read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



десяток человек позвали на венчание. Только с десяток пришло, но весь город
гудел, потому что таких
39 ...Миновала зима, и я...-- парафраза-перевертыш слов Исремии (8:20):
"Миновало лето, а мы не обрели избавления".
40 Суббота Утешения -- суббота после 9-го дня месяца Ава, когда в
синагогах читают слова Исаии, 40: "Утешьте народ мой". Так завершается
грустный полутраурный летний период еврейского календаря, соответствующий
дням осады Иерусалима при Навуходоносоре (586 до н.э.) и при Тите (в 71 г.
н.э., через полтысячелетия, но в те же дни) и завершающийся датой разрушения
Храма -- 9 числа месяца Ава. Храм подобен кольцу, которым Господь Бог
обручился с Израилем, говорят экзегеты, и Утешение -- намек на мессианское
утешение, когда возвратится кольцо-Храм. Наш рассказ можно понимать (и для
этого есть основания) и как притчу о мессианском утешении и избавлении, где
однажды нарушенный обет обручения восстанавливается в новом поколении. Тема
нарушенного обета обручения часто встречается у Агнона, и она обычно связана
с образом Храма и Страны Израиля -- кольца между Господом и Израилем.
Неслучайна и суббота -- каббалисты совокуплялись со своими женами в
субботнюю ночь, ночь соития небесных сфер. Намеки рассеяны повсюду -- тема
матери Мазала, возвращающейся к Богу Израиля после поколений иноверия,
стремление юного Ландау к Земле Израиля напоминают нам о другом плане
рассказа. Ибо, видимо, не суждено (а может, и не нужно) человеку
приблизиться к мессианскому утешению на земле паче того, как приблизился
герой Агнона Акавия Мазал.
простых свадеб не бывало в нашем городе. А по исходе субботы уехали мы
из города на дачу. Поселились в дому у вдовы, она нам готовила завтрак и
ужин, а обедали мы у молочника в деревне. Трижды в неделю приходило письмо
от отца, и я много писала. Где ни увижу открытку с видом -- пошлю отцу.
Акавия не писал, не считая приветов. Но в каждом привете был новый нюанс.
Пришло письмо от Минчи Готлиб, мол, нашла нам новый дом. И на листе
нарисовала она вид дома и расположение комнат. И спросила Минчи, снять ли
дом для нас, чтобы он был готов к нашему приезду. Два дня прошло, а мы не
отвечали ей. А на третий день с утра были гром и молния и сильный ливень. И
спросила нас хозяйка, не затопить ли печку. Рассмеялась я и сказала: ведь не
зима же на дворе. И сказал Акавия женщине: коль забрало солнце свой жар,
трижды сладостен свет печи.
И сказал Акавия: ответим сегодня госпоже Готлиб на ее письмо. А что
ответим? -- спросила я. -- Что ответим? -- воскликнул муж и сказал: давай
поучу тебя логике, и поймешь, что ответить. Вот письмо написала госпожа
Готлиб, что нашла нам дом, и мы не удивились письму, потому что нужен нам
дом, а дом, она говорит, красивый, а она женщина со вкусом, да и друг нам, а
значит, можно положиться на ее мнение. -- Если так, напишу я ей, что дом нам
подходит. -- Погоди, -- сказал Акавия, -- я слышу стук. И вот пришла хозяйка
разжечь печку и рассказала нам, что и она, и ее отцы и деды родились в этом
селе и что никогда она не оставит родное село, тут она родилась, тут выросла
и тут умрет. Не может она умом дойти, как нормальный человек уедет из
родного города и пустится бродить по свету. Есть у тебя дом -- вот и живи в
нем. И сказала она: нравится тебе сад соседа -- посади себе такой же. Неужто
воздух у соседа лучше, чем у твоей околицы? Муж улыбнулся ее словам и
сказал: верны ее речи.
Дождь кончился, но земля еще не просохла. У нас в комнате пылал огонь в
печурке, сидим мы в комнате, и тепло нам. И сказал мне муж: от удовольствия
мы совсем про дом забыли. Выслушай мой совет и скажи, по вкусу ли он тебе.
Мой дом ты знаешь, а если он мал, пристроим еще комнату, и будет нам где
жить. И сейчас напишем Минчи Готлиб письмо с благодарностью за ее заботы. И
написали мы письмо с благодарностями Минчи, а отцу я сообщила насчет дома.
Но не понравилась отцу наша задумка, потому что дом Акавии -- крестьянская
изба. И все же починил отец этот дом и пристроил нам еще одну комнату.
Прошел месяц, и мы вернулись. Дом пленил меня. Хоть он такой же, как все
избы, но дух в нем иной. Пришли мы домой, а там цветок в горшке и свежий
пирог на столе благоухают: принесла их Минчи к нашему приезду. И комнаты
красивые, добротные, видно, что руки хорошей хозяйки прошлись здесь и все
украсили. И горенку для прислуги пристроили, хоть нет пока прислуги в доме.
Послал нам отец Килю, а я отослала ее обратно. Обедали мы у отца, пока не
нашлась прислуга, -- в полдень придем, а к вечеру возвращаемся домой.
А после Кущей поехал отец в Немецкую землю -- рассчитаться с сотоварищи
и к врачам зайти. Поселился он в Висбадене, как посоветовали ему врачи. А
Киля перешла к нам -- помочь мне по хозяйству.
А потом нашлась девица в услужение, и Киля вернулась в дом отца. Только
на два-три часа в день приходила служанка, а не на весь день. И подумала я:
как мне в одиночку справиться с домашними заботами. Но потом поняла я, что
лучше приходящая прислуга, чем прислуга на весь день, потому что она окончит
работу и уйдет, и никто не мешает мне говорить со своим мужем, когда
заблагорассудится.
Пришла зима. А у нас в дому дрова и картошка. Муж писал книгу об
истории евреев нашего города, а я стряпала вкусные и полезные кушанья. А
после еды мы гуляли или читали книжки. И радовалась я, что у меня -- свой
дом.
Но неровен час. Надоела мне стряпня. Намажу хлеб маслом и подам мужу на
ужин. А если прислуга не сготовит обеда -- остаемся без обеда. Даже легкую
еду и то трудно мне стало готовить. И раз в субботу не пришла прислуга, а я
сидела в мужниной светлице, потому что только одну печь натопили мы в тот
день. Сидела я недвижно, как камень. Знала я, что не будет работать муж,
пока я сижу с ним, привык он работать, когда никого нет в светлице, и все же
не встала я и не вышла и с места не сдвинулась, потому что сил встать не
было. У мужа в светлице разделась я и ему велела сложить одежду. Дрожала я
от страха, что подойдет он ко мне, так я стыдилась. А госпожа Готлиб
сказала: пройдут первые три месяца, и тебе полегчает. А я не ведала покоя,
мужняя беда томила меня, ведь он прирожденный холостяк, и зачем я украла его
спокойствие. И хотелось мне умереть, что я так подвела Акавию. И молилась я
днем и ночью, чтобы послал мне Господь дочь, и она бы позаботилась о муже
после моей смерти.
Вернулся отец из Висбадена. Дело он свое оставил, только два-три часа в
день проводил с человеком, что купил
его торговый дом, чтобы не томиться от безделья. А по вечерам приходил
он к нам, только в дождливые вечера не приходил, потому что запретили ему
врачи выходить в дождь. И с собой он приносил апельсины или бутылку вина или
книжку из шкала в дар мужу. И рассказывал нам последние известия, потому что
читал отец много газет. Иногда спрашивал он мужа, как продвигается его труд.
Смущался отец говорить с ним. Иногда расскажет отец о больших городах, где
он бывал в своих поездках, а Акавия слушает как деревенщина. Тот ли это
студент, что пришел из Вены и рассказывал маме и ее отцу о всех чудесах
стольного града? Как я радовалась, что беседуют они. И на память приходили
беседы Иова с друзьями. Этот говорит, а тот отвечает ему. И так каждый
вечер. А я стояла на страже, чтобы, не дай Бог, не разразилась словесная
война между отцом и мужем. И ребенок в чреве моем растет со дня на день. И о
нем все мои помыслы. Распашонки сшила младенцу и колыбельку купила я. И
повитуха приходит время от времени проведать меня. Я уже почти мать.
Стужа ночи кружит прелесть света. А мы сидим в дому, и в дому свет и
жар. Акавия отложил записи, подошел и обнял меня. И замурлыкал колыбельную.
И внезапно как облачко пробежало по его лицу, и стих он. Не спросила я,
почему облачко. Обрадовалась я, что пришел отец и принес туфельки и красный
чепец в дар младенцу. -- Спасибо, деда, -- пропищала я детским голосом. Сели
мы к столу и поужинали. И отец соизволил отведать моих кушаний. И говорили
мы о младенце. Гляну я в лицо мужа, гляну в лицо отца, увижу этих двух
мужчин, и хочется мне рыдать, рыдать в маминых объятиях. Дело ли в облаке
мужа или в духе женщины? А отец и муж привечают меня, в любви и сочувствии
подобны друг другу. У лиха семьдесят лиц, у любви один лик.
Вспомнила я о ребенке Готлибова брата: пришел Готлиб в дом к брату, а
жена его сидит с сыном, и взял Готлиб ребенка на руки и стал забавляться с
ним, и тут вошел его брат в комнату. Посмотрел ребенок на него и на его
брата, отвернулся, обхватил маму ручонками и зарыдал. Завершилась летопись
Тирцы.
В опочивальне по ночам, пока работал мой муж над своим трудом, а я
боялась помешать ему, сидела я одиноко и писала эту летопись. И иногда
говорила я себе: о чем я пишу летопись, что нового я увидела и что следует
мне поведать другим? И сказала я, что нашла я успокоение в писании своем и
написала я все, что написано в этой книге.






















Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [ 11 ]
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.