read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



поскольку каждый из войсковых старшин, боясь за свою голову, спешил донести
о случившемся вышестоящему, то он, хаган, оказался заложником собственного
высочайшего повеления. Отступить от своего повеления он не мог. И кара была
неминуема...

Около полуночи сотник Эрдене, сославшись на спешные поручения, сказал,
что направляется к тысячному, но то был лишь повод выйти из лагеря, чтобы
той же ночью бежать вместе со своей возлюбленной. Он не знал еще, что хагану
уже все известно, не знал, что бежать ему с Догуланг и ребенком не удастся.
Ведя запасного коня в поводу, точно охотничью собаку на привязи, сотник
Эрдене благополучно обошел лагеря и, приближаясь к обозу, вблизи которого
обычно располагалась юрта Догуланг, молил Бога лишь об одном - чтобы не
напороться вдруг на нойонский объездной дозор. Нойонский дозор - самый
придирчивый и жестокий, если вдруг заметит кого-нибудь из конников
нетрезвым, выпившим случаем молочной водки, никогда не пощадит, заставит
впрячься в повозку вместо коня, а возница будет погонять кнутом...
Покинув свою сотню, уходя в бега, Эрдене знал, что, если его поймают,
ему грозит высшая кара - удушение кошмой или предание смерти через
повешение. Другой исход мог быть лишь в случае, если удастся бежать, уйти в
далекие края, в иные страны.
Ночь в степи и в этот раз стояла лунная. Повсюду располагались лагеря,
табуны, повсюду вповалку у тлеющих костров спали воины. Среди такого
количества людей и обозов мало кому было дела до того, кто куда
передвигается. На это и рассчитывал сотник Эрдене, и ему с Догуланг и сыном
удалось бы бежать, если бы не судьба...
Что случилась беда, он понял тотчас же, как приблизился к табору
мастеровых. Соскочив с седла, сотник замер в тени коней, крепко держа их под
уздцы. Да, случилась беда! Возле крайней юрты горел большой костер, освещая
округу тревожно полыхающим светом. С десяток верховых жасаулов, громогласно
переговариваясь, топтались возле костра на конях. Те, что спешились, их было
человека три, запрягали повозку, ту самую, на которой они с Догуланг
собирались бежать этой ночью. Потом Эрдене увидел, как жасаулы вывели из
юрты Догуланг с ребенком на руках. Она стояла в свете костра в своей куньей
шубе, прижимая дитя к себе, бледная, беспомощная, напуганная. Жасаулы о
чем-то ее спрашивали. Доносились возгласы: "Отвечай! Отвечай, тебе говорят!
Потаскуха, блудница!" Потом донесся вопль прислужницы Алтун. Да, это был ее
голос, безусловно, ее. Алтун кричала: "Откуда мне знать?! За что вы меня
бьете? Откуда мне знать, от кого она родила! Не в степи, не сейчас же это
случилось! Да, родила она ребенка недавно, сами видите. Так что же, разве вы
не можете понять, что девять месяцев назад, выходит, случилось все это?! Так
откуда мне знать, когда и с кем у нее было. Зачем вы меня бьете?! А ее зачем
стращаете, до смерти напугали, - она же с новорожденным! Разве она не
служила вам, не расшивала ваши боевые знамена, с которыми вы идете в поход?
За что теперь убиваете, за что?"
Бедная Алтун, как травинка под копытом, что она могла поделать, когда
сам сотник Эрдене не посмел сунуться, да и что бы он мог против десятка
вооруженных жасаулов?! Разве что погибнуть, унеся с собой одного или двоих?
Но что бы это дало? Тем и берут всегда жасаулы - сворой своей. Только и
ждут, чтобы кинуться всей сворой, чтобы терзать, чтобы кровь лилась!
Сотник Эрдене видел, как жасаулы усадили Догуланг с ребенком на
повозку, туда же бросили прислужницу Алтун и повезли их куда-то в ночь.
И на том все улеглось, все стихло вокруг, стоянка опустела. И только
тогда стали слышны в стороне собачий лай, ржание лошадей, какие-то невнятные
голоса на привалах.
У юрты вышивальщицы Догуланг догорал костер. Поглотив суету, муки
борения людские, бесстрастно глядели безмятежно сияющие, беззвучные звезды
на опустевшее пространство, точно тому, что случилось, и следовало быть...
Двигаясь, как во сне, сотник Эрдене нащупал онемевшими вмиг,
похолодевшими руками узду на голове запасного коня, стащил ее, не ощущая
собственных усилий, и бросил коню под ноги. Глухо брякнули удила. Эрдене
услышал свое стесненное дыхание, дышать становилось все тяжелее. Но он еще
нашел в себе силы, чтобы прихлопнуть лошадь по холке. Эта лошадь теперь была
ни к чему, теперь она была свободна, никакой нужды в ней не было, и она
побежала себе рысцой в ближайший ночной табун. А сотник Эрдене бесцельно
побрел по степи, не ведая сам, куда идет, зачем идет. За ним тихо ступал в
поводу его звездолобый Акжулдуз - верный и неразлучный боевой конь, на
котором сотник Эрдене ходил в сражения, но на котором так и не удалось
ускакать, угоняя от злой судьбины повозку с любимой женщиной и народившимся
ребенком.
Эрдене шел наугад, как слепой; глаза его были полны слез, стекавших по
мокрой бороде, и ровно струящийся лунный свет судорожно колыхался на его
согбенных, вздрагивающих плечах... Он брел, как изгнанный из стаи одинокий
дикий зверь, предоставленный в целом мире самому себе: сможешь жить - живи,
не сможешь - умри. И больше никакого выбора... Что было делать теперь ему,
куда было деваться? Не оставалось ничего, кроме как умереть, убить себя
ударом ножа, ударом в грудь, в нестерпимо ноющее сердце, и тем самым унять,
прекратить эту сжигающую его боль или же исчезнуть, сгинуть, сбежать,
затеряться где-нибудь навсегда...
Сотник упал на землю и, глухо рыдая, пополз на животе, обдирая о камни
ладони и ногти, но земля не расступилась, потом он поднялся на колени и
нащупал на поясе нож...
В степи было безмолвно, пустынно и звездно. Лишь верный конь Акжулдуз
терпеливо стоял рядом в лунном озарении, всхрапывая, в ожидании приказа
хозяина...

В то утро, прежде чем двинуться в поход, барабанщики, заранее собранные
на холме, ударили сигнал сбора войска. И, ударив, добулбасы уже не стихали,
сотрясая округу нарастающим, надсадным гулом тревоги. Барабаны из воловьих
кож рокотали, ярились, как дикие звери в западне, созывая на казнь блудницы,
вышивальщицы знамен, - мало кто знал, что имя ее Догуланг, - родившей в
походе ребенка.
И выстраивались под шаманский гул барабанов конные когорты при всем
оружии, как на параде, полукружьем вокруг холма, сотня за сотней, а по
флангам располагались обозы с поклажей и на них весь подсобный люд, всякого
рода походные мастеровые - юртовщики, оружейники, шорники, швеи, мужчины и
женщины, все молодые, все плодоносящей поры. Это всем им в устрашение и
назидание устраивалась показательная казнь. Всякий, посмевший нарушить
повеление хагана, будет лишен жизни!
Добулбасы продолжали греметь на холме, холодя кровь в жилах, вызывая в
душах оцепенение страха, а потому и согласие с тем, чему предстояло быть по
воле Чингисхана, и даже одобрение тому.
И вот под гул несмолкающих добулбасов на холм пронесли в золотом
паланкине самого хагана, учинявшего казнь опасной ослушницы, так и не
назвавшей имени того, от кого она родила. Паланкин опустили на рыжем холме
посреди знамен, купающихся в первых лучах солнца, развеваюшихся на ветру, с
расшитыми шелком огнедышашими драконами. Это его, хагана, символом был
дракон в могучем прыжке, но он и не подозревал, что вышивальщица,
одухотворившая шитье, имела в виду не его, а другого. Того, кто был
драконом, стремительным и бесстрашным в ее объятиях. И никому вокруг было
невдомек, что за это она теперь и расплачивалась головой.
И та минута приближалась. Барабаны постепенно сбавляли громкость с тем,
чтобы смолкнуть перед казнью, накаляя этим напряженную тишину, когда в
страшном ожидании время расплывается, распадается и замирает, и затем снова
оглушительно и яростно загрохотать, сопровождая процесс пресечения жизни
диким рокотом, завораживая им, вызывая в опьяненном сознании каждого
очевидца экстаз слепой мести, злорадство и тайную радость, что казни через
повешение подвергается не он, а кто-то другой.
Барабаны смирялись. И все собравшиеся были напряжены, даже кони под
всадниками замерли. Каменно-напряженным было и лицо самого Чингисхана.
Жестко сжатые губы и немигающий холодный взор узких глаз выражали нечто
змеиное.
Барабаны смолкли, когда из ближайшей к месту казни юрты вывели
вышивальщицу знамен Догуланг. Дюжие жасаулы подхватили ее под руки и втащили
в повозку, запряженную парой коней. Догуланг стояла в повозке,
поддерживаемая сзади стоящим рядом сумрачным молодым жасаулом.
Люди в рядах загудели, особенно женщины: вот она, та самая
вышивальщица! Блудница! Ничейная жена! Хотя ведь могла при своей молодости и
красе быть второй или третьей женой какого-нибудь нойона! А был бы он к тому
еще и старец какой - и того лучше. Горя не знала бы. Так нет, завела себе
любовника и родила, бесстыжая! Все равно что плюнула в лицо самого хагана! А
теперь пусть расплачивается. Пусть ее вздернут на горбу верблюжьем!
Доигралась, красотка! Этот безжалостный суд молвы был продолжением злобного
гула добулбасов, для того и гремели барабаны из воловьих кож так настойчиво
и оглушительно, чтобы ошеломить, возбудить ненависть к тому, кого
возненавидел сам хаган.
- А вот и прислужница с ребенком! Глядите! - вскричали, злорадствуя,
обозные женщины. То действительно была прислужница Алтун. Она несла
новорожденного, завернутого в тряпье. В сопровождении громилы-жасаула,
боязливо оглядываясь, вся съежившись, Алтун шла у повозки, как бы
подтверждая своей ношей преступность вышивальщицы, приговоренной к смерти.
Так их вели для устрашающего обозрения перед казнью. Догуланг понимала,
что теперь иного исхода быть не могло: никакого прощения, никакого
помилования.
В юрте, откуда их выволокли на позор, она успела покормить ребенка
грудью в последний раз. Ничего не ведая, несчастное дитя усердно чмокало,
пребывая в дремотном легком сне под вкрадчиво стихающие звуки барабанов.
Прислужница Алтун была рядом. Сдавленно плача, удерживаясь от громких
рыданий, она то и дело зажимала себе рот ладонью. И в те минуты им удалось



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [ 11 ] 12 13 14 15 16 17 18
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.