Соскучилась женщина ждать. Но кто-то же из них двоих - третий. А третий
должен уйти, как в песне поется. Мой знакомый ему и говорит: "Я тебя вижу
или не вижу?" А он мужчина строгий, мой знакомый. Правда, уже его нет,
удалился в сторону моря. Погиб в неравном бою с трескою. Ну, с кем не
бывает. А тот, представьте, моргает и не уходит. Стесняется, что ли, уйти.
Тогда мой знакомый, знаете, чего делает?..
скрестила, а руки у ней лежали на коленях. Смотрела на меня и кусала губы.
Но я не на губы смотрел, а на руки.
постирушки брала - и в море, и на дом, Всегда у нее полное корыто стояло в
кухоньке. Представьте, сколько же она за свою жизнь всего перемыла, и какие
у нее могли быть руки! Ей, наверное, и тридцати еще не было, я никогда не
спрашивал, но руки еще лет на тридцать были старше, я честно говорю. Как
будто с чужих содрали кожу перчаткой и напялили ей, а кожа не приросла,
такая и осталась - мертвая, влажная, бледно-розовая, вся в морщинах, в
мешочках. Когда я ее обнимал, я только и думал: хоть бы она меня не трогала
этими руками, у меня всякая охота к ней пропадала. Я сам не свой делался,
хотелось мне бежать от нее куда глаза глядят. Но и она как чувствовала -
сама от меня их прятала. Вот я их увидел и все тут забыл начисто. Зачем я
сюда явился? Что я этому скуластенькому втолковывал?
он сделал? Убил их?
Сказал он им: "Тогда за ваше счастьице!"
пропадешь с ней, она тебя и обстирает, и обошьет. С ней сыт будешь, и пьян,
и нос всегда в табаке. Ты только не бей ее, это мы все умеем, а что не так -
скажи ей с металлом в голосе, не тебя мне учить, она и послушается...
подумалось: может, это оно и есть, Нинкино счастье? Чем черт не шутит,
может, ей с ним тепло будет на свете? А я тогда зачем тут стою, почему не
уйду? Ведь у меня ж не серьезно с ней, я только лясы буду точить, голову ей
баламутить, а у него, может, и серьезно?
осталось в них тревожное. Не верил, поди, что все так добром и кончится, и
он останется сегодня с Нинкой.
надо, говорит, постучать об стол, а то к нам мужчина пожалует. А я говорю:
"Суеверие - привычка вредная. Если и пожалует, то вряд ли".
черной кошки - это все глупости. А человек - хозяин природы, всего
мировоззрения, он должен твердый курс иметь в поведении. И на все
постороннее не обращать внимания. Вот, например, задумал - умри, а сделай.
Согласен ты?
мерещится. А я на него воздействую постоянно. И перелом намечается,
определенно. Вот, Нинок его знает...
скуластенького? Сегодня - к ней под одеяло стеганое. А служба кончится - он
к себе поедет, дома его другая ждет, запланированная. А Нинка все так и
будет на Абрам-мысу жить, как чайка, светить окошком новому трепачу. А я -
что могу для нее сделать?
"молнией", плотно еще набитый. Вот разве только это. И то - если она
возьмет.
улыбался. Конечно, не уведу же я ее.
удерживал. Пожал мне руку - со всей, конечно, силенкой, - но как-то я
почувствовал: нет, ненадолго у них.
притворил дверь. В темноте я взял ее за плечи и притянул.
ее звал. - Прогнать его, да? Скажи только...
ненадолго.
знаешь, верный, такой даром не гуляет. Это мне верить нельзя, а он
положительный, ты и сама видишь.
я дернулся, выронил все, рассыпал по полу. Нинка нагнулась и стала шарить
впотьмах. Я тоже с нею шарил, Нинка мне их совала в руку, а я опять ронял.
Тогда она меня оттолкнула к стенке, стала одна подбирать, потом все сразу
затиснула за пазуху, в карман. Я снова за ними полез - она вцепилась и
держала меня за руки.
изувер!
слезы, - бухал мне в уши: "Сволочь... Изувер... Палач..."
Ветер нас ожег колким снегом. Нинка сразу притихла, - верно, уже не рада
была, что гнала меня. Но не ночевать же нам тут втроем, хотя у нее и
кухонька была в этой хибаре.
услышал: стукнула щеколда.
среди прочих. Вот так весь вечер, думаю, все у меня невпопад, да он еще и не
кончился, этот вечер...
него с ходу накинуть гашу, и я к нему полез отнимать ее, - как он меня
отпихнет локтем!
8
волки в лунной степи.
меня планы были в общагу идти, спать.
с ног сбились, в милицию хотели звонить, не дай Бог замерзнет, а он - спать!
тумбу. Ведь и вправду же я мог замерзнуть.
погреемся.
то приотстанет - и зубами блестел, рассказывал:
его не разыскали". А он говорит: "Какой грех, он к бабе ушел, нас забыл".
Нет, грю, он человек верный, что-то не то, вот так люди и погибают. Ну, мы
на моторе к тебе в общагу, все щас перевернем кверху килем, а там тебя
знают, Сень, ты человек известный. "Ищите его на Абрам-мысу, - говорят. -
Бывает, он туда ездит".
милицейских на страже стояли, с гардеробщиком. Какой-то малый к ним ломился,
ростом с дверь, убеждал сиплым голосом:
кинулся на подмогу.
из милиции высунулся в шубе.
кой-кто сегодня. А ну, Севастьянов, бери вот этого, в куртке.
холод вылезать. Так что я ботинок просунул в дверь, помощи ожидаю справа и
Лондон Джек
Шилова Юлия
Дальский Алекс
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Шилова Юлия