретарь тлатоани, а ныне наместник Теотнуакана. - В противном случае мы бы сразу занялись насущными делами, отправив вас с эскортом в Теночтитлан.

- Ну, раз ждете моих приказаний, то тогда завтра утром чтобы этого войска я тут не наблюдал, - скомандовал Сеня.

- Это что еще за произвол? - возмутился командарм. - Мятежники всё еще поблизости, и стоит нам уйти, как они снова соберутся вместе.

- Тебе слова никто не давал. Ясно? - поинтересовался Рабинович. Полководец покраснел от злости, но глаза опустил, а Семен повернулся к Шипинуалю. - Мне и нужно, чтобы тольтеки снова собрали армию. Если ты опасаешься за свое здоровье, можешь уйти вместе с войсками.

- Чимальпопоке приказал мне быть с вами рядом, пока не будет установлен контакт с Кецалькоатлем, и я остаюсь, - твердо ответил Шипинуаль. - Армия же, повинуясь вашему приказу, утром свернет лагерь и отойдет на расстояние суток пути.

Сеня довольно кивнул и снова обвел взглядом всё руководство ацтекского войска. Жрец с командармом багровели от злости, но возражать посланнику Чимальпопоке не решались. Только их взгляды говорили Рабиновичу о том, что эта сладкая парочка сделала бы с ним, будь ее воля. Кинолог презрительно усмехнулся и, не прощаясь, вышел из палатки, нос к носу столкнувшись с Капелькуалем.

- Ты чего тут делаешь? Подслушиваешь? - грозно поинтересовался Сеня.

- Не без этого, - пожал плечами трактирщик. - Вы же знаете, нам, торговцам, чрезвычайно важна любая информация, чтобы правильно распорядиться вложением капитала. Вот я и делаю всё, что в моих силах, для добычи этой информации. Кстати, у меня есть для вас небезынтересные новости, которыми я и готов поделиться. За определенную мзду, конечно, - и увидев удивленный взор кинолога, хлопнул себя по лбу. - Ой, о чем это я? Совсем забываю о нашем с вами договоре и о том, что все мои услуги оплатит тлатоани по возвращении в Теночтитлан. Ну, не могу о прибыли не думать! Понимаете...

- Может быть, болтать перестанешь и перейдешь ближе к делу? - недовольно поинтересовался Сеня.

- Конечно, конечно! Как скажете, - согласился трактирщик. - Дело в том, что я тут оживил кое-какие мои старые связи и договорился для вас о встрече с вождем восставших тольтеков. Это милейший человек, к тому же чувствующий к вам благодарность за спасение пленных. Он ждет вас в укромном месте внутри Теотнуакана. Если хотите, я провожу вас немедленно.

- Позже, - покачал головой Сеня. - Сначала поужинаем, а потом пойдем. Пошли со мной к нашему лагерю, а заодно и расскажешь, что еще смог узнать.

Новостей оказалось не так уж и много, да еще и большинство из них новостями можно было назвать с натяжкой. Капелькуаль, который, как и все торговцы Мезоамерики, во время поездок занимался не столько добычей прибыли, сколько шпионажем, попав в Теотнуакан, быстренько восстановил свои старые связи среди повстанцев. Его агенты и подтвердили версию о том, что рык Попова в начале битвы был всеми принят за голос Уицилопочтли. Кецалькоатль тут же исчез, а сломленное таким быстрым бегством своего божества войско бросилось наутек.

Впрочем, причина отступления была, конечно, не только в воплях криминалиста. Как поведал Рабиновичу трактирщик, большинство тольтеков давно считают восстание обреченным и выходят на такие, подобные сегодняшнему, сражения лишь потому, что считают позорным прослыть среди своего народа трусами. К удивлению кинолога, Капелькуаль сказал, что подавляющая часть восставших не верит, что рядом с их войском иногда появляется Кецалькоатль. Тольтеки думают, что он еще не вернулся в Мезоамерику и высылает им в поддержку лишь свою астральную проекцию, которая и рассеивается под действием силы Уицилопочтли. Восставшие уверены в том, что настоящий Кецалькоатль никогда бы так позорно не бежал от своего главного противника.

- Вот это новость, - покачал головой Сеня. - Получается, что мы за миражем гонялись?

- Я не знаю, что такое мираж, но если это то, что я думаю, то хочу сказать - вы ошибаетесь, - протараторил Капелькуаль. - Верховный жрец Кецалькоатля, путешествующий с восставшими, утверждает, будто лично общался с Крылатым Змеем, и тот, дескать, велел сражаться с захватчиками и верить, что он скоро вернется в страну и дарует верным тольтекам победу. А жрецы, как всем известно, никогда не врут!

- Святая наивность, - хмыкнул Рабинович. - Ладно, встретимся с этим жрецом, сами всё узнаем. Что еще у тебя нового?

Трактирщик вновь затараторил такой скороговоркой, какой позавидовал бы любой современный дистрибьютор. В этот раз в его информации ценности для экспедиции было еще меньше. То есть ценность в ней была, поскольку Капелькуаль говорил именно о ценах на всевозможные товары здесь, в Теотнуакане, и о возможности спекуляций ими, но Сеню она не впечатлила. Конечно, в любое другое время Рабинович бы не преминул воспользоваться особенностями местного рынка для получения прибыли, но сейчас, когда для его бездонных карманов были открыты кладовые Чимальпопоке, возможность заработать пару сотен бобов какао кинолога не интересовала. И встрепенулся он только тогда, когда Капелькуаль заявил, что вождь восставших хочет наградить его за спасение пленных.

- С этого и надо было начинать! - возмутился кинолог. - И какую награду он предлагает?

- Рыночную стоимость каждого спасенного человека, - ответил трактирщик. - По сто бобов какао за голову...

- Пусть он себе эти бобы какао в задницу забьет! - возмутился Рабинович. - Меня интересуют только золото и драгоценные камни.

- Золота у тольтеков почти нет, из драгоценных камней в основном один нефрит, да и бобы какао, боюсь, вождь себе в задницу забивать не будет - экономически не выгодно, да и удовольствия никакого, - задумчиво проговорил Капелькуаль и нарвался на злобный взгляд Рабиновича. - Но не волнуйтесь, гражданин начальник, что-нибудь мы придумаем. Вы пока ужинайте, а я к восставшим сбегаю и вернусь, - и с этими словами абориген умчался в сторону развалин города.

- Идиот, - констатировал кинолог, глядя ему вслед, а затем вернулся к поджидавшим его друзьям.

Новости, принесенные Сеней, встретили почти равнодушно.

Попов оттого, что весь вечер разрывался между двумя желаниями - зарисовать остатки Теотнуакана и плотно поесть. Ну а поскольку одновременно готовить ужин и запечатлять руины в лучах заходящего солнца Андрюша просто не мог, он страшно злился из-за отсутствия Капелькуаля, на которого можно было бы взвалить большую часть дел, и обещал оторвать ему голову, когда вернется. Впрочем, эти угрозы никто всерьез не воспринимал. И лишь одна Тлала поглядывала на развоевавшегося толстяка с явным одобрением. Девушка-богиня, кстати, да Ахтармерз оказались единственными членами экспедиции, кто внимательно выслушал Сенин рассказ. Тлала выдвинула предположение, что вероятность создания своей проекции Кецалькоатлем весьма велика, а образованный Горыныч тут же принялся объяснять людям, какими именно способами можно подобную операцию провернуть. Ну а поскольку в технических терминах его мира российские милиционеры ничего не смыслили, то попросту велели Ахтармерзу заткнуться. На что тот тут же обиделся, увеличился в размерах и дохнул на людей своим желудочно-кишечным газом. Когда его захотели отшлепать за такое свинство, Горыныч спрятался под телегу и не вылез до тех пор, пока не получил индульгенцию.

Жомов Сенины известия воспринял совершенно по-своему. Узнав о том, что утром ацтеки уйдут и у тольтеков появится шанс заново собрать войско, омоновец обрадовался и заявил, что готов на спор со своей ротой гвардейцев разогнать всю тольтекскую рать. Ачитометль его поддержал, но победу своим подчиненным прочил лишь при двух условиях: во-первых, если Кецалькоатль окажется всего лишь проекцией, а во-вторых, если Попов пару раз рявкнет в сторону противника. Андрюша от этого предложения лишь отмахнулся и повернулся к Рабиновичу.

- Сеня, что-то не пойму, зачем тебе всё это нужно: ацтеков разгонять, новое войско повстанцев собирать и с их вождем встречаться? - недоуменно поинтересовался Попов. - Завтра сходим в пещеру, и все проблемы решатся.

- Был бы ум, помер бы от дум, а мозгов нет, прождешь сто лет, - констатировал Сеня. - Андрюша, а если эта пещера, о которой тебе поведал старый маразматик, который в ней, к тому же, никогда не был, окажется просто сказкой? Где мы тогда Кецалькоатля возьмем? И как без него к Оберону вернемся?

- Так ты всё-таки согласен, что Оберон готов уничтожить наш мир? - встрепенулся криминалист.

- Согласен или не согласен, это дело пятое, - уклонился от прямого ответа Рабинович. - Но ясно как божий день, что без Кецалькоатля нам отсюда не выбраться. Да и встретиться с эльфийским владыкой всё равно нужно!

- А-а, делай, что хочешь, - махнул рукой Андрей, прекращая дискуссию. - В конце концов, лишняя перестраховка еще никому не помешала.

- Мальчики, а о чем вы говорите? Кто такой Оберон? - истряла в разговор Тлала. - А эльфы? Они такие же забавные, как эта ваша зверюшка? - девушка грациозно кивнула головой в сторону Ахтармерза.

- Сама ты зверюшка! - обиделся трехглавый пожиратель насекомых и юркнул под телегу, прежде чем Рабинонич запустил в него первым, что попалось под руку. - Прекратите детей обижать, а то я прокурору пожалуюсь.