АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Если придется плыть вам по свету,
Не забывайте песенку эту.
В каждом деле, двигаясь к цели,
Надо всюду видеть все мели {*}.
{* Текст песни поэта Н. Матусовского.}
Пристань. Луна над Камой.
Окруженные шумной толпой провожающих, друзья стоят у готового к
отплытию плота.
- Огромное вам спасибо!
- Приезжайте к нам!
- Обязательно приезжайте!
Захмелевший Нестратов, обнимая за плечи седоволосого речника, говорит
несвязно, но торжественно:
- А знаете ли вы, дорогой мой Иван Ильич, что такое архитектура? Это
музыка, застывшая в камне! Да, да! Что может быть прекраснее человеческой
мысли, воплощенной в точном, великолепном здании?
Друзья пытаются унять расходившегося Нестратова, но он, увлеченный
собственными мыслями, уже не говорит, а почти кричит в полный голос:
- И не верьте вы этим болтунам, этим горе-новаторам - Ллойду, Гропперу
и прочим. Они, видите ли, выдумали теорию о распаде города. Они мечтают о
том, чтобы человек, как одинокий затравленный волк, строил себе жилище вдали
от других людей... А мы говорим, что это чепуха!
Веснушчатый матросик так же, как и на концерте, глядя прямо в рот
Нестратову, шепчет:
- Вот дает! Вот это дает!
Нестратов взмахивает рукой и торжественно заканчивает:
- Вся наша советская наука о градостроительстве утверждает, что это
чепуха! Мы мечтаем о великолепнейших белых городах в зеленом кольце садов,
которые украсят нашу землю...
- Василий Васильевич! - очень вежливо, но с металлическими нотками в
голосе, говорит Лапин. - Нам пора. То есть я хочу сказать - пора и честь
знать.
И снова слышится со всех сторон:
- До свидания, товарищи!
- Спасибо вам!
Плот медленно отчаливает от пристани Кошайска.
Нестратов, сложив ладони рупором, кричит:
- Товарищи, вы меня поняли? Прекрасные города на прекрасной земле - вот
наша цель!
Отдышавшись, он садится, благодушно смотрит на Лапина и Чижова:
- По-моему, они остались очень довольны нашим концертом. Вы не
находите?
- О концерте и о поведении некоторых его участников мы поговорим после,
- холодно отвечает Лапин. - А сейчас мы с Чижиком идем спать. Ты сегодня
дежуришь, капитан. Не вздумай нас будить раньше, чем... А где, кстати, у нас
следующая остановка?
Нестратов достает из кармана пиджака географическую карту, потертую на
сгибах, испещренную какими-то стрелками, крестиками и кружочками. Лапин с
карандашом в руке склоняется над картой:
- Кошайск, стало быть, мы проехали... - Он ставит на карте кружочек. -
Затем следует Гарусино - зерносовхоз, там задерживаться нет смысла. - На
карте появляется крестик. - А вот в Тугурбае...
- А вот в Тугурбае... - перебивает Чижов и неожиданно замолкает.
- Что - в Тугурбае? - вопросительно смотрит на него Нестратов.
- Приплывем - поглядишь! - загадочно усмехается Чижов. - Пошли спать,
Александр Федорович! Чижов и Лапин уходят в шалаш. Нестратов смотрит им
вслед.
- Братцы! А, братцы! А что будет в Тугурбае?
Лапин и Чижов не отзываются.
- Эх! - горестно вздыхает Нестратов. - И поговорить-то человеку не с
кем!
Он ложится, закинув руки под голову, вытягивает длинные ноги и не
замечает, как сталкивает в воду новые тапочки Чижова. Тапочки булькают,
переворачиваются и камнем идут ко дну.
Медленно плывет по течению плот.
Вывеска:
"УПРАВЛЕНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВА ТУГУРБАЯ"
За окном громыхают мощные землеройные машины, гудят механические пилы,
перекликаются в лесах звонкие голоса.
В конторе строительства, несмотря на ранний час, полно народу.
Как и в приемной Нестратова, люди ожидают терпеливо и безнадежно,
курят, снова и снова перечитывают развешанные по стенам плакаты с тоскливыми
изречениями:
"Без дела - не входи", "Излагай вопрос ясно и четко", "Экономь свое и
чужое время".
Все эти плакаты написаны от руки, и только один, отпечатанный
типографским способом, злобно предупреждает:
"Ходи тихо - здесь работают!"
Надменная секретарша с тонкими поджатыми губами, в очках, стучит на
пишущей машинке.
Пожилой человек в высоких резиновых сапогах, по виду прораб, взглянув
на часы, подходит к столику секретарши и спрашивает:
- Мария Ивановна, голубушка, где же все-таки товарищ Нехода? Ведь он
мне к шести часам назначил, а сейчас уже восемь... Ведь у меня вся работа
стоит.
- Не знаю, не знаю! - рассеянно отвечает секретарша. - Нам начальство
не докладывает, где оно. Потерпите - придет!
- Когда?
- Своевременно, - сухо говорит секретарша. Человек в резиновых сапогах
тяжело вздыхает и, безропотно приготовившись ждать, садится.
Тикают стенные часы-ходики. Стучит пишущая машинка. В стороне, у окна,
кружком расположились комсомольцы. Секретарь комсомольской организации,
Алеша Мазаев, в круглой тюбетейке на стриженой голове и синей спецовке, из
нагрудного кармана которой торчат всевозможные линейки и карандаши, с
выгоревшими добела на солнце бровями, тихо говорит, сердито поглядывая на
Катю:
- А мы тебе не верим, Синцова. Мы тебе, понимаешь, просто не верим! Не
может этого быть, чтобы один советский человек не принял другого советского
человека, который за тысячу километров приехал к нему по важному делу. И
лучше бы ты нам честно сказала - я, ребята, у Нестратова не была.
- Была я у него, Леша, - уныло говорит Катя.
- Ну? Что же он тебе сказал?
- Ничего не сказал - он меня не принял.
- Не может этого быть!
Худенькая девушка с короткими торчащими косичками поднимает руку.
- Ты что, Пономарева?
- Я к порядку ведения, - отвечает девушка и озабоченно хмурит брови.
- Какого еще ведения? - ворчит Мазаев. - У нас же не собрание. Говори,
что такое?
- Пускай наши не курят, - говорит девушка, - И так все кругом курят, а
наши пускай не курят. Во-первых, вредно, а во-вторых, сушь и жара такая, что
искра одна упадет, и готово - пожар.
- Так вот, Синцова... - после паузы продолжает Алеша Мазаев, -
придется, понимаешь, на комсомольском собрании ставить о тебе вопрос...
За окном раздается автомобильный гудок, слышны голоса...
Секретарша торопливо вскакивает, скалывает скрепками какие-то бумаги.
Отворяется дверь, и на пороге появляется начальник строительства
Виталий Григорьевич Нехода - пожилой квадратный человек, совершенно лысый, с
резкими складками в углах рта и неопределенного цвета чахлыми, точно
выщипанными усами.
Человек в резиновых сапогах бросается к нему:
- Товарищ Нехода, я жду вас... И вчера к вам заходил, и позавчера... И
нынче с шести утра сижу. Очень вы мне нужны!
- А я всем нужен, - усмехается Нехода, - всем! Но я же не могу... Что?
Разорваться? С шести утра, говорите, ждете меня? А я с пяти объекты
объезжаю. Если я не интересуюсь, как рабочий класс живет, - никто этим не
поинтересуется! Все на мне... Ездил в общежитие, в баньку...
Он снисходительно-начальственно смеется, но, заметив группу
комсомольцев, внезапно мрачнеет, что-то негромко говорит секретарше и
проходит к себе в кабинет,
- Товарищи, - железным голосом произносит секретарша, - сегодня у
товарища Неходы приема не будет - у товарища Неходы важное совещание.
И, не слушая возмущенных, огорченных и протестующих возгласов, она
приотворяет дверь кабинета Неходы и кивает Алеше Мазаеву:
- Идите...
Кабинет Неходы.
Маленькая комната с непомерно большим столом, добрую половину которого
занимает чугунный чернильный прибор, изображающий каюра и бегущую собачью
упряжку.
Нехода сидит за столом, помешивая ложечкой сахар в стакане чая, и
перелистывает бумаги, положенные перед ним секретаршей.
Когда в кабинет входят комсомольцы, он, не поднимая головы и словно не
замечая их появления, открывает ящик письменного стола и достает ручку с
пером. Затем внимательно разглядывает перо на свет, придвигая бумаги,
обмакивает перо в чернильницу и пишет на докладной записке: "Утверждаю".
Потом, секунду подумав, приписывает перед "утверждаю" "не", закрывает крышку
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [ 11 ] 12 13 14 15 16 17 18 19 20
|
|