землю под свое хозяйство. И Таня с Феликсом согласились к нам переехать. Там
есть два десятка просторных, но давно заброшенных домов, оливковые рощи,
ручей, бухточка, а в ней стоит наш катер для сообщения с внешним миром." "С
каким миром? В какой это части света?" "Тут рядом. В Греции. А в ней, как
известно, все есть..." "Так у нас теперь будет своя яхта?" "Какая яхта?
Довольно старенький катер. Впридачу к острову. Но на судне есть каюты,
камбуз, трюм, машинное отделение, ходовая рубка. До Родоса всего двенадцать
километров. Час ходу при хорошей погоде." "А есть мы что будем?" "Так Амирам
же там развернет ферму. И будем делать покупки на Родосе." "А...
цивилизация?" "На Родосе есть аэродром. До любой европейской столицы не
более трех часов лету. Что же касается телевидения, холодильника и прочего,
то пока будем пользоваться стареньким дизель-генератором, а потом закажем
солнечно-ветровую электростанцию. Таня с Феликсом уже рисуют эскизы и делают
расчеты." "Так они согласились поселиться с нами?" "Конечно. Белочка... я же
сказал. И я им выделил, ты прости, двести тысяч долларов на заказ... еще
кое-чего..." "Чего?!" "Ты будешь смеяться... Но эти деньги мне все равно
достались чудом." "Я уже смеюсь. Так на что же ушло еще двести тысяч?" "На
заказ подводной лодки..." "Ч-чего?!"
вас, Татьяна Алексеевна, я заочно хорошо знаю еще по вашей работе в таком-то
институте, но это... это не подводная лодка! Это каракатица какая-то... Она
не может двигаться под водой. Где дизель-генератор, электродвигатель, винт,
наконец? Вы это сами разраба-тывали или пошли на поводу у какого-то
авантюриста от судостроения?" "Я работа-ла над лодочкой все пятнадцать лет
после изгнания из института, - впервые после потрясения в чужом Бат-Галиме
сильно волновалась Таня, - и до самой эмиграции из Союза. Просчитано до
мельчайших деталей. Проект мне удалось вывезти в Израиль. Я не стала бы
рисковать деньгами наших друзей." "В свое время все испытано, - добавил
Феликс, - в бассейне нашего института. Таниными друзьями. На чистом
энтузиазме. Это удалось сделать в короткий период между развинчиванием и
завинчиванием гаек." "Так каков же принцип действия? Не этот же моторчик
дви-жет лодку под водой с такой приличной скоростью?" "Конечно. Аккумулятор,
мотор и винт только для маневрирования. А остальное основано на принципе..."
брат Гера, директор украинского предприятия в Севастополе. - Калькуляция по
нашим нынеш-ним ценам?" "Да. Сделана Киселевым. Он совсем недавно в Израиле
и..." "Знаю. Вася Киселев никогда не ошибается. Думаю, что мы уложимся в его
смету." "Вклю-чая две торпеды 450 калибра?" - спросила Таня. "Мы-то дали бы
и даром. Столько законсервировано в азоте с еще советских времен! Только вот
власти ни за что не позволят нам напрямую продавать оружие Израилю. А тайком
еще хуже. Рано ил поздно тайное станет явным. Да и зачем Израилю наши
торпеды? Свои хуже?" "Я не знаю, - сказала Таня, - и знать не хочу, что на
вооружении у Израиля. Меня к его лодкам на ракетный выстрел не подпустили. И
вообще все это не для Израиля." "Не?.. Страна, теряющая свои и без того
мизерные территории не интересуется такой уникальной лодкой? Бесшумной и
бесследной, против которой пока ни у одного флота в мире нет противолодочных
средств?" "Я не знаю, - повторила она, - и знать не хочу, чем и кто в этой
стране интересуется. Меня там отлучили от секретов еще решительнее, чем
гэбэшники и даже без их абсурдных оснований." "За то, что вы русская?" "В
этом отношении, - сказал Феликс, - мы все там русские." "Хорошо, Фе-ля, а
для какой же тогда страны такое грозное оружие?" "Для острова Мрым, -
вступил я в разговор. - Мрым это моя фамилия. А остров купил я. И свою землю
я намерен защищать в первую очередь мощью наших мозгов." "Но остров-то
нахо-дится на территории Израиля?" "Нет. Это в Греции." "А защищать его вы
намерены, естественно, от турок?" "От всех, кто будет претендовать на мою
территориальную целостность!" "Я что-то не слышал, чтобы кто-то нападал на
греческие острова..." "У меня на острове будет еврейская колония. А коль
скоро там будут жить евреи, то желающие бить и спасать тут же найдутся.
Одного из возможных претендентов на мое имущество я уже видел в лицо." "На
вашем острове?" "Нет, еще в... уже не в моем поселении. Уже в его
поселении... на месте моего. Поэтому нам нужна Танина лодочка. С двумя
торпедами."
севастополь-ская часть той драмы, что описана в романе "Убежище". После моей
комнатки в коммуналке этот дом казался мне верхом роскоши.." "Вот уж не
думала, - задумчиво сказала Изабелла, поднимаясь на крыльцо и заглядывая
через забор в сад, - что попаду прямо в юность героев моего любимого
романа... А кто тут живет сейчас?" "Папа перед отъездом в Израиль сдал дом
татарам." "Сдал или продал?" "Дарили, бросали или продавали мы - первая
волна большой алии, - сказала Таня. - В конце девяностых люди старались
оставить что-то в тылу. На случай вынужденного возвра-щения. Они и тут
оказались умнее энтузиастов сионизма. Так что мы можем зайти. Почему бы
Феликсу не проверить состояние своего имущества?"
дядя Мустафа, - сказал Феликс. - Вот мы тут с друзьями... в командировке. Я
им решил показать дом своего детства. Не возражаете?" "Как же я могу?.. Это
твой дом, Феля... Как папа? Как Софа?" - улыбался Мустафа, нервно потирая
руки.
столе шел бурный процесс консервации. Три женщины напряженно смотрели в нашу
сторону. Старик провел нас на веранду. Тотчас бесшумно появилась младшая из
женщин. "Хотите перекусить?" - тихо спросила она, тревожно переводя взгляд с
Тани на Изабеллу. "Я лично хочу черные голубцы, - торжествующе оглядела нас
всех глав-ная героиня романа. - Без подначек и Казимировны."
подала бу-тылки и фрукты.
оттаяли от изумительной наливки. - До войны это был дом моего деда и отца. В
1944 русские выселили нас в Узбекистан только за то, что мы татары..." "А не
за то ли, - пытался я понять, - что вы выступили против нас в войне с
немцами?" "Я никак не мог этого сделать, так как в течение всего периода
"предательства татар" стрелял по немецким танкам из своей сорокапятки. У
меня два ордена Славы! - коснулся он колодок на пиджаке. - Но это не спасло
меня от депортации. И все мои друзья в Фергане были с орденами за защиту
Советского Союза, в том числе Крыма, от фашистских захва-тчиков..." "Но вы
не решили отомстить и силой вернуть себе родину предков, сбро-сив русских в
море? - смеялась Белла. - Я просто примеряю сюда нашу ситуацию..." "Арабы и
евреи? - тотчас понял мудрый татарин. - Нет, конечно! Ханство рухнуло в
результате войны, как исчезли сотни других государств. После этого мы тут
жили с русскими сотни лет и не мешали друг другу до Сталина. Ситуации 1944 в
Крыму и 1948 в Палестине прямо противоположные. Здесь высылали население,
большая мужская часть которого была в Красной армии во время предательства
нескольких тысяч наших националистов. А в Палестине вряд ли хоть один араб
воевал в еврейской армии. Так что с нами поступили стократ несправедливее,
чем с арабами в Израиле. То, что они сегодня называют своей катастрофой,
по-моему, скорее напо-минает времена Екатерины Великой в Крыму. Требовать же
реванша в Палестине можно не с большим основанием, чем нам против
современной России. Тем более, что и ей Крым давно больше не принадлежит.
Впрочем, ваши арабы давным-давно примирились бы со своей судьбой, если бы не
внешние силы, заинтересованные в их бесконечной борьбе с Израилем." "Но вы
же мечтали вернуться? - спросил я. - Вот и поселились в своем доме..."
"Конечно. Я мечтал об этих стенах все сорок лет из-гнания, - глаза Мустафы
заблестели. - Но я осознавал, что меня выгнал из Крыма не Илья, папа
Феликса. И что волею судьбы тут началась жизнь иных людей, которые передо
мной ни в чем не виноваты. С чего бы я их ненавидел, взрывал или изгонял.
Другое дело - выкупить свой дом. Я небогатый человек, - добавил он, - но
если бы Илья продал мне этот дом, я бы поднял на ноги всю нашу общину и эти
камни стали бы моими. Плохо только, что он не продаст... никогда..." "А
почему это, по вашему?" - быстро спросила Таня. "Потому, что он так и не
оказался в Израиле на своей земле, как мечтал... У него, как и у вас с
Феликсом, как и у меня, нет в мире другого дома, кроме этого. Но в случае
чего, уйду я. Сниму другой дом..." "Надеюсь, дядя Мустафа, что мы с Феликсом
претендовать на него не будем." "А если вас вы-гонят из Израиля арабы?"
"Поскольку от меня и моих единомышленников, как выяс-нилось, больше ничего
не зависит, это очень может быть. Но и у нас вроде бы уже есть другой...
вернее, скажем так, третий дом..."
По стенам бегали ящерицы, за каждым камнем притаились змеи и скорпионы, на
чердаках летали птицы. Амирам, трое его сыновей и четверо взрослых внуков
целыми днями бродили по острову, обследуя почву и источники воды. Ручей было
решено отвер-нуть от моря взрывом скалы и образовать пресноводное озеро для
орошения. Олив-ковые рощи и одичалые сады фермер изучал с особым вниманием.
своего дома временную синагогу и без конца обсуждал с приехавшим на остров
архитек-тором постоянную. С детьми с первого дня стали заниматься взрослые
по программе израильской школы.
приш-лось, как в молодости, заняться его ревизией, очисткой и смазкой: я
разостлал на каменистой серой земле брезент, на котором выложил абсолютно
все детали агрег-ата, изготовленного еще в фашистской Германии. Надо
сказать, что после опреде-ленных усилий арийская продукция подчинилась
еврейским рукам. На седьмой день моих усилий, сверкающее бронзой, смазкой и
чистотой гамбургское изделие, к вос-торгу детей, выдало ток для телевизоров,
видео и компьютеров, без которых, как известно, жить невозможно. Даже в тех
неестественных фронтовых условиях, где прошла вся их короткая жизнь. Наши с
Беллой внуки долго приставали ко мне с вопросом, откуда здесь может быть
обстрел, и очень удивлялись, когда я уверял, что ниоткуда... Они строили
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Суворов Виктор
Березин Федор
Сертаков Виталий
Апраксина Татьяна