Чтение 11–й страницы книги ~Капкан для принцессы~

- Я себе представляю, - согласилась Лола.

Лариса обошла здание кругом, потом толкнула плечом маленькую железную дверку.

- Так и есть, - удовлетворенно сказала она, - здесь они проходили. Ты ступай по лестнице, а я тут посторожу, если, не дай Бог, вернутся, крикну...

Лола решила довериться своей "новой знакомой, потому что ей ничего больше не оставалось. Внутри царила кромешная тьма. Лола нащупала ногой лестницу и стала пробираться наверх, потому что внизу не было никого и ничего - просто пустое помещение с выломанными перегородками. На всякий случай она окликнула Леню вполголоса, но звук в пустом помещении показался таким гулким, что Лола испугалась и замолчала.

Второго этажа как такового не было, только вдоль всего огромного помещения шли мостки не мостки, но что-то огороженное раньше перилами, а теперь перила кое-где обвалились, и запросто можно было свалиться вниз и сломать себе шею.

Лола осторожно пробиралась по гнилым доскам, ставя ноги на ощупь. Сбоку ей почудилось какое-то движение.

"Крысы! - мелькнуло в голове. - Да ерунда, нет тут крыс, здесь же есть нечего..."

- Леня! - крикнула Лола во весь голос. - Леня, где ты?

- Чего кричишь? - раздался совсем рядом знакомый голос. - Тут я.

- Ленечка. - Усилием воли Лола сдержалась, чтобы не броситься на голос, она достала коробок спичек и зажгла одну.

Леня сидел неподалеку на полу и казался в неверном свете спички ужасно бледным. Он морщился и потирал голову.

- Ленечка, ты жив! - Лола опустилась рядом с ним на колени. - Куда они ударили? Голова болит?

Она бестолково теребила его и ощупывала, и Маркиз хотел было резко сказать, чтобы немедленно оставила в покое, но почему-то промолчал.

- Ленечка, - бормотала Лола, - Ленечка, милый, ты жив...

Она потрогала его затылок. Волосы слиплись от крови. Маркиз невольно застонал. Лола отдернула руку, потом прижалась щекой к его лицу, и он понял, что она плачет.

- Ну-ну, девочка, - пробормотал он, - не так все плохо. Подумаешь, по голове стукнули.., что-то я расслабился после Европы, совсем мышей не ловлю...

Давай-ка отсюда выбираться...

С большим трудом они спустились по лестнице, Лола все порывалась подставить свое плечо, а Маркиз отказывался.

- Уж извините, - смущенно сказала Лариса вместо приветствия, - неувязочка случилась, не поняли мы с вами друг друга...

По дороге к дому тети Зины они никого не встретили.

Леня всю дорогу стонал и держался за голову. Увидев его, тетя Зина разохалась, заквохтала над ним как курица, уложила на узенький диванчик и приложила к затылку мокрое полотенце. Потом она заварила настой из нескольких травок и дала ему выпить. Судя по выражению Лениного лица, это была редкая гадость, но он безропотно выпил и задремал.

Лола с Ларисой, переглянувшись, вышли на веранду. Лариса выставила бутылку с чем-то рубиново-красным, прозрачным:

- Это не та дрянь, которой я торгую, это тетя Зина из смородины готовит, попробуешь - ничего другого не захочешь.

Она налила в два стакана до половины. Чокнулись, молча выпили. Выдержав небольшую паузу, Лола сказала:

- Я так понимаю, подруга, мы с тобой вроде как родственницы получаемся через Антона.

- Сестры по несчастью, - вздохнула Лариса.

- И вот что мне интересно, - продолжила Лола, - Антон - это же вроде болезни - плохо, гадко, а никак не проходит. А я смотрю - ты здесь живешь и вроде к нему не рвешься. Вылечилась, что ли?

- Выздоровела, - поправила ее Лариса, - от страха выздоровела. А ты-то - все еще болеешь? Вроде не похоже.

- Меня вылечили, - Лола покосилась на бутылку, Лариса поняла ее взгляд и подлила еще, - к знахарке одной пошла.., объявление увидела и пошла... тоже удивительная история, но это уж в другой раз. Короче, помогла знахарка.

Вышла от нее - веришь - смотрю на фотографию Антона и думаю: ну и козел!

Как меня угораздило в такого втрескаться? Боялась - живого увижу, подействует, так ничего подобного, пришла - смотрю, жирный, ленивый мужик. Тьфу, что я в нем находила хорошего? Он уж ко мне подкатывался, подкатывался, все норовил по старой памяти в постель затащить, но я - ни-ни, осталась тверда как алмаз и холодна как морозилка... Да мне на него смотреть противно было!

Лариса расхохоталась; видимо, сладкое домашнее вино делало свое дело, во всяком случае на Лолу тоже напал неудержимый смех. Отсмеявшись, она с уважением посмотрела на бутылку:

- Хорошее вино тетка твоя делает!

- А как же! - Лариса подлила в оба стакана. - Я же говорила, понравится.

Ничего другого не захочешь! Главное, все натуральное, никакой тебе химии, не то что магазинная водка, которую неизвестно из чего гонят.

- Ну, подруга, - Лола подперла подбородок кулаком и, кое-как сконцентрировав взгляд, уставилась через стол на Ларису, - а тебе-то как удалось освободиться от нашего общего сокровища?

- Я же говорю - страх меня вылечил, - ответила Лариса, поднося к губам стакан.

- Ну, расскажи толком - что за страх?

- Придется с самого начала. - Лариса сделала большой глоток, положила подбородок на кулак и продолжила:

- Я раньше в очень хорошем кафе работала, на Петроградской. Ашот, хозяин, так кофе варил - пальчики оближешь! Он меня и научил. Но, сама понимаешь, - хозяин, он и есть хозяин, с ним не поспоришь, приходилось с ним и это самое... Ну ты понимаешь. Но он мужик был неплохой, ласковый, всегда подарки хорошие делал... Короче, зашел к нам как-то Антон... Ну тут со мной и случилась болезнь эта самая. Голова не работает, ноги слабые, в общем, поплыла...

Ну да ты знаешь.

Лола кивнула и отпила из стакана.

- Короче, я с ним ушла, а Ашот обиделся. Пришлось мне место новое искать.

Хорошо, устроилась в Союз художников.

Люди вежливые, обходительные, меня ценили, я ведь правда у Ашота очень хорошо кофе варить научилась. Да и порядок у меня был, цветочки всегда... Ну с Антоном, конечно, жизнь нервная, бабы на нем так и виснут, что ни день - то новая...

Лола печально кивнула, и Лариса, минутку помолчав, продолжила:

- А тут он по работе своей в Германию укатил, сперва и меня обещал взять, да обманул, конечно. И привез он оттуда стерву эту немецкую, Монику... Ну, это я тебе скажу, фашистка, другого слова не подберешь! Чуть что - в морду! Ну я понимаю там в волосы вцепиться, ногти в ход пустить - бывает, я и сама могу, но эта сволочь всякие, блин, единоборства знала, так меня пару раз так отметелила - пришлось дома отлеживаться, встать не могла... И главное, поженились они с этой гестаповкой! Он-то, Антон, все твердил: такие, говорит, как я, не женятся! А как подцепил богатую, сразу женился.., у нее папаша какой-то там миллионер настоящий... Да ты же это лучше меня знаешь!

Лола кивнула, и Лариса продолжила свой рассказ:

- Я, конечно, держусь в сторонке, а только мне худо, как будто на игле сидела и дозы не достать. Маюсь, маюсь, и вдруг Антон сам звонит - так и так, разбилась моя Моника вдребезги, приезжай меня пожалеть... Ну не козел ли? Какая бы она ни была, но все-таки жена, и померла только что, да еще как страшно, а он тут же другой бабе звонит, чтобы приехала и пожалела... Пожалела! Сама понимаешь, у него на все про все одна жалость - в койку! А я-то, дура, и рада - соскучилась... И снова все пошло по заведенному.

Расследование, конечно, было смерти этой Моники, да только все чисто оказалось - действительно, ехала одна, поддатая сильно была, вот и врезалась в дерево!

Небось привыкла там у себя в Германии по хорошим дорогам ездить, сука! - Лариса перевела дух, выпила еще и продолжила:

- Кремировали ее, и тут вдруг приезжают из Германии папашины представители. Антон перепугался, потому что в нашей милиции не то чтобы прямо говорили, что это он к смерти богатой жены ручку приложил, но косо посматривали.

И тут вдруг немцы приперлись, как оказалось - денежные вопросы решать. Папаша-то Моникин не промах оказался, и когда дочка в Россию лыжи навострила, он ее жизнь на всякий пожарный случай застраховал. На два миллиона!

- Ни фига себе! - без удивления констатировала Лола, она и так это знала - Вот именно. И, естественно, папочка от большого горя захотел эти денежки получить. Значит, приезжают двое хмырей немецких, трясут перед Антошей бумагами и рассказывают о страховке. Этот дурень не знает, что делать, - радоваться или от страха трястись, потому как на него теперь точно убийство повесят, если докажут, конечно. И тут немцы ему вежливо сообщают, что он может отдохнуть от мысли о деньгах, потому что ничего ему с той страховки не причитается. Бумагами трясут, контракты какие-то подсовывают.

Антон, знаешь, хоть и полный дурак, но по-немецки понимает, от Моники своей научился. Просмотрел он бумаги и послал этих немцев подальше. Знать, говорит, вас всех не желаю, и передайте тестю моему бывшему, что жизнь с его дочерью я вспоминаю как страшный сон. А мне еще похлеще сказал: все, говорит, вы стервы, и больше никогда в жизни не женюсь, лучше удавлюсь!

- Интересно, а ты-то при чем! - возмутилась Лола.

- Я ему тоже так сказала, и еще много всего, в общем, поругались мы, и я решила характер выдержать, тем более что у него на работе одна такая.., стала на Антошу вешаться.

- Брюнетка, Викой звать? - небрежно спросила Лола.

- Точно, - Лариса не удивилась Лолиной осведомленности, просто кивнула, потом снова заговорила:

- Только немножко времени прошло, недели три, может, месяц, и я на работе у себя, в Союзе этом, зашла наверх, на выставку - там девица одна мне свитер хороший обещала, ну и вдруг смотрю - фотография висит, а на ней немка эта, Моника.., хоть лица не видно, но я ее сразу узнала - и фигура, и космы ее рыжие, и главное - у нее родимое пятно такое, вот тут, - Лариса ткнула пальцем Лоле в плечо, - вроде как звездочка четырехконечная...

- Ты-то откуда про это пятно знала?

- Да уж знала... - Лицо Ларисы затянулось пеленой воспоминаний. - Пришла однажды, у меня еще свой ключ был, а они в постели.., ну тогда мы с ней подрались! Мне, правда, больше досталось, но и ей перепало. Короче, я сначала так просто уставилась на эту фотку, что свою подругу любезную увидала, а потом до меня дошло - мать честная, да у нее же в руке журнальчик июльский, а она в июне расшиблась... А тут стоит, шлюха немецкая, в чем мать родила, жива-живехонька! Тут меня такая злость разобрала - выходит, все она, гестаповка эта, нарочно подстроила, вместо себя дуреху какую-то в машине сожгла, наверное, из-за страховки - в кино и в книжках всегда такие вещи из-за страховки устраивают. А может, просто хотела от папашки своего немецкого смыться или еще что-нибудь в этом роде. Ну, короче, думаю, не сойдет тебе это так, испорчу тебе всю малину! Взяла фотоаппарат, щелкнула эту стерву прямо на стенке и послала фотографию папе-миллионеру - пусть сам со своей доченькой разбирается.

- Откуда ты его адрес взяла? - спросила Лола.

- Визитку нашла как-то у Антона.

Там все, конечно, по-немецки написано, но я просто буквы переписала с визитки и послала... Я ведь как рассуждала? Конечно, лучше бы этот снимок в страховую компанию послать, чтобы там поняли, что мошенничество произошло. Но откуда я знаю, куда? И потом, в голове у меня не укладывается, что отец мог родную дочь на смерть послать из-за денег. Нет, думаю, тут другое что-то.

Пускай, думаю, папаша призадумается.

Ну а если не станет он реагировать, я что-нибудь другое придумаю. А сама на всякий случай меры приняла. Встретила в союзе фотографа того, кто ее снимал.

Алкаш тот еще, Славка Расторгуев. Я его и спросила, где он ее видел и когда. Так спросила, вроде мимоходом. Кофе хорошего сварила, коньячку налила. Он и давай трепаться.

- Ну-ну, теперь, пожалуйста, поподробней! - послышался голос Маркиза, который появился на веранде, одной рукой потирая затылок, а в другой руке держа совершенно расслабленного Пу И.

- Ленечка, зачем ты встал? - всполошилась Лола. - Тебе нельзя, вдруг сотрясение мозга?

- Со мной все в порядке, - грозно сказал Маркиз, - и хватит об этом. Продолжай и ничего не опускай, никаких мелочей, - обратился он к Ларисе.

- Увидел он эту девку на одной крутой даче, - продолжала Лариса, - а попал туда совершенно случайно, по пьяному делу.

- Когда это было? - перебил Маркиз.

- Точную дату он, естественно, не помнил, а сказал, что примерно в середине июля.

- Чья дача?

- Он знать не знал, и в голове ничего не отложилось, - призналась Лариса.

- Как на дачу попал, хоть помнил? - не отставал Маркиз.

- Я тоже к нему привязалась, он даже удивился - мне-то какой интерес?

Но коньячку я ему подливала, так что Славка честно старался все вспомнить.

Значит, был он в тот вечер при деньгах и зашел выпить в "Собаку Баскервилей".

Так себе кабак, средней руки, но относительно приличный. Славка, когда при деньгах, норовит не в забегаловку идти, а в приличное место.. Сидит себе, пьет, закусывает, и вдруг входит давний его знакомый Левик Мкртчян.

- Кто такой? - Лоле показалось, что Маркиз сделал стойку, как спаниель при виде утки.

- Приятель старый, давно они не виделись, потому что Славка-то как был нищим фотографом, так им и остался, только пить стал больше, а Левка этот раньше был архитектором и сейчас тоже им остался, строит дома для новых русских, и очень даже неплохо живет. Левка обрадовался, взял еще коньяка хорошего, и они загудели. А дальше Славка помнит все как в тумане, потому что сильно поддатый был. Помнит, что пришла вдруг в "Собаку" большая компания, и Левка узнал знакомых. Подсели к ним, потом в какой-то другой кабак перебазировались.

Кто такие эти люди были и сколько народу - Славка не помнит. Помнит только, что на машине куда-то ехали, а потом - дом большой, камин горит, и там тоже все пили. Проснулся он - и не понял, где находится. Там видно все перепились, да еще и травки накурились, и Славка заснул в укромном уголке, его и не заметили. Всех утром по домам развезли, а он остался. А его трясет с бодуна, и в туалет хочется. В доме же - пусто, чисто, как будто и не было ночной гулянки. Славка струхнул, а главное - ничего не помнит. И дом видно что богатый. Думает Славка - ну как скажут, что вор залез? И потихоньку слинял во двор, не через парадную дверь, а которая сзади была.

- Интересные вещи рассказываешь, - усмехнулся Маркиз.

- Ты же сам просил - с подробностями, - обиделась Лариса.

- А как тебе удалось всю эту историю из него вытащить? - заинтересовалась Лола.

- Бутылку коньяку у меня выжрал! - пожаловалась Лариса. - За свой счет его поила... Ну, вы будете слушать или нет?

- Давай продолжай!

- Значит, гуляет Славка по саду, ищет, где бы пописать. А у богатых, сами знаете, вместо сада - один газон, все кругом просматривается. Только в углу какие-то кустики, а за ними домик - сторожка, что ли. Вблизи оказалось, что домик вполне приличный - кирпичный, комнаты на три. Пристроился Славка в кустиках, а после смотрит - дверь в дом приоткрыта. Он зашел тихонько, в комнату заглянул, а там - девица голая на кровати сидит, журнал читает. Ну, у Славки фотоаппарат всегда с собой, щелкнул он девицу, она и не заметила.

А Славка решил потихоньку оттуда ноги делать, потому что очень ему модель понравилась, а вдруг она не согласилась бы?

Фотоаппарат, может, и не отберут, а пленку точно засветят! Он вышел на дорожку, а тут охранник идет. Кто да что, еле отбился Славка, поверили они, что вчера его по пьянке привезли. Вышвырнули его за ворота и велели дорогу в тот дом забыть. Он прошел по дороге километра три и вышел к Осиновой Роще.

Там сел на автобус и в город приехал.

Снимок получился отличный, он и решил его на выставку предложить.

- Так, - протянул Маркиз, - значит, недалеко от Осиновой Рощи.., этого мало. Дом он хоть запомнил?

- Говорит, большой дом из красного кирпича. Эти новые русские вечно норовят выпендриться, так и тут - круглая зубчатая башня, как в средневековом замке, с бойницами, только лучников не хватает, а наверху, на крыше - флюгер в виде лебедя.

- Ну, - разочарованно протянула Лола, - это у каждого третьего нового русского встречается...

- Ты молодец, - Маркиз одобрительно глядел на Ларису, - допрос провела грамотно, много чего из него выколотила... А что дальше было?

- Дальше, - вздохнула Лариса, - дальше самое неприятное и начинается... Договорились мы со Славкой так: он позвонит Леве Мкртчяну и попробует выяснить, чей это дом, кто его хозяин. Я ему сказала, что девица на снимке мне вроде знакомая, но боюсь ошибиться, так чтобы он не трепался зря. И обещала за это бутылку хорошего коньяку подарить. Ушел он - и пропал.

День нету, два нету.., это чтобы Славка Расторгуев за просто так бутылкой пожертвовал? Стала я сама ему звонить - не отвечает телефон. Как-то нехорошо у меня на душе, но пока держусь. А тут иду с работы вечером, не так и поздно - одиннадцатый час всего. У нас в соседнем доме ремонт. Иду это я, и вдруг падает мне на голову здоровенная бадья с раствором. Как увернулась - до сих пор не понимаю. И главное - рабочих-то ведь никого на стройке нету, рабочий день давно кончился!

- Ну, оставили бадью, она и свалилась случайно... - неуверенно проговорила Лола.

- Ага, тогда бы раствор засох, - возразила Лариса, - а он был совсем свежий...

- Наблюдательная ты женщина, - похвалил Маркиз, - глаз острый.

Лоле отчего-то стало обидно.

- Позвонила я на работу, сказалась больной и предупредила, что увольняюсь.

Бухгалтер говорит - приходи за расчетом через три дня. Эти три дня я дома сидела, боялась даже на улицу выходить. А когда позвонила на работу, они мне и сообщают, что барменшу, которую на мое место взяли, убили прямо на улице! Тут уж я не стала расчета дожидаться, подхватила чемодан да к тете Зине спасаться.

- Повезло тебе, - медленно проговорил Маркиз, - фотографа-то и вправду убили. И барменшу эту, Люду... Она на тебя похожа была, издалека спутать можно.

- Ox! - Лариса прижала руку ко рту.

- Ты не бойся, - продолжал Маркиз мягко, - раз уж они за полтора месяца до тебя не добрались, значит, не доберутся. Никто про тебя ничего не знает, если Антона будут спрашивать - он понятия не имеет, где тетка живет.

- А вы?

- А у нас свои методы, на то мы и профессионалы, - усмехнулся Маркиз.

"Ой, врет-то! - подумала тут же Лола. - Если бы я в сумке билет старый не нашла, фиг бы он догадался, где Лариску искать. Ишь хвост распустил перед бабой!"

Ей становилось все обиднее, потому что Маркиз совершенно не обращал на нее внимания.

- Ребятки, - заглянула в дверь тетя Зина, - чай будете пить?

За чаем гостям предложили переночевать, чтобы уехать утром первым поездом.

Крохотную комнату полностью занимала огромная кровать с никелированными шишечками на спинках. Маркиз молча разделся и лег, отвернувшись к стене. Спина его выглядела настолько чужой, что Лола не посмела даже заговорить. Она повздыхала немного, повертелась с боку на бок, но кровать ужасно скрипела, и Лола уснула, прижимаясь лицом к шелковистой шерстке Пу И.

Лариса проводила их на вокзал, хоть Маркиз просил ее этого не делать. На прощание женщины даже расцеловались, и Лола, сама себе удивляясь, сунула Ларке тонкую пачечку долларов.

- На черный день, - шепнула она, - не дай Бог что...

Лариска прослезилась или просто сделала вид, что растрогана.

Маркиз перелистал справочник "Желтые страницы", открыл рубрику "архитектурные мастерские" и побежал по строчкам:

- "Альгамбра", архитектурная мастерская... "Домострой", архитектурная студия... "Город будущего", архитектурно-проектное бюро...

- Как ты узнаешь, где работает этот Мкртчян, - нетерпеливо осведомилась Лола, - все эти мастерские подряд будешь обзванивать? Их же здесь до фига!

- Ничего, - ответил Леня, просматривая строчку за строчкой, - придется - и все обзвоним...

Однако до этого дело не дошло, все получилось гораздо проще. Дойдя по алфавиту до буквы "М", Леня увидел колонку именных мастерских известных архитекторов, и среди прочих значилась мастерская Левона Акоповича Мкртчяна.

- Ну вот, - Маркиз выписал телефон и адрес мастерской, - а ты боялась! Ну, теперь твой выход - поедешь в эту мастерскую под видом богатой заказчицы.

- Богатой заказчицы? - иронически повторила Лола. - Вот в этом? - Она окинула взглядом свои джинсы и черный свитерок. - Ты, кажется, забыл, что мы все вещи бросили на прежней квартире, когда удирали от "хвоста"...

- Ничего, купи себе что-нибудь - деньги у нас есть.

- Да что здесь купишь! - тяжело вздохнула Лола. - В дорогих магазинах цены в пять раз выше, чем во Франции, а выбора никакого... То ли дело в Париже, на улице Риволи! - Лола мечтательно закатила глаза.

- Ничего, закончим дело - пройдешься по рю Риволи!

- Ленечка, а может, ты сам в мастерскую съездишь под видом богатого клиента?

- Нет, - сурово отрезал Маркиз, - во-первых, это же ты у нас актриса, значит, гораздо лучше войдешь в роль. Потом, ты же знаешь, у здешних богачей, у этих "новых русских", свой жаргон, своя манера поведения. Я, конечно, могу под них подделаться так, чтобы простые люди поверили, но архитекторы - это другое дело, у них глаз наметанный, они богатых людей каждый день видят и сразу почувствуют недостоверную игру. А вот жены у богатых людей все разные, так что ты легко сыграешь эту роль. Только держись понахальнее... А я тебе для большей убедительности хорошую машину угоню по старой памяти.

Через несколько часов перед эффектно отделанным подъездом с вывеской "Архитектурная мастерская Л. А. Мкртчяна" остановился красный "порше". Из машины выбралась шикарная молодая дама в красном - под цвет машины - брючном костюме. Костюм этот Лола час тому назад приобрела за бешеные деньги в магазине "Живанши" на Староневском, простонав про себя, что в Париже он стоил бы втрое дешевле, и в качестве моральной компенсации за переплату вволю поиздевалась над продавщицами. С самого начала Лола приглядела именно этот костюм, потому что он отлично смотрелся на фоне красного "порше", но перемерила зачем-то еще штук восемь разного фасона и цвета.

После этого она заставила девушку принести еще четыре вечерних платья, которые совершенно были ей не нужны, раскритиковала их все, долго распекала продавщицу и сетовала, что в магазине нет приличной одежды.

Пу И, как ни странно, вел себя прилично, очевидно, ему было стыдно за хозяйкино поведение. Лола наконец выбрала красный костюм и удалилась, весьма довольная собой. При этом она, конечно, не заметила, как одна из продавщиц ненадолго отлучилась из торгового зала, чтобы набрать на мобильном телефоне номер и торопливо проговорить:

- Молодая женщина с собачкой чихуахуа сейчас у нас, в магазине "Живанши"...

Войдя в архитектурную мастерскую, Лола первым делом громко осведомилась, не угоняют ли здесь машины - так что половина сотрудников невольно выглянула в окно и полюбовалась на "порше".

Затем Лола высокомерно оглядела помещение, заставленное столами с макетами коттеджей и городских домов и кульманами с наколотыми на них чертежами.

Ее эффектное появление не осталось незамеченным, и к Лоле поспешно подошел интересный брюнет лет сорока с седыми висками, в несколько старомодном замшевом пиджаке, намекающем на полухудожественную профессию брюнета и некоторую вполне допустимую для него умеренную богемность.

- Могу ли я чем-нибудь помочь вам? - любезно спросил брюнет у дамы в красном.

- Вы - Левон Акопович? - задала Лола встречный вопрос.

- Нет, я менеджер, меня зовут Ираклий Вахтангович, - ответил брюнет, как бы извиняясь. - Левон Акопович только сегодня вернулся из Соединенных Штатов и в мастерскую уже не приедет.

- Ax, какая жалость, - вздохнула Лола, - одна моя подруга советовала мне обратиться именно к нему... Она была вашей клиенткой, и вы спроектировали ей такой дом, такой дом! Я от него просто без ума!

- А кто ваша подруга? - с вежливым интересом спросил польщенный архитектор.

Лола, не зная, что ответить на каверзный вопрос, отступила к двери и осведомилась:

- А завтра Левон Акопович будет в мастерской?

- Да, наверняка! - Брюнет снова приблизился к эффектной клиентке. - Но мы могли бы с вами обсудить это и сегодня, если вы...

- Нет, нет, - Лола покосилась в окно на свой "порше", - раз он будет здесь завтра, я тоже приеду завтра.

В конце концов, дело терпит. В таких вопросах поспешность совсем не нужна...

- Как пожелаете! - с любезной улыбкой проговорил Ираклий Вахтангович, предупредительно распахнув перед клиенткой двери мастерской.