маленькая, меньше Дженни, на редкость изящная и гибкая, а цветом походила на
дымчатый жемчуг: нет, шкурка ее отливала кремовым, скорее то был кофе,
сильно разбавленный молоком. Нос у нее был черный, голова -- кофейная, ушки
-- шоколадные, лапки и хвостик -- черные, как нос. А глаза синие и
несказанно прекрасные. Не фиалковые, и не сапфировые, и не цвета морской
волны, и не цвета небес -- синее всего, что есть на свете, сама синева во
всей своей красе. Дивное видение так поразило его, что он не мог двинуться с
места.
распушила хвост и проворковала:
Понимаешь, я очень люблю рыбу... Вот, понюхай сам...-- И она подышала ему в
мордочку. Рыбой и впрямь запахло, и Питеру это понравилось, быть может,
потому, что он все же стал котом.
ибо Лулу закричала: -- Мя-а-у! -- и кинулась куда-то. Наигравшись вдоволь,
она присела рядом с Питером и спросила:
дивная погода!
бе-гом!..
бегал, и веселился вовсю, пока Лулу не повалилась на бок и не сказала,
сверкая синими глазами:
королева, сама я принцесса. Ты польщен? -- И снова не успел он кивнуть, как
она вскочила и стала прохаживаться взад-вперед. Наконец она взглянула через
плечо и спросила:
знать? Придем -- увидим...
ограды, плотно прижав ушки, то останавливалась, чтобы оплакать свою судьбу.
Разбередив Питеру сердце, она дождалась робкой просьбы:
самое лучшее место в мире! Родословная у нас длинней хвоста! А у тебя? -- и
не дождавшись ответа, она шепнула: -- Хозяева мои ужасно богаты...-- И снова
запрыгала, заплясала, мяукая вовсю и заливаясь хохотом.
откуда взору открывался весь Лондон: и улицы, и дома, и шпили, и серебро
реки, и тысячи каминных труб, а вдалеке, за серыми рядами домов, зеленые
пятна парков и скверов. Еще дальше все сливалось в голубую дымку.
прихожу сюда помечтать...-- Она упала на траву закрыла глаза и несколько
секунд не говорила ни слова.-- Ну вот! Помечтала, и хватит. Куда теперь
идем?
волнуются...
прихожу, чтобы их помучить... О, слушай, там что-то играют!
побежали на звуки. "Ах, я никогда не видела аттракционов!" -- восклицала
Лулу. Питер их видел еще мальчиком, но тогда его водили за руку. Совсем
другое дело -- бегать здесь одному, то есть с такой красавицей!
красивому, и он лопнул с оглушительным треском, а она перепугалась и
заметалась на месте. Рассердилась она почему-то на Питера и стала его ругать
за то, что это он порвал шарик, ей назло. Вконец завороженный, Питер стерпел
и это, хотя прежде ничто не ранило его сильнее, чем несправедливый упрек.
заурчала: "Покор-рми меня мор-роженым..." -- и быстро добавила: "Вообще-то я
его часто ем, мы ужасно богатые".
принялись подлизывать все, что падало на пол. Вернее, подлизывала Лулу, а
Питер ждал, пока она перепробует все сорта, какие только есть. Длилось это
долго, и Питер просто видел, как расширяются у Лулу бока.
ним, но, как это ни печально, он о Дженни не вспоминал с самого начала
прогулки. Лулу тем временем пухла на глазах. Наконец, глубоко вздохнув, она
проговорила:
посмел задержаться и побежал за ней. Однако, отбежав немного, сиамская
красавица свалилась на траву и заснула, положив обе лапки ему на мордочку.
Он терпел, терпел, потом пошевелился было, но она открыла глаза, крикнула:
"Мне так мягче!" -- и положила лапки ему чуть не в уши. Заснул и Питер, но
часто просыпался.
но я -- другое дело... И в дождь у меня глаза ярче.
насквозь, но терпел: глаза у Лулу и впрямь стали ярче, дело того стоило.
там немного. К закату они достигли еще какогото парка. Питер очень устал и
проголодался, но Лулу восхищалась природой и все не могла остановиться
перекусить.
действие: она взлетала на деревья, мелькая кремовой полоской в серебристом
свете. Питеру приходилось носиться вместе с ней. Когда он совсем замучился,
Лулу закричала:
было рядом, но она вскочила и сказала:
бок и засопела. Питер глядел на нее, умиляясь ее изяществу в ее
доверчивости, пока и сам не заснул.
Она потянулась, поморгала, изящно лизнула себе лапку и вдруг села прямо,
глядя на Питера так, словно никогда в жизни не видела его.
вотвот проведет лапой по лбу.
отскочила от него.
должно быть, опоили... Какой сейчас день?
хозяева!.. Они совсем извелись...
хотите их помучить...
даль, обкормить мороженым и потом... говорить... Хватит. Я иду домой.
каждый день буду кормить вас мороженым и умывать вас!
полисмена! Все моя доброта... Многие считают меня святой... Словом, я иду к
себе и в провожатых не нуждаюсь.
через парк к одинаковым серым домам, но на улице уже не было и следа его
вероломной подруги. Она не подождала, не передумала -- она и впрямь покинула
его.
страшно.
и не завтракая, он побежал рысцой на юго-запад, чувствуя, что Кэвендишсквэр
именно там.
38. Сердце у него страшно билось. Он вбежал в подвал, оглянулся и не узнал
никого. В их закутке сидел большой сердитый кот. Завидев Питера, он грозно
зарычал.
место...