голос Степка. - А ну, подержи своего огольца.
подросток, однако взял коня за уздечку и придержал.
приятностью обхватил ногами теплые конские бока.
сторону, да вдруг прорвавшийся в последней фразе парня упрек что-то тронул
в душе у Степки.
клячу. Завтра дома будешь.
подростку были знакомы, он сразу нашел тропинку на краю оврага и,
раздвигая руками мокрые ветви, уверенно вел Степку.
насторожился, даже перестал слышаться стук капель в листве, лишь ровно
топали сзади лошадиные копыта да в чаще, захлопав крыльями, кидалась прочь
какая-нибудь вспугнутая ими птица. Вокруг по-прежнему было мокро, неуютно
и тревожно; знобящая сырость невидимым промозглым туманом ползла между
кустов.
чужим. Конечно, коня лучше бы передать подростку, но кто знал, что у того
на уме. К тому же Степка учуял в кустарнике запах дыма, и это обеспокоило
его. Хорошо, если жгли Бритвин с Данилой, а если кто-либо чужой? Он
тревожно вглядывался в сумрак оврага, чтобы не прозевать огонь, и скоро
увидел его - сквозь заросли коротенько блеснуло красноватым отсветом. На
секунду остановившись, Степка подумал, что, кажется, это свои.
поблескивал небольшой костерок, у которого пошевеливалась сутуловатая
фигура в накинутом на плечи ватнике. Заслышав их наверху, человек круто
обернулся и на минуту замер, вглядываясь в темень. Но они уже лезли по
склону в овраг. Степка негромко понукал коня, который боязливо полз на
согнутых задних ногах, бороздя копытами землю. Оба они с подростком
придерживали его под узду, пока тот не сбежал вниз, едва не угодив в
костер.
кустам шаткою черной тенью.
найти коня, или будет ругать, почему без повозки. Однако бывший ротный
бегло взглянул на подростка, скромно стоявшего возле коня, и с полным
безразличием ко всему опустился у огня. Рядом, распятая на палках,
сушилась его шинель.
руки к огню, не проронил больше ни слова. Костер медленно разгорался, дым
серыми клубами валил вверх и ел глаза. И тогда Степка, почувствовав
недоброе, услышал непонятную возню в другой стороне поляны. Туда же косил
настороженным взглядом конь. В неясном мелькании теней под кустами можно
было различить согнутую спину Данилы, который, стоя на коленях, с усилием
ковырял в земле. Степка подался к нему, но тут же остановился, наткнувшись
на что-то прикрытое на земле кожухом. Из-под овчинной полы высовывались
две босые, неестественно белые во мраке стопы...
гуляли слабые отблески костра, и понял, что самое страшное, чего он
боялся, случилось. И не с ним, слабаком и неудачником, не с недотепой
Данилой и даже не с Бритвиным, а с самым лучшим, самым для него дорогим
человеком в отряде - Маслаковым.
ступней, и перед его глазами постепенно выплывал из тумана тот увиденный
им в сосняке серый, поклеванный вороньем труп. Но там был неизвестный,
совершенно безразличный ему человек, а это нее ведь Маслаков. И все же
какой-то общий итог уже соединил обоих, он пугал, отталкивал и своей
нелепой несправедливостью совершенно сокрушал Степку.
себя тоже - на жизнь, на войну, а больше на коварство слепого случая,
который чаще, чем что другое, властвовал над их судьбами.
нет, потому что Бритвин больше не спрашивал. Конь постоял, вглядываясь в
Данилу, и, успокоясь, принялся щипать траву. Степка же все сидел, ни о чем
не думая, безразличный ко всему и прежде всего к самому себе. Он здорово
озяб от ночной свежести, тело его все чаще вздрагивало под волглым сукном
мундира. Бритвин, заметив это, сказал:
все остальное не имело смысла. Он покорно встал и побрел через поляну.
неглубокой, по колено, ямки и протянул парню отполированный землей тесак.
взял у Данилы тесак и, когда тот уже шагнул от него, услышал или, может,
почувствовал, что шаг его вроде изменился. И тогда он заметил, что Данила
уже в сапогах. На Бритвине справная телогрейка, у этого сапоги - все уже
поделено. Ну что ж! Это было слишком обычно в их жизни: вещи, как всегда
на войне, переживали людей, потому как, наверно, обретали большую, чем
люди, ценность.
как ремни, лесные корни, которыми тут была густо переплетена насквозь вся
земля. Нарубив, руками выгребал мягкую сырую труху и брался за тесак
снова. Однако все это он делал словно во сне. Мысли его беспорядочно
сновали в голове, иногда задерживаясь на чем-то далеком, второстепенном и
необязательном для такого момента, то и дело обрываясь и перескакивая на
другое. Иногда они исчезали вовсе, и тогда становился слышным близкий
разговор там, у костра. С нарочитой строгостью в голосе, как малому,
Бритвин говорил подростку:
стороны. Ясно?
вдруг мягче спросил: - Тебе сколько лет?
едва слышный.
одновременно. Называется, нашел помощника. Пожалуй, про батьку надо было
спросить раньше, а то еще надумал вести с собой в Гриневичский лес - вот
был бы скандал. С неприятным чувством виноватости Степка подумал, что
Бритвин, наверно, сейчас задаст ему перцу, чего он теперь, по-видимому,
заслуживал.
мигающие отблески на кустах ненадолго сгасли, потом, понемногу оживая,
запрыгали снова. Подросток, отчужденно насупясь, молчал.
Чтоб в партизаны пойти, заслужить надо.
чтобы так запросто доверить его этому лесному незнакомцу. Степке это
понравилось. Он выглянул из ямы - маленькая тщедушная фигурка в обвислом
поношенном пиджаке стояла у костра. Рядом на коленях возился Данила,
подкладывавший в огонь валежник.
поедешь. Понял? Не раньше. А что не спал, так завтра выспишься.
круговерти взметнулся рой искр.
валил вверх и багровым облаком исчезал в ночном небе. Бритвин отодвинулся
от жары подальше. Вдруг, будто вспомнив что-то, он спохватился:
подумал, что полицаев сынок, кажется, попался с характером.
Акунин Борис
Контровский Владимир
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Никитин Юрий