Чтение 11–й страницы книги ~Охотник за смертью: Восстание~

- Вот-вот. Именно поэтому вы и не занимаетесь планированием, - кисло заметила Би-Би. - Ваше дело - безопасность. С этой парочкой я могу сделать все что угодно. Я могу их даже медленно убивать - все равно Валентину наплевать, что с ними станет.

- Но мы можем вступить с ними в контакт и переманить их на нашу сторону... Например, можно сообщить им информацию о Лили и Мишеле...

- Нет, - твердо сказала Би-Би. - Дэниэл и Стефания - слишком большие сумасброды, чтобы им можно было доверять. Да, они слабы, но все равно они Вольфы. У меня есть идея получше.

Констанция Вольф, вдова покойного Якоба, пришла в приемную одна. Она теперь всегда была одна, и при дворе, и дома - везде. Констанции было восемнадцать лет, и она все еще носила траур по своему убитому мужу. Высокая и белокурая, Констанция была ошеломляюще красивой. Даже у придворных, выросших в мире, где красота была явлением обыденным, при виде ее дух захватывало. Но после смерти мужа в ней как будто что-то сломалось. Из всей семьи одна только она искренне оплакивала Якоба. Остальные, включая Валентина, погоревали немного для виду, да и занялись своими собственными делами. Благо дел хватало. А у Констанции никого и ничего не было, кроме Якоба. Он был ее жизнью. С тех пор как Якоба не стало, она просто не знала, куда деваться. Политические интриги Констанцию не привлекали, а заниматься делами ей не разрешали. Дети Якоба были против этого брака. Еще бы, ведь мачеха была моложе их самих. Ведь Якоб мог лишить их наследства в пользу молодой жены или ее будущих детей. Теперь, когда Якоб умер, дети его в каком-то смысле вздохнули с облегчением. А на Констанцию они просто перестали обращать внимание.

Констанция обвела взглядом толпу придворных, но все они отводили глаза. Она теперь была никто, и у них не было времени разговаривать с ней. Кому нужны неудачники! И вдруг одна из женщин встретила ее взгляд и улыбнулась в ответ. Это была Би-Би Чоджиро. Констанция удивленно уставилась на нее. Би-Би тем временем уже пробиралась к ней. Даже по колено в снегу она ухитрялась двигаться грациозно. Констанция знала, что должна считать эту женщину своим врагом, но душевных сил у нее не оставалось даже на это.

Би-Би подошла поближе и снова улыбнулась:

- Нам стоило бы познакомиться поближе, Констанция. У нас с вами много общего. Женщине трудно жить одной. Уж я-то знаю. Но если семья от вас отвернулась, из этого не следует, что мы тоже вас забудем. У вас есть друзья, Констанция. Вам только надо позвать их.

Констанция смерила свою собеседницу ледяным взглядом:

- Может, я и попала в немилость, Чоджиро, но я еще не настолько низко пала, чтобы предать свой род и своих близких.

Улыбка Би-Би стала еще шире:

- Я ни в коем случае не предлагаю вам предавать интересы Вольфов. Но если вы и дальше будете подчиняться Валентину, скоро разразится катастрофа. Он же безумец, Констанция. Его разум блуждает неизвестно где, а глаза видят только то, что он хочет видеть. А Дэниэл и Стефания видят лишь друг друга. Что станет с кланом Вольфов, когда они потеряют контроль над производством нового двигателя? Что станет с семьей Якоба, за процветание которой он боролся всю свою жизнь? И что станет с вами, Констанция?

- Если вы что-то хотите мне сказать, Чоджиро, скажите это.

- Вы могли бы стать главой клана. Валентина можно сместить, потому что он сумасшедший. Дэниэл и Стефания слишком некомпетентны, чтобы занять его место. А поскольку все они давно позаботились убрать других крупных игроков, остаетесь только вы. Смотрим дальше. Сами вы управлять кланом не сможете. Вы же всегда были в стороне от дел, верно? Но если вы выйдете замуж за Чоджиро и родите от него детей, мы сможем объединить семьи. А пока дети не вырастут, вы, с нашей помощью, будете править Вольфами. Вы молоды, Констанция. У вас вся жизнь впереди. Не губите эту жизнь во имя верности тем, кто вас презирает.

- Вам что-то нужно, - сказала Констанция. - Вам всем что-то нужно. Давайте перейдем к делу. Чего вы от меня хотите?

- Информации, - сказала Би-Би Чоджиро. - Формально вы все-таки Вольф, причем из первых, а значит, имеете доступ к таким вещам, до которых моим людям добраться трудновато. Нам нужны ответы на некоторые вопросы. За это вы станете одной из нас. Вы войдете в клан Чоджиро и займете в ней далеко не последнее место. О вас будут заботиться. Разве это не то, о чем вы мечтали?

Констанция задумчиво смотрела на свою собеседницу. Предложение она не принимала, но и не отказывалась от него. Би-Би повернулась и знаком велела Резаку приблизиться. Разведчик подошел к ним, шагая так легко, как будто не было под ногами глубокого снега, и вежливо поклонился Констанции. Та лишь кивнула в ответ и окинула его подозрительным взглядом. Би-Би снова лучезарно улыбнулась и по-хозяйски положила руку на локоть Резака.

- Разведчик, вы ведь видели, как умер Якоб Вольф. Расскажите Констанции о том, что произошло на самом деле.

- Якоб погиб не от руки Кэмпбеллов, - просто сказал Резак. - Его убили кинжалом в спину, и сделал это его старший сын. Тот самый Валентин, который сейчас стал главой вашего клана. Все произошло очень быстро, никто ничего и не заметил. Кроме меня.

- Вы сами знаете, Констанция, что разведчики не умеют лгать, - добавила Би-Би. Ей стоило большого труда скрыть довольную улыбку.

Констанция плотно сжала губы, то ли чтобы никто не видел, что они дрожат от ярости, то ли чтобы подавить слезы. Она и сама не знала, чего ей больше хочется - плакать или мстить. Ее и раньше удивляло, что ни один Кэмпбелл не заявил, что это он убил Якоба. Это был бы истинный триумф для Кэмпбелла, а им так не хватало рекламы в те тяжелые дни... Но никто не признался в убийстве. Более того, никто не видел, как это произошло, а ведь она расспрашивала многих... До сих пор Констанция считала, что это сделал сам старший Кэмпбелл перед тем, как погибнуть. Но сомневаться в словах Резака ей даже в голову не пришло. Он - разведчик, а значит, не унизится до лжи. Кроме того, звучало все это достаточно правдоподобно. У Валентина были причины желать отцу смерти и не было совести, которая не дала бы ему осуществить свое желание. А в пылу битвы никто не заметил его маневра. Констанция перевела взгляд на Би-Би Чоджиро.

- Расскажите мне все.

* * *

С удобством расположившись на Железном Троне, императрица Лайонстон XIV переводила взгляд с одного лица на другое. Ей было интересно наблюдать за людьми. У подножия трона спорили армия и церковь. Генерал Беккет невозмутимо выпускал клубы дыма в лицо собеседнику. Единственный глаз кардинала Кассара горел яростным фанатичным блеском. Лайонстон любила смотреть, как они ругаются. Кроме всего прочего, когда эти двое спорили друг с другом, они ненадолго оставляли ее в покое. Старый добрый принцип "разделяй и властвуй" действовал при дворе не хуже, чем в большой политике. Хорошо, что Кассар и Беккет так ненавидят друг друга. По отдельности они не угрожают ее власти, но, объединившись, могли бы стать очень сильным противником. Поэтому Лайонстон считала целесообразным обращать их ярость друг против друга. Что, в сущности, было весьма несложно. Словечко-другое, понимающий взгляд - и они уже бросались на приманку, как голодные акулы. Именно поэтому они и сцепились сейчас прямо у подножия трона, как две дворовые собаки, которым всего важнее свести старые счеты. Лайонстон улыбнулась про себя. Люди так предсказуемы.

- И дураку понятно, что атака пришельцев представляет прямую угрозу человечеству, - шипел кардинал Кассар. Голос его был ледяным, как воздух зала. - Нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока они нападут снова. Мы должны выследить этих тварей и уничтожить их! Любой другой вариант - это чистое самоубийство.

- Лучший способ совершить самоубийство, - спокойно отвечал генерал Беккет, - это лезть в драку, ничего не зная о противнике. Вы же видели, на что способен один только их корабль. Сайленс со своим "Неустрашимым" сумел остановить его, но это лучший в Империи крейсер и лучшая команда. А пришельцы, возможно, прислали сюда лишь маленький разведывательный кораблик. Без дополнительной информации мы не можем ничего планировать.

- Это вопрос веры, - сказал Кассар. - Вам этого не понять, Беккет.

- Это, видите ли, вопрос здравого смысла, - парировал Беккет. - Вам, кардинал, это понятие незнакомо.

- По-моему, вы просто трус, генерал. Хотите отсидеться дома, пока ваши люди на границе рискуют собственной шкурой. Но здесь теперь тоже небезопасно. Если мы не нападем на пришельцев, они сами нападут на нас.

Беккет вытащил сигару изо рта и задумчиво уставился на ее кончик.

- Вы переоцениваете значение храбрости, кардинал. Лично я ставлю на компетентность. Если кто-то на нас нападет, он сначала появится на границе. Поэтому я послал туда дополнительные патрульные корабли. Они предупредят нас об опасности. Моя практика показывает, что войну выигрывает не самый храбрый противник, а самый опытный. А вы, Кассар, всегда были мечтателем. Вы ничего не знаете о реальной стороне жизни. Но не расстраивайтесь, со временем это придет.

Кассар метнул в него испепеляющий взгляд и обернулся к Лайонстон:

- Поставьте меня во главе ваших армий, и я поведу в бой тысячи верных бойцов, готовых на все во имя церкви.

- А я-то всегда шел в бой с именем императрицы, - заметил Беккет и с довольным видом выпустил в лицо кардиналу очередной клуб дыма.

Кассар замолчал, сообразив, что, погорячившись, затронул весьма опасную тему. Беккет воспользовался паузой и продолжил:

- Фанатики отнюдь не всегда так хороши, как вам кажется, кардинал. Мой опыт показывает, что солдаты из них получаются отвратительные. Фанатики не дорожат своей жизнью, они готовы в любую минуту погибнуть за свои идеалы. А я предпочитаю тренированных солдат, которые постараются прожить подольше и успеют убить врага.

Кассар принялся что-то доказывать, но от ярости только брызгал слюной и шипел. Лайонстон откинулась назад на своем троне, не скрывая, что получает от перепалки огромное удовольствие. Беккет с невозмутимым видом попыхивал сигарой. И вот тут-то из толпы вышла мать Беатриса и направилась к Железному Трону с целью примирить спорщиков и пролить бальзам на их раны.

Беатриса Христи должна была, по замыслу Якоба Вольфа, выйти замуж за его сына Валентина. Но свадьба так и не состоялась. Беатриса была сильной, решительной и уверенной в себе женщиной, которая хорошо знала, чего хочет, и не собиралась связывать свою судьбу с законченным наркоманом и дегенератом. Она твердо сказала, что не выйдет за Валентина, и угрожала даже убить его. Никто не принимал эти угрозы всерьез. А зря. В день свадьбы Беатриса изо всей силы оттолкнула от себя жениха, пнула викария ногой в мошонку и скрылась в ближайшем монастыре сестер милосердия. Это было единственное место, куда за ней никто не мог погнаться. Обители сестер милосердия были неприкосновенны. Сестры давно уже остались единственной независимой силой в Империи. Они помогали всем, независимо от убеждений и происхождения. Все в Империи любили сестер милосердия и доверяли им. Что было весьма полезно, когда надо было, например, уладить очередной конфликт между семьями или хотя бы вынудить их заключить перемирие. И не только в этих случаях.

Беатриса недолго оставалась простой послушницей. Она занимала все более высокие посты в иерархии обители, пока наконец не стала матерью-игуменьей. Тело ее скрыло просторное черное одеяние, голову покрывал накрахмаленный плат. Судя по всему, карьере Беатрисы немало поспособствовало ее богатство. Новая мать-игуменья с достоинством заняла свое место при дворе, и никто даже рта раскрыть не посмел. Вскоре она уже пыталась разрешить противоречия между армией и официальной церковью.

Валентин спокойно пережил появление своей бывшей невесты, понимая, что отказ ее был вызван сугубо личными причинами. Он прислал ей письмо, где писал, что находит ее новый наряд на удивление эротичным, и приложил счет за бракосочетание. С тех пор Беатриса изо всех сил старалась его не замечать.

Мать-игуменья, улыбаясь, подошла к Железному Трону, поклонилась императрице и с вызовом посмотрела на генерала Беккета и кардинала Кассара. Беккет улыбнулся и кивком приветствовал Беатрису как равного себе противника. Кассар яростно уставился на нее. Он считал Беатрису опасной еретичкой и без колебаний заявлял об этом вслух, пока сестры милосердия и его собственное начальство не приказали ему заткнуться. Кассара это еще больше разозлило. От ярости он потерял дар речи и не смог ничего ответить тем, кто наложил запрет. Беатриса не обращала на его чувства никакого внимания. Она, как и Кассар, знала, что пока сестры отделены от официальной церкви, кардинал ей не указ. Она улыбнулась Лайонстон, и императрица приветливо кивнула в ответ.

- Если мне дозволено будет перебить, ваше величество, я хотела бы заметить, что армия и церковь слишком яростно защищают свои позиции, чтобы осознать истину. Если у пришельцев все корабли такие, как тот, что мы видели, то против их флота мы почти что бессильны. Нам нужно защищать всю Империю, а они могут выбирать любую планету и обрушиваться на нее всей мощью. Вы уже видели, во что один-единственный их корабль превратил наш космопорт. Так представьте себе, что останется от планеты, на которую нападет целый флот таких кораблей. Никакая планетарная защита тут не поможет. Приходится признать, что мы впервые столкнулись с противником, превосходящим нас по силе. Но не стоит забывать, что неизвестных рас, похоже, несколько. Ваше величество уже не раз изволили говорить об этом, но теперь, я думаю, все мы готовы воспринять эту информацию. У нас есть только один шанс выжить. Мы должны собрать воедино все силы, которые только могут сражаться с врагом. Или врагами. В понятие "все силы" входят и те, кто в нормальной ситуации сражался бы против Империи. Я говорю о мятежниках. О клонах и экстрасенсах подполья.

- Ты с ума сошла, женщина? - взорвался наконец Кассар. - Ты хочешь заключать сделки с этим отребьем? Они ведь даже не люди!

- Они считают себя людьми, - мягко возразила Беатриса. - И я думаю, что они будут защищать человечество от нашествия пришельцев, особенно если мы их об этом как следует попросим. Это в их интересах, ведь если Империя будет уничтожена, они погибнут вместе с нами. А способности экстрасенсов нам могут очень пригодиться. Неужели кто-нибудь сомневается в том, что они прекрасно умеют воевать? Одно то, что они все еще живы, показывает, как хорошо они этому научились.

- Могу ли я вам напомнить, - неторопливо начал Беккет, - что это именно мятежники испортили защитные системы Голгофы, в результате чего корабль пришельцев смог добраться до города?

- Возможно, они даже действовали в сговоре с пришельцами, - добавил Кассар.

- Тем важнее вступить с ними в контакт и переманить их на свою сторону, - не уступала Беатриса.

- Они виновны в преступлении против человечества, - возмущался Кассар. - Виновные должны понести кару!

- С другой стороны, - задумчиво произнес Беккет, перекатывая сигару между пальцами, чтобы почувствовать, как хрустят табачные листья, - с другой стороны, если мы не попытаемся привлечь подпольщиков на свою сторону, они могут воспользоваться следующей атакой пришельцев, чтобы ударить нам в спину.

- Так убейте их всех! - сказал Кассар. - Всех этих клонов, экстрасенсов и прочих нелюдей. Они так же чужды нам, как и те твари, что могут прилететь со стороны границы.

- Вот она - типичная логика служителя церкви, - сказала Беатриса. - Нынешним церковникам проще убивать, чем думать, и лучше проиграть, чем попытаться прибегнуть к дипломатии. Фанатикам нечего терять, кроме своего разума.

- Хорошо сказано, - заметил Валентин Вольф. - Я и сам не сумел бы сказать лучше.

Все обернулись и увидели, что Валентин давно уже отделился от толпы и стоит рядом с ними. Беатриса демонстративно сделала шаг назад, чтобы увеличить дистанцию между собой и Вольфом. Валентин одарил ее ослепительной улыбкой.

- Что тебе надо, выродок? - спросил кардинал Кассар.

- Ну, если вам интересно, Кассар, я могу вам это рассказать, но, по правде говоря, вы не в моем вкусе. Я просто намерен соглашаться со всем, что говорит Беатриса.

- Вот уж осчастливил! - фыркнула Беатриса. - Да если ты будешь меня поддерживать, мне никто не поверит! Ты это нарочно делаешь, да, Валентин? Ты намерен разрушить мою жизнь в отместку за то, что я не вышла за тебя замуж.

- Ты разбила мое сердце, - заявил Валентин. - О каком разуме может идти речь, когда сердце мое обливается кровью?

- Да что ты вообще знаешь о разуме, ублюдок? - возмутилась Беатриса. - Лемминги, кидающиеся в море с утесов, и те лучше представляют себе реальный мир! Да и здравого смысла у них побольше.

- Может, вас надо оставить вдвоем? - начал было Беккет, но, встретив взгляд Беатрисы, предпочел замолчать.

- Да я лучше останусь вдвоем с голодной пираньей! Ни с места, генерал! К вам, Кассар, это тоже относится.

Конечно, ваше общество мне отвратительно, но оно все же лучше, чем пребывание в компании с этим генетическим катаклизмом, который почему-то возглавляет семейство Вольфов. Я слыхала, что Департамент здравоохранения решил объявить его свалкой токсичных отходов. Может, тогда мы сумеем вывезти его из обитаемых районов как объект, представляющий угрозу для здоровья населения.

- Ах! - подала голос императрица с Железного Трона. - Вот она - юная любовь...

Неподалеку от трона стоял Грегор Шрек и с ненавистью рассматривал собравшуюся компанию. Он ведь имел полное право стоять рядом с ними и принимать участие в обсуждении, о чем бы они там ни говорили. Ему есть что сказать по любому поводу. Он - глава одного из древнейших в Империи кланов и должен быть на виду. Но все эти грязные предатели оттерли его от Железного Трона и не желают замечать его истинных достоинств. Они даже в лицо ему смеют улыбаться, а за спиной смеются и перешептываются. Но они за это поплатятся. Придет день, и они все заплатят. Все до одного! Впрочем, это может и подождать. Потому что сейчас его мысли занимает только одно: Евангелина. Шрек был вне себя от ярости. Евангелина его бросила! Эта неблагодарная сучка, подстрекаемая толстой коровой Адрианой, посмела ему перечить! Ну ничего, скоро они узнают, что Грегор Шрек никому не спускает обиды. Никто не может похвастаться, что одержал над ним верх, - этих "победителей" давно уже нет в живых. Евангелина думает, что она в безопасности среди своих клонов, экстрасенсов и прочих нелюдей. Что ж, пусть думает. И в подполье есть свои слабые места, а у Шрека достаточно времени, денег и яда, чтобы их нащупать. В конце концов кто-нибудь клюнет на его золото или уговоры, а может, испугается угроз. Так было всегда, так будет и на этот раз. И тогда Евангелине несдобровать.

Люди скоро заметят отсутствие Евангелины. Сначала начнут болтать слуги в Башне Шреков. С этим ничего не поделаешь. Потом придворные поймут, что это его слабое место, и начнут задавать вопросы. Где Евангелина? Что случилось? Что он сделал со своей дочерью? Всегда найдутся любители совать свой нос в чужие дела. Конечно, всегда можно сделать еще одну Евангелину - образцы тканей оригинала все еще хранятся у него в тайной лаборатории. Но на воспитание и обучение нового клона уйдет несколько месяцев. А что, если первый клон вернется? Если Евангелины окажется две, его тайна перестанет быть тайной. А еще первая Евангелина может рассказать о своем происхождении, не выходя на поверхность. Просто чтобы отомстить. Конечно, если она не появится, доказать ничего будет нельзя, но одного обвинения хватит, чтобы запятнать имя Шрека. Грязь - удивительно липкая штука, особенно если все только и мечтают тебя ею вымазать. Грегор нахмурился. Он должен быть выше подозрений. Особенно сейчас.

Последние несколько месяцев Грегор Шрек старательно играл роль человека религиозного. Он посещал все церковные службы, вращался исключительно в нужных кругах, щедро жертвовал как раз на те благотворительные учреждения, которые были в последнее время в моде, финансировал сочувствующие церкви политические группировки - словом, из кожи вон лез, чтобы заслужить одобрение церкви. Поддержка церкви нужна была Грегору, чтобы занять по праву принадлежащее ему место у трона. Но чтобы добиться этой поддержки, он должен создать себе репутацию праведника. А это не так-то просто. Раньше Грегор жил своим умом. Он делал, что хотел и когда хотел, а потом его люди заметали следы с помощью денег и угроз. Типичная линия поведения для аристократа, у которого больше денег, чем нужно, и больше гормонов, чем разума. К счастью, церковь готова была забыть о вашем прошлом, при условии, что вы публично покаялись, пожертвовали солидную сумму и больше не грешите. Первые два пункта Грегор выполнял с усердием, а от третьего, как мог, уклонялся. Всему же есть предел, в конце концов. Поведение на публике - это одно, а частная жизнь - совсем другое. Пока Грегор выглядит праведником, его тайные грехи вполне могут быть забыты. Сам Грегор никогда не умел играть на публику, но, к счастью, среди его родственников отыскались необходимые специалисты. Грегор обернулся и смерил одного из них суровым взглядом.

Тоби, по прозвищу Трубадур, был родным племянником Грегора, хотя тот нечасто был склонен признавать родство. Трубадур был маленьким, толстеньким, вечно потеющим человечком. Волосы у него были жидкими и светлыми, улыбка будто приклеилась к лицу, но под этой невзрачной внешностью скрывались острый, как стальной капкан, разум и моральные нормы, которые были бы под стать голодной крысе. Основной его обязанностью было расписывать в выгодном свете все деяния семьи и следить за тем, чтобы эта продукция в нужное время проявлялась в нужных местах. Журналы, голопередачи, газетные сплетни - все это находилось в ведении Тоби. Он был специалистом по воздействию на публику, экспертом по ликвидации вредных последствий, великим сочинителем и первостатейным лжецом. А как же иначе? Не так легко заставить Грегора Шрека выглядеть хорошо. Остальные члены клана тоже иногда капризничали, черт бы побрал их черные сморщенные души, но Тоби знал, как обращаться с подобной публикой. Если какой-то из клиентов Тоби не выполнял его требований - например, не выступал с заранее написанной речью или не появлялся в нужном месте, чтобы помахать рукой и улыбнуться в голокамеру, - Трубадур просто прекращал о нем писать до тех пор, пока строптивец не переставал артачиться. Для того, кто жалуется, что о нем болтают все кому не лень, нет ничего хуже, чем внезапно лишиться этого внимания. Тот, чье лицо не появляется на экране в каждом выпуске новостей, мог считать себя политическим покойником. А Тоби мог сделать из вас знаменитость - но только в том случае, если вы соблюдаете правила игры. Его собственные правила. Грубо говоря, это звучало так: "Вы можете делать все, что хотите, но обо всем, что вы делаете, я должен узнавать первым, чтобы успеть преподать это публике в нужном ракурсе, пока новость не просочилась наружу". К сожалению, Грегору Тоби приказывать не мог. Если бы у него хватило наглости даже заикнуться о подобных условиях, Грегор вырвал бы ему язык - в качестве предупреждения.

- Поговори со мной, мой мальчик, - потребовал Грегор. - Что ты сейчас рассказываешь о Евангелине?

- Официальная версия гласит, что Евангелина переутомилась и отдыхает, - сказал Тоби. - Мы не сообщаем, почему она вдруг переутомилась, - пусть сами додумывают, что хотят. Люди любят строить предположения. Надеюсь, вы сообщите мне, когда она отдохнет? Тогда мне легче будет ввести ее обратно в общество.

- Я сообщу только то, что тебе следует знать, и не раньше, чем мне это понадобится, - отрезал Грегор. - Как там мои дела с церковью?

- Вполне сносно. Хотя я бы на вашем месте постарался следить за своим языком, дядюшка. Иногда мне кажется, что церковь скорее простит вам прелюбодеяние, чем те ругательства, которые вы то и дело произносите. Многие возьмут у меня деньги и не услышат ваших непристойностей и политических оговорок, но рано или поздно вы что-нибудь ляпнете там, где делать этого ни в коем случае нельзя. И тогда я уже ничем не смогу вам помочь.

- Охмурять церковь - полностью твоя идея, - недовольно засопел Грегор. - И я не могу сказать, чтобы результаты меня удовлетворяли.

- Союз с церковью поможет нам избежать столкновений с другими нашими врагами, - терпеливо объяснил Тоби. - Но если священники узнают о вас правду, вам грозит настоящая беда.

- Вот и сделай так, чтобы они ее не узнали. Чья это работа, в конце-то концов?

- Ну перестаньте же ссориться, ради бога! - вмешалась в разговор Грация Шрек, заранее зная, что слушать ее никто не будет.

Ее никогда не слушали. Грация была старшей сестрой Грегора и прилагала все усилия, чтобы выглядеть не так, как он. В отличие от плотного Грегора Грация была высокой и стройной. У нее были длинная лебединая шея и длинные светлые волосы, которые она укладывала в нелепую высокую прическу, вышедшую из моды много лет назад. Грация всегда носила то, что было в моде во времена ее молодости. Современные наряды не привлекали ее внимания. В крайнем случае она роняла по их поводу несколько критических замечаний. Иногда старая мода возвращалась, и на несколько месяцев Грация, к своему огромному смущению, превращалась в одну из самых современно одетых женщин двора. Потом это, к счастью, проходило. Грация не любила, когда ее замечали.

Грация никогда не была замужем. После внезапной кончины их с Грегором родителей брату срочно понадобилась ее помощь. Временно она превратилась в его секретаря, помощника и сторожевого пса - пока Грегор не сумел наконец объединить семью и вернуть ей былое могущество. Все это время у Грации ни минуты свободной не было, так что ни о каких романах или тем более замужестве и речи быть не могло. Она была нужна семье, нужна Грегору, и с этим пришлось смириться. Если Грация и не была в восторге от такой жизни, она держала это при себе. А когда Грегор перестал наконец нуждаться в услугах сестры, она все равно осталась с ним, потому что не умела жить иначе. Мир за время ее вынужденного отсутствия сильно изменился, и теперь Грация просто боялась людей. Любых людей, не только влиятельных особ. Кроме того, она прекрасно понимала, что Грегор ее не отпустит. Он не мог допустить, чтобы сестра вышла замуж и вырвалась из сферы влияния семьи и из-под его, Грегора, наблюдения. Она слишком много знала о клане вообще и о нем самом в частности. Знала, какими средствами он добивался величия.

Грация почти никогда не появлялась при дворе, чтобы лишний раз не оказываться в толпе. Но на этот раз приказ императрицы был недвусмысленным. Все без исключения члены кланов должны были явиться на прием. Умирающим рекомендовалось воспользоваться носилками. Грации пришлось подчиниться. Она не отпускала руку Грегора, держалась как можно ближе к Тоби и пыталась представить себе, что видит все это по головизору.

Грации совсем не нравилось обращение Грегора с Тоби. Но сделать она ничего не могла. Даже если бы она заставила себя выразить свое неудовольствие Грегору, он все равно не стал бы слушать. Тоби был сыном Кристиана Шрека, младшего брата Грегора и Грации. Кристиан пропал много лет назад после яростной ссоры с братом. Императрица приказала провести расследование. Грегора допросили лучшие имперские экстрасенсы, но никаких сведений о пропавшем брате в его мозгу не обнаружили. Грегор с легкостью прошел все тесты и остался чист в глазах закона. После этой истории никто больше не рисковал становиться Шреку поперек дороги.

Тоби попал под влияние Грегора по той простой причине, что родился Шреком, а значит, не имел выбора. Когда-то у Тоби была сестра, но императрица забрала ее к себе и превратила в одну из своих ужасных дев. С императрицей не поспоришь. Грация не могла оказать Тоби никакой поддержки, и, значит, он оказался целиком и полностью во власти Грегора. Сейчас Грегор командовал племянником, как когда-то командовал Грацией, принося еще одну жизнь в жертву своему яростному самолюбию. Таковы уж традиции клана.

Грация вздохнула. Как ей не хватает Кристиана! Из всей семьи только у него было чувство юмора. А Грегор все продолжает кричать на Тоби. Тяжело ему, бедняжке, строить из себя светского человека. Не те данные. Грация взглянула на покрасневшее от ярости лицо брата и внезапно вспомнила слова о последней соломинке, которая сломала спину верблюду. Она приблизилась к Грегору и легонько похлопала его сложенным веером по руке.

- На твоем месте, Грегор, я не стала бы так выражаться при людях. Не забудь, что мы при дворе! Тебя услышат посторонние.

- А ты заткнись, когда тебя не спрашивают! - не оборачиваясь, огрызнулся Грегор. - Если меня заинтересует твое мнение, я пойду проверю, все ли у меня в порядке с головой.

- В самом деле, дорогой? - Грация почувствовала, что краснеет. Она всегда смущалась, если кто-нибудь грубо с ней разговаривал. - Давайте все же будем друзьями. Хотя бы для вида.

- По-моему, тетя права, - застенчиво вставил Тоби. - Церковь, знаете ли, любит счастливые семьи.

- Дерьмо ваша церковь! - ответил Грегор, но уже несколько потише. - Я имею полное право злиться. Не могу поверить, что Валентин дал мне от ворот поворот. Детям, и тем понятно, что у нас с ним общие интересы и одни и те же враги. Кто угодно на его месте ухватился бы за мое предложение. Так нет! Этот дегенерат меня даже слушать не захотел! Конечно, он накачан наркотиками по самые уши и мозгов у него в голове не больше, чем в гнилом яблоке, но вместе мы были бы великой силой. Никто не рискнул бы выступить против нас.

- Не скажу, чтобы меня это огорчало, - сказал Тоби. - Конечно, сейчас Валентин на самом верху и все так и сияют при виде него, но на самом деле ему никто не доверяет. Я не знаю даже, хватило бы ли у меня вдохновения, чтобы правильно осветить ваш альянс в прессе. Проще собирать отвалившиеся у прокаженных пальцы и продавать их под видом модных драгоценностей. А что мы будем делать теперь? Перейдем к плану "Б"?

- Какому еще плану "Б"? - с подозрением спросила Грация. - Мне никто ни про какой план "Б" не говорил. Нет, серьезно, Грегор, ты мне совсем ничего не рассказываешь!

- И незачем тебе этого знать. Заткнись и делай, что тебе скажут. Все равно на большее мозгов не хватит. А сейчас оставайся здесь, с Тоби, а я займусь планом "Б".

И Грегор, не оглядываясь, зашагал прочь. Он знал, что Грация и Тоби с места не сдвинутся без его разрешения.

Планом "Б" были Чоджиро. Союз с Первым Кланом Империи не удался - что ж, попробуем договориться со вторым. Пиная рыхлый снег, он продвигался к намеченной цели. Люди как можно дальше отходили с его пути, но Грегор не замечал их. Добравшись наконец до Чоджиро, он яростно сверкнул глазами в сторону разведчика Резака, чтобы показать, что нисколько не испугался, и кивнул Би-Би в знак приветствия. Би-Би подчеркнуто вежливо поклонилась в ответ. Разведчик не обратил на Шрека никакого внимания.

- У нас с вами общий враг, - решительно сказал Грегор. - Этот враг - Вольф. Разве не в наших интересах объединить свои силы против Валентина? Вы производите компьютеры для флота, я делаю корпуса, но пока Валентин контролирует производство новых двигателей, оба мы должны под него подлаживаться. При удачном для него стечении обстоятельств он сможет выжить из этого бизнеса любого из нас и даже захватить в свои руки все производство целиком. Отняли же они двигатель у Кэмпбеллов! Я был готов работать с Кэмпбеллами. Мы с ними понимали друг друга. Я даже готов был заключить союз между нашими семьями. Но теперь двигатель попал в руки Вольфам, а с Валентином работать невозможно. Я должен либо выполнять его условия, либо отказаться от заказа. А это, сами понимаете, неприемлемо. Итак, мне нужен союзник. Да и вам надо, чтобы кто-то прикрывал вам спину во время работы с Вольфами. Оба наших клана выиграют от этой сделки. Да и нет у нас с вами причин любить Валентина.

- Выиграют? - переспросила Би-Би. - Ну это, знаете, кто как. По-моему, вся выгода достанется вам. Нет, лорд Шрек, вы нам не нужны. У вас нет ничего такого, что вы могли бы нам предложить. Да, конечно, вы выпускаете корпуса. Но их может производить кто угодно. А кроме того, мы, знаете ли, очень разборчивы в выборе союзников.

- Ах ты, сука! - зашипел Грегор.

Рука его непроизвольно рванулась вверх - схватить эту мерзкую шлюху за горло, придушить ее, чтобы знала, как разговаривать с лордом. Но разведчик Резак с легкостью перехватил его руку. Пухлая белая ручка Шрека целиком исчезла в огромном темном кулаке. Резак стиснул руку, и Грегор завизжал от боли. Еще немного, и разведчик раздробил бы ему кости. Наконец разведчик ослабил хватку, и Грегор отскочил назад, прижимая к груди распухшую кисть. Би-Би Чоджиро и Резак смотрели на него с одинаковым безразличием во взгляде. Грегор трясся от ярости.

- Возвращайся к своим людям, Шрек, - спокойно сказал разведчик. - Здесь тебе нечего делать.

Несколько секунд Грегор не двигался с места - пытался придумать оскорбление или угрозу, которые стерли бы с их лиц это наглое самодовольное выражение. Но, ничего не придумав, побрел обратно к своему клану. На этот раз люди не просто уступали Грегору дорогу - они шарахались от него, как от разъяренного скорпиона, который может ужалить всякого, кто встретится ему на пути. Но Грегору было не до них. Он думал. Ему нужны были союзники. Иначе клан Шреков мог потерять контракт на производство корпусов для звездолетов. Корпуса, видите ли, может делать кто угодно... Союз с церковью когда-нибудь начнет приносить плоды, но деньги нужны прямо сейчас. А значит, он должен найти кого-то еще. Не может быть, чтобы никого не нашлось. И тогда он снова обретет власть. Он еще покажет этой Чоджиро, что значит смеяться над Шреком! Усилием воли Грегор заставил себя успокоиться. С Вольфами все еще может получиться. Конечно, Валентин отказался с ним работать, но есть еще Дэниэл и Стефания. И если подойти к ним с правильной стороны... В самом деле, они могут встать на сторону Грегора - хотя бы для того, чтобы досадить брату. Да, это идея. Походка Грегора стала тверже. Он даже позволил себе слегка улыбнуться. Не все потеряно. Он еще вернет себе былое могущество и отомстит. И тогда никто не посмеет смотреть на него сверху вниз!

Лайонстон наконец-то приказала спорщикам у трона замолчать и призвала придворных к порядку. Ее голос, усиленный скрытыми микрофонами, без труда перекрыл стоявший в зале гул и далеко разнесся над белой от снега равниной. Придворные разом замолчали и повернули головы к императрице. В наступившей тишине слышны были лишь завывания ледяного ветра. Лайонстон улыбнулась, и улыбка ее мало кому показалась приятной. Придворные неподвижными изваяниями застыли перед Железным Троном. Падающий снег выбелил их плечи и головы, так что теперь они чем-то напоминали встреченных на полпути снеговиков. Кому-то это сравнение уже пришло в голову, и дрожал он теперь вовсе не от холода. Лайонстон уставилась на Валентина с Беатрисой и не отводила взгляда, пока они не поняли намека и не растворились в толпе. Генерал Беккет и кардинал Кассар встали по обе стороны трона. Теперь они представляли армию и церковь, левую и правую руки императрицы. Лайонстон кивнула Беккету, и он рявкнул, как на параде:

- Капитан Сайленс, разведчица Фрост и офицер безопасности Стелмах! Выйдите вперед и доложите все, что вы знаете о пришельцах!

Стелмах подпрыгнул от неожиданности и воровато оглянулся, чтобы проверить, не заметил ли кто-нибудь его промаха. Сайленс и Фрост, не оглядываясь, шагнули вперед и вытянулись по стойке "смирно" перед самым Железным Троном. Лицо Сайленса было спокойным и бесстрастным, но в сердце у него затеплился огонек надежды. Случилось то, о чем он не смел и мечтать: ему дали возможность самому обо всем рассказать, не дожидаясь, пока кто-нибудь изложит свою версию событий и окончательно его очернит. Еще секунду капитан дожидался, пока подойдет Стелмах, и только потом понял, что офицер безопасности застыл в первом ряду толпы и глаз не сводит со стоящего у самого трона гренделианского чудовища. Осуждать его за это Сайленс не мог. Его и самого такое соседство не приводило в восторг. Он молча протянул руку назад и подтащил к себе Стелмаха. Офицер безопасности так и не смог оторвать взгляда от гренделианина. Сайленс перевел взгляд на разведчицу и тут же пожалел об этом. Фрост тоже смотрела на гренделианина, но она в отличие от Стелмаха была разведчицей. Видно было, что еще мгновение - и она бросится на тварь с голыми руками. Сайленс понял, что надо действовать немедленно. Он снова протянул руку и оттащил Фрост на шаг назад. Гренделианин был личной игрушкой императрицы, и если Фрост каким-то чудом сумела бы убить мерзкую тварь, Лайонстон бы их за это не похвалила. Фрост отдернула руку и метнула в капитана испепеляющий взгляд, но осталась на месте. Сайленс решил начинать доклад, пока не случилось каких-нибудь еще неприятностей.

Он коротко и сжато изложил все основные события, не пропустив ни одной важной детали. Когда он рассказывал о Геенне, среди придворных поднялся ропот. Рассказ о том, как "Неустрашимый" гнался за вражеским кораблем до самой Голгофы, они выслушали спокойно. Но когда дело дошло до природы вражеского корабля и самих пришельцев, ропот перешел в громкий гул. Сайленс передал слово разведчице Фрост. Она лучше кого бы то ни было разбиралась в разных негуманоидных тварях. Доклад ее был точным и сухим, одни только голые факты, но, когда она закончила, капитан почувствовал, что его бьет дрожь. Все остальные тоже дрожали, и холод не имел к этому никакого отношения. Фрост закончила, и в зале стало очень тихо. Императрица медленно кивнула и снова оглядела придворных.

- Надеюсь, теперь вы понимаете, почему нам необходимо увеличить расходы на вооружение. Если один корабль пришельцев сумел натворить столько бед, что же будет, когда сюда прилетит целый флот? Мы слыхали, что кое-кто собирается бунтовать по поводу увеличения налогов. Да будет вам известно: выступления такого рода будут подавлены всеми средствами, какие имеются у нас в наличии. В сложившихся обстоятельствах отказ платить налоги будет рассматриваться как предательство по отношению к человечеству.

Генерал Беккет улыбнулся. Кардинал Кассар улыбаться не стал. Императрица перевела взгляд на Стелмаха:

- Вы хотите что-нибудь добавить к тому, что мы уже слышали?

Стелмах сглотнул, покачал головой и наконец выдавил:

- Нет, ваше величество. На этот раз мне нечего добавить.

- Вот и хорошо, - сказала императрица. - Стража! Приведите заключенного!

Толпа расступилась, пропуская двух вооруженных стражников, волоком тащивших по глубокому снегу совершенно голого человека. Цепи звенели на его запястьях и щиколотках, а из сломанного носа на грудь стекала струйка свежей крови. Пленника била крупная дрожь, кожа его буквально посинела от холода. Стражники подтащили несчастного к Железному Трону и швырнули на колени в снег. Тот поднял на Лайонстон умоляющий взгляд и попытался что-то сказать, но зубы его так сильно стучали, что ничего из этой попытки не вышло. Императрица задумчиво созерцала эту картину.

- Это жалкое существо зовут Фредерик Хилл. Он был начальником службы безопасности космопорта Голгофы. Мы сами назначили его на эту должность. Мы считали его многообещающим молодым человеком. И что же? Он позволил мятежникам пробраться на территорию космопорта. Позволил испортить компьютеры Налогового управления. А потом дал им удрать и на прощание нанести удар по защитным сооружениям планеты. И он же не сумел защитить планету от вражеского корабля. Можно, конечно, устроить здесь допрос, только зачем? Он будет кивать и улыбаться, соглашаясь со всеми нашими словами, а потом попытается свалить свою вину на других. Виноваты будут служащие космопорта, поставщики, не поставившие ему необходимого оборудования, - кто угодно, только не он сам. А потом он еще скажет, что мятежники прилетели на корабле хайденов. Думаю, что половина его людей разбежалась при одном виде ужасного золотого корабля из древних легенд. А вторая половина последовала за первой, когда на беззащитный город обрушились пришельцы.

Всего этого мы слушать не хотим. Этот человек был начальником службы безопасности, а значит, обязан был защитить город. Сильный человек на его месте мог бы сделать многое. Он мог бы собрать своих людей и организовать ремонтные бригады. Мог подключить аварийные системы. Мог послать в город команды спасателей, которые помогли бы раненым и уменьшили бы панику. Вместо этого он, как показывают записи его же системы слежения, начал трястись и заикаться от страха, а потом и вовсе укрылся в безопасном месте, дожидаясь, пока все кончится само собой. Такое поведение недопустимо для офицера. И мы хотим, чтобы его пример послужил вам всем уроком.

Императрица замолчала и перевела взгляд на гренделианское чудовище. Сетка на его шее мелодично зазвенела. Еще мгновение это создание из ночных кошмаров в шипастом малиновом панцире неподвижно стояло за троном и вдруг бросилось вперед, да так быстро, что человеческий глаз не успел даже среагировать на это движение. Мерзкая тварь склонилась над неподвижным Фредериком Хиллом и глубоко вонзила ему в плечи свои острые когти. Все оказавшиеся неподалеку придворные в ужасе отпрянули назад, но гренделианин не обращал на них никакого внимания. Из ужасных ран на плечах Хилла фонтаном брызнула кровь. Он открыл рот, чтобы закричать, но чудовище тоже открыло рот и откусило ему лицо. Огромные челюсти с чавканьем захлопнулись, а на месте лица человека остался лишь окровавленный череп. И этот череп громко вопил от боли голосом бывшего начальника службы безопасности.

Гренделианин прожевал свою ужасную пищу, наклонился вперед и вонзил свои клыки в грудь потерявшего человеческий облик орущего существа, проломив ему грудину. Раздался отвратительный хруст, и морда гренделианина погрузилась в окровавленную плоть. Он искал сердце, как свинья ищет трюфели. Человек взмахнул руками и рухнул наземь, неподвижный, как сломанная кукла. А гренделианское чудовище с наслаждением продолжало чавкать. Сетка на его плечах звякнула, но он, казалось, даже не заметил этого. Сетка звякнула еще раз. Только тогда гренделианин неохотно выронил добычу и вернулся на свое место, позади Железного Трона. Дымящаяся кровь стекала с его клыков на малиновый панцирь. Разорванное тело Хилла рухнуло в залитый кровью снег и осталось лежать, как выброшенная кем-то игрушка.

Сайленс пододвинулся поближе к Фрост. Он чувствовал переполнявшие ее гнев и ярость и понимал, что эта ярость выплеснется наружу при малейшей провокации. Разведчики созданы, чтобы защищать человечество от нелюдей. Их работа - убивать нелюдей, пока они не успели причинить вред человеку. И то, что они сейчас увидели, шло вразрез со всеми принципами Фрост. Сайленс попытался успокоить разведчицу, положив руку ей на запястье. Рука была напряженной, как согнутый стальной клинок. Фрост смерила капитана ледяным взглядом, и он тотчас же убрал руку. Даже в таком состоянии Фрост оставалась разведчицей. Ее ярость не имела никакого отношения к таким человеческим чувствам, как жалость или возмущение. Это была чисто профессиональная реакция.

Придворные вполголоса переговаривались между собой, переводя взгляды с гренделианина на выпотрошенный труп и обратно. Непонятно было, что произвело на них большее впечатление - зверское убийство или легкость, с которой императрица управляла своим питомцем. И все как один усвоили преподанный им урок. Сайленс и Стелмах обменялись многозначительными взглядами, но с места не сдвинулись. Оказавшиеся неподалеку от тела придворные бросили взгляд на ужасные рваные раны и попытались отступить хоть немного назад, но толпа позади них стояла стеной, и отступать было некуда. На гренделианина никто глядеть не хотел. Императрица ласково улыбнулась:

- Правда, милый у меня зверек? За столом он вести себя не умеет, что верно, то верно, но не надо забывать, что он еще крошка. Совсем ребенок. А представляете, что будет, когда он вырастет? Представляете целую армию таких, как он? Если выпустить их на поле битвы, там - останутся лишь горы трупов и океан крови. И я очень надеюсь, что мы такую армию создадим. Работы по улучшению контроля над гренделианскими чудовищами идут полным ходом. Скоро у нас будут сетки для каждого "спящего", и тогда мы их разбудим и пошлем в бой против тех, кто напал на нас сегодня. А также против всех, кто посмеет угрожать нам в будущем. Капитан Сайленс, вы не закончили доклад. Расскажите нам о том, что вы увидели на планете вольфлингов.

Сайленс, Фрост и Стелмах по очереди принялись рассказывать о замерзшей планете вольфлингов и скрытых под ее поверхностью огромных пещерах. О том, что эта планета оказалась Хайденом, колыбелью цивилизации измененных людей. О тысячах хайденов, которые проснулись от векового сна в своей Гробнице и снова вышли на поверхность. Тысячи золотистых воинов-киборгов, которые когда-то уже чуть было не победили человечество.

Назвали они и имена тех, кто разбудил "измененных". Это были мятежник Оуэн Охотник за Смертью, женщина-пират по имени Хэйзел д'Арк, охотница за скальпами Руби Джорни и профессиональный повстанец Джек Рэндом. Рассказали о своем поражении и бегстве "Неустрашимого". Но ни слова не было произнесено ни о гибели лорда Драма, ни о том, что убил его сам легендарный Жиль Охотник за Смертью. Вот уже много веков Жиля считали погибшим, а теперь он вдруг вернулся, чтобы отомстить Империи, которая его предала. Причиной такого молчания послужил прямой запрет, который Сайленсу, Фрост и Стелмаху передали задолго до аудиенции. А они не слишком расстраивались по этому поводу.

Гул становился все громче и громче, как бы строго императрица ни смотрела на своих придворных. Имена Джека Рэндома и первого Охотника за Смертью вызвали в зале настоящую бурю. Да и Оуэна Охотника за Смертью все помнили. Зря все-таки императрица объявила его мятежником. Теперь он действительно стал им и, похоже, возглавляет новое восстание. А уж известие о проснувшихся хайденах и вовсе повергло всех в уныние. "Измененных" перестали официально называть врагами человечества лишь потому, что слуги суперкомпьютера с планеты Шаб были еще хуже. Императрица дала придворным немного выговориться и только потом призвала их к порядку:

- Давайте не будем впадать в панику, девочки и мальчики. Хайдены только что проснулись, и произошло это очень далеко отсюда. Если они и нападут, то очень и очень не скоро. Человек, который называет себя Джеком Рэндомом, может быть обыкновенным двойником, которого мятежники в целях пропаганды поставили во главе восстания. Настоящий Джек Рэндом наверняка уже умер.

И тут от толпы придворных отделилась Би-Би Чоджиро. Императрица замолчала и выжидательно посмотрела на нее. Би-Би подошла к подножию Железного Трона и грациозно поклонилась. Лайонстон приветствовала ее ледяным взглядом.

- Надеюсь, ты хочешь добавить что-то по делу, Чоджиро. Иначе я тебе не завидую.

- При всем уважении к словам вашего величества, - начала Би-Би, - я хотела бы сказать, что нам сообщали, будто Джек Рэндом был некогда захвачен имперскими силами и бежал из заключения. Информация получена из достаточно надежного источника.

- Значит, вас обманули, - заявила Лайонстон. - Мы никогда не захватывали в плен Джека Рэндома. А если бы захватили, ему не удалось бы бежать. Все понятно? Вот и хорошо. И не прерывай нас больше, иначе мы прикажем своему гренделианину посмотреть, что у тебя внутри.

- Не сочтите за грубость, ваше величество, - спокойно продолжала Би-Би, - но клан Чоджиро предпочитает придерживаться фактов. Мятежники прилетели сюда на корабле хайденов - вполне материальном корабле, что заставляет нас задуматься по крайней мере дважды. Во-первых, это означает, что они работают вместе. А во-вторых, мы видим, что у "измененных" есть готовые к боевым действиям корабли. Кто знает, быть может, целый флот этих кораблей уже вылетел с Хайдена и несется сейчас по направлению к Голгофе?

- Вы, Чоджиро, удивительно жизнерадостны, - ответила императрица. - Но если хайдены действительно собираются на нас напасть, вы тем более должны поддержать армию и перестать наконец хныкать по поводу увеличения налогов. Кто еще хочет высказаться? Но учтите - говорить надо по делу. Иначе я оставлю вас здесь, и будете стоять, пока глаза ко лбу не примерзнут.

- Если позволите, - сказал Валентин Вольф, - я хотел бы добавить пару слов.

Он шагнул вперед и остановился рядом с Би-Би. Девушка покосилась на него и отступила на шаг в сторону. Валентин одарил ее ослепительной улыбкой и кивнул императрице.

- Славная здесь нынче обстановка, Лайонстон. И воздух такой бодрящий. Не хватает только пингвинов, но, по-моему, и так неплохо. Снег так идет к моему костюму... Но перейдем к делу. Из разных надежных и почти совсем достоверных источников мне стало известно, что вместе с капитаном Сайленсом на планету вольфлингов летал лорд Драм и что он, к сожалению, погиб. И с тех пор так и лежит мертвый. А поскольку в последние несколько месяцев никто его при дворе не видел, мы склонны верить этому сообщению. Может быть, вы нам расскажете, где сейчас лорд Драм и чем он занимается?

- Разумеется, - ответила Лайонстон. - Драм никуда ни с кем не летал. Все это время он был на Голгофе, где выполнял одно очень важное задание.

- Я уверен, что все присутствующие вздохнули с облегчением, услышав этот ответ, - сказал Валентин. - Но где же лорд Драм сейчас?

- Здесь, - улыбнулась императрица. - Как всегда, рядом со мной.

Императрица щелкнула пальцами. По этому сигналу слетела маскирующая голограмма, и между троном и кардиналом Кассаром появился лорд Драм собственной персоной. Кассар едва не подпрыгнул от неожиданности и не смог удержаться, чтобы не отскочить в сторону. Первый Меч Империи, Великий Лорд Драм не шелохнулся. Он стоял рядом с Железным Троном в своих черных одеждах и боевых доспехах, и на его красивом холодном лице застыло надменное выражение. Драм молча кивнул придворным, и они ответили ему мрачными взглядами. Совет лордов и Драм никогда особенно не любили друг друга. Валентин некоторое время внимательно изучал лицо Драма, а затем молча кивнул, покосился на Би-Би, пожал плечами и исчез в толпе. Проиграл так проиграл. Би-Би Чоджиро поклонилась лорду Драму, императрице и тоже вернулась на свое место рядом с разведчиком Резаком. Сайленс, Фрост и Стелмах переглянулись.

- А это уже интересно, - прошептала Фрост. - Мы же видели, как Драм погиб, там, на планете вольфлингов. Или это был не Драм? Который из них клон - тот, что здесь, или тот, что летал с нами и погиб?

- Не знаю, - ответил Сайленс. - Но одно я знаю точно: такие вопросы, особенно произнесенные вслух, очень вредны для здоровья.

- О чем вы шепчетесь? - нетерпеливо спросил Стелмах. - Я ничего не слышу, нельзя ли чуть погромче? Что мы собираемся делать?

Сайленс и Фрост снова переглянулись. Оказывается, они, сами того не понимая, общались телепатически. Точнее, не телепатически, ведь приемная Лайонстон была буквально утыкана блокираторами биополя, препятствовавшими телепатическому контакту. Природу этого явления надо будет обсудить.

- Я вам скажу, что мы собираемся делать, - ответил Стелмаху Сайленс. - Мы собираемся молчать до тех пор, пока императрица не объяснит нам, что именно мы должны рассказывать. Если она говорит, что это - Драм, значит, это Драм. Ясно?

- Меня устраивает, - заявила Фрост.

- Ясно, - сказал Стелмах. Но вид у него был несчастный.

В толпе внезапно началось какое-то движение. Растолкав придворных, к трону вышел человек с серебряным медальоном члена Парламента на груди. Он был одет по последнему крику моды - золотистый сюртук, высокие, до середины бедер, кожаные сапоги. Длинные бронзовые локоны обрамляли выкрашенное светящейся краской лицо. Член Парламента покрутил головой, чтобы скрытые голокамеры имели возможность показать его лицо крупным планом, и, гордо выпрямившись, остановился перед самым троном. Как все политики, он понимал, как важно правильно сыграть свою роль. А сегодняшнее представление смотрела половина Империи.

- Ваше величество, я вынужден заявить протест. Я располагаю достоверными сведениями, подтверждающими последнее заявление лорда Вольфа. Источник этих сведений я вам указать не могу, поскольку мой информатор не хочет огласки. Но он однозначно утверждает, что лорд Драм погиб на планете вольфлингов. И убил его сам первый Охотник за Смертью. А тот, кто стоит рядом с вами, в лучшем случае самозванец. Возможно также, что это клон, которого вы пытаетесь выдать за настоящего лорда Драма. Но я не верю. Я требую, чтобы этого... субъекта подвергли генетическому тестированию. Здесь и сейчас. Мы не позволим клону оставаться консортом вашего величества.

- Мы? - переспросил Драм. - А кто такие эти мы?

- Я представляю здесь группу своих коллег, - ответил член Парламента. - И я уверен, что все честные люди поддерживают нас сейчас. Мы имеем право узнать правду.

Лайонстон наклонилась вперед и внимательно разглядывала говорящего.

- Ваше лицо нам незнакомо, - сказала она наконец. - Вы...

Член Парламента, казалось, вырос по меньшей мере на пол головы. Торжествующим голосом он возвестил:

- Я - Ричард Скотт, новый представитель от избирательного округа Грейлейк. Я обещал своим избирателям бороться за правду и правосудие. И будет лишь справедливо, если я начну выполнять свои обещания здесь, при дворе.

Лайонстон кивнула и откинулась на спинку трона.

- Да, я должна была догадаться. Тот, кого избрали давно, не стал бы вести себя так дерзко и театрально. Драм, разберись с ним.