Чтение 11–й страницы книги ~Ее маленькая тайна~

- Не пустил? - усмехнулся Владимир Иванович.

- Леонид Андреевич говорит, нехорошо мешать людям.

- Да ты мне не помешаешь. Я ведь тоже отдыхаю, поправляю здоровье. Так что пошли.

- Шахматы брать? - засуетилась я.

- Не надо, у меня свои есть. Иди к калитке, я открою.

- Лучше через ограду, - затараторила я. - Быстрее получится.

На сей раз об ушах я не думала и через секунду стояла рядом со своим новым другом, он улыбнулся, и мы зашагали к дому.

Дом оказался двухэтажным монстром из красного кирпича с зеркальными стеклами первого этажа и огромной открытой верандой, выходящей в сад. Резной столик, плетеные кресла, на застекленной части веранды тихо работал кондиционер. Земной рай, да и только. Так как предполагалось, что дом, в котором обитаю я, ничуть не хуже, округлять глаза я не стала, а счастливо глядя на Владимира Ивановича, спросила:

- Здесь устроимся?

- Конечно. На свежем воздухе всегда приятнее. Как считаешь?

Тут я заметила крупного молодого человека, взирающего на меня с избытком проницательности, Владимир Иванович подозвал его и велел принести шахматы. Тот принес и незамедлительно удалился, а мы сели играть.

В первый раз требовалось выиграть, чтобы дядьке стало интересно, и я быстренько собралась с силами. Расставляла фигуры, а дядька поглядывал лениво, в общем, убивал время. Я сжала в кулаках две пешки и вытянула руки.

- В левой, - кивнул он. Мне выпало играть черными.

Надо полагать, Владимир Иванович был неплохим шахматистом, потому что я с ним намучилась. Одно хорошо, он любил подолгу размышлять. Уставится на доску, подперев щеку ладонью, и вроде бы спит. Первую партию я выиграла. Взвизгнула от восторга и хлопнула в ладоши, потом, конечно, устыдилась и сказала:

- Извините.

- Молодец, - покачал он головой. - У тебя талант.

- Еще сыграем? - обрадовалась я.

- Давай.

Я быстренько расставила фигуры. Вторую партию играли долго, и после изнуряющей борьбы выиграл Владимир Иванович.

- Третья, решительная? - предложила я.

- Давай. Только сначала чайку попьем... Молодец ты, Варвара.

Я засияла тульским самоваром, и мы пошли в кухню пить чай. Некоторый беспорядок говорил о том, что женщины скорее всего в доме нет. Так оно и оказалось: женщины, точнее, одна, трижды в неделю приходила наводить порядок, зато по дому слонялись два охранника, проницательный с веранды и еще один, этого я не видела, а только слышала.

Владимир Иванович включил чайник, а я устроилась за большим столом, забравшись на стул с ногами и вроде бы этого не заметив. В общем, усиленно изображала великовозрастное чадо, которое малость подзадержалось в детстве.

- Кто учил играть? - спросил Владимир Иванович.

- Папа, - с легкой грустью ответила я. - Только папа умер, а Леонид Андреевич шахматы не любит, играет редко. А я не люблю телевизор. В общем, или читаю, или играю сама с собой.

- Значит, отдыхаешь? Для каникул вроде бы рановато...

"Может, он думает, что я учусь в школе?" Это меня озадачило. Чай был душистый, с листьями брусники, и варенье тоже брусничное. Я съела его целую вазочку, а потом покраснела.

- Не стесняйся, - улыбнулся Владимир Иванович. - Варенье, слава Богу, есть.

Мы вернулись на веранду и продолжили борьбу. Владимир Иванович хмурился, а я гадала, что лучше: выиграть или проиграть, и в конце концов выиграла.

- Молодец, - покачал он головой. - Честно сказать, не ожидал.

- У вас трудно выиграть, - в ответ похвалила я, собирая фигурки.

- Давай завтра сыграем, - предложил он. - С утра я свободен, часиков в десять, а? Или для тебя рано?

- Нет, я в семь встаю. Можно я вам номер телефона оставлю, вы позвоните, и я приду, вдруг у вас планы переменятся?

Владимир Иванович записал номер и проводил меня до калитки.

- Здесь на улице живет немало молодежи, - сказал он. - Подружилась с кем?

- Нет, - пожала я плечами, старательно отводя глаза. - Леонид Андреевич мне не разрешает выходить одной. Я в саду отдыхаю, с Жильцом.

- С кем?

- Это котенка так зовут.

- Жилец... Смешно.

Мы простились, я пошла по улице, обернулась и помахала рукой, Владимир Иванович тоже махнул в ответ, а я ускорила шаг и через пару минут сворачивала к своему дому.

Док лежал в гамаке, увидев меня, поднялся и вошел в дом.

- Ну что? - спросил он неуверенно.

- Вроде нормально, - кивнула я. - В шахматы играли. Он решил, что я приехала в гости, отдыхаю.

Док выпил сок, повертел в руке стакан и осторожно спросил:

- Ты так и не сказала мне, что задумала.

- Внедриться в организацию и развалить ее изнутри, - с умным видом заявила я.

- Но в том, что с тобой произошло, виноват не этот человек...

- Док, я борюсь с преступностью в целом, а не с конкретным человеком.

- Конечно, - кивнул он. - Я просто беспокоюсь... Это очень опасно и...

- Мы в абсолютной безопасности, - заверила я. - Ты же знаешь, он еще всерьез подозревать не начнет, а я уже засеку. И мы с тобой смоемся.

- Надо позвонить Орлову, - некстати вспомнил Док.

- Не надо. Орлов не знает, где мы, и это очень хорошо. Лучше соблюдать осторожность. В целях безопасности, - добавила я.

Док подумал и кивнул. Он всерьез верит в справедливость и прочую чушь, приходится с этим считаться. Скажи я ему правду, и он, пожалуй, очень расстроится, а расстраивать Дока не хотелось: ближе его у меня нет никого на свете.

Утром Владимир Иванович позвонил ровно в десять.

- Варя? Как насчет шахмат?

- С удовольствием, - обрадовалась я. - Я прибегу сейчас, вы только собаку не выпускайте.

Через пять минут я протискивалась между прутьями забора, а Владимир Иванович, как выяснилось позднее, ждал у калитки. Поэтому встретились мы не сразу. Я поднялась на веранду и позвала:

- Владимир Иванович. - Дверь открылась, и очам моим предстали два охранника. То, что это именно охранники, было ясно с первого взгляда, никем другим, имея такую внешность, они быть не могли.

Одного роста, плечистые, в одинаковых костюмах и одинаковых темных очках. Первый - блондин, очень короткие волосы были похожи на цыплячий пушок и блестели на солнце. Лицо суровое, а из-за темных очков и вовсе гранитная маска. Второй был шатеном, тоже коротко стрижен, тяжелую челюсть украшала двухдневная щетина, черная до синевы. Губы, довольно пухлые от природы, сжаты так, что вытянулись в струнку. На двоих одна мысль, выражавшая замешательство.

- Здравствуйте, - громко сказала я. - А Владимир Иванович дома?

- Дома, - смеясь, ответил тот, подходя сзади.

- Будем играть? - спросила я.

- Конечно.

Пока мы устраивались за столом, парни исчезли.

- Это ваши гости? - проявила я интерес. - Может, я не вовремя?

- Вовремя. Я сегодня очень рано поднялся и все готовился к турниру, еле-еле дождался, когда десять пробьет, чтоб тебе позвонить.

- Позвонили бы раньше, - расстроилась я. - Я ведь говорила: встаю рано.

- Постеснялся.

Мы начали партию. В упорной борьбе я одержала победу.

- Ну надо же, - покачал головой Владимир Иванович. - Варвара, ты часом у нас не чемпионка?

- Нет, - грустно ответила я. - Просто у меня много свободного времени. Тренируюсь.

Вторую партию он тоже проиграл. Хлопнул ладонями по ляжкам и засмеялся.

- Играем? - спросила я с надеждой.

- Конечно, - кивнул он и позвал громко: - Резо...

На террасе незамедлительно возник шатен с двухдневной щетиной, Владимир Иванович жестом велел ему подойти.

- Смотри, что девчонка со мной делает...

Резо взял стул, уселся на него верхом и, облокотившись на спинку, замер. "Видно, парень на службе языка лишился", - подумала я, он посмотрел на меня и поспешно отвел взгляд.

Через минуту Резо снял очки, на меня больше не смотрел, зато пожирал глазами доску.

- Ну что? - спросил его Владимир Иванович, и они принялись совещаться.

- Двое против одной - нечестно, - засмеялась я, ну и вскоре, конечно, проиграла.

- Ладно, в самом деле нечестно, - сказал Папа. - Будем считать победу недействительной.

Резо в продолжение следующей партии сидел истуканом и следил за мной. Владимир Иванович проиграл.

- Ну надо же... Резо, садись ты.

- Что вы, Владимир Иванович, я хуже вас играю.

- Не скромничай, - отмахнулся тот, и мы стали играть с Резо. Партия вышла рекордно короткой: само собой, он проиграл.

Я просто сияла от счастья, Владимир Иванович хохотнул, а Резо разлепил губы, что должно было означать улыбку.

Мы немного поболтали о шахматах, и через полчаса я отбыла на свою территорию с обещанием, что завтра дам Владимиру Ивановичу возможность отыграться.

На следующий день мы устроились на веранде втроем. Резо пялил глаза на шахматную доску и время от времени невнятно мычал. В этот раз мне ужасно не везло, я не смогла выиграть ни одной партии. Видя такое невезение, Владимир Иванович попытался смухлевать, но я его одернула:

- Так нечестно, вы поддаетесь.

- Просто устал немного, - начал оправдываться он и все равно выиграл.

Мы пошли пить чай в кухне, и я немного покопалась в чужих мозгах. У Резо по-прежнему мыслей не наблюдалось, то есть в принципе они, конечно, были, но совершенно неинтересные: например, он, пока пил чай, размышлял, как бы сложилась партия, если бы я не пожертвовала конем, ну и прочая мура в таком же духе, а Владимир Иванович думал обо мне и очень хотел кое-что узнать, но в тот день вопросы задавать не решился.

Разговор по душам состоялся только через неделю, все это время мы с переменным успехом исправно играли в шахматы. В этот раз Резо отсутствовал, а я, как бы между прочим, спросила:

- А где Ваня? - и покраснела.

- Ваня? - поднял голову Владимир Иванович, точно вспоминая. - Дела у парня. Что, понравился он тебе? - Я пожала плечами и отвела глаза. - Откуда приехала? - спросил Папа.

- Вообще-то я выросла в этом городе, просто три года жила в другом месте, а у Леонида Андреевича здесь друзья, ваши соседи, они сейчас за границей и разрешили нам пожить.

- Постой, - слегка нахмурился мой новый друг. - А родители у тебя где?

- Родителей нет. И родственников тоже. Есть Леонид Андреевич, он друг нашей семьи, но он не может держать меня постоянно... В общем, у меня сейчас каникулы.

- А где ты учишься?

- Я не учусь... я... - Тут я изобразила замешательство, торопливо произнесла: - Кажется, Леонид Андреевич меня зовет, - и заспешила к родной ограде.

Владимир Иванович был озадачен и даже заинтригован. Поэтому на следующий день, как только сели играть, он начал с вопросов:

- Варя, расскажи-ка мне, почему ты живешь затворницей. Девушка ты молодая, красивая, а друзей у тебя нет, кроме твоего Леонида Андреевича, странно как-то.

Я пожала плечами.

- Так получилось.

- Что получилось? - насторожился он.

- Все. Вы извините, говорить мне об этом не хочется, давайте лучше в шахматы играть.

Теперь его мысли неизменно возвращались к моей особе, любопытство так и разбирало. Я прикидывала, как бы нам с Владимиром Ивановичем подружиться, шахматы, конечно, дело хорошее, но тут требовалось еще кое-что.

Дни шли, а ничего примечательного не происходило. Сообразив, что милости от судьбы не дождешься, я решила ковать счастье своими руками, например, было бы здорово спасти Владимира Ивановича от каких-нибудь врагов. Таковые наверняка имеются. Неплохо бы, к примеру, заслонить его собственной грудью. Подумав немного, я усомнилась: так ли уж хороша идея, а вдруг какой-нибудь умник перестарается и пристрелит меня. Девушка я молодая, к тому же у меня здесь миссия... Может, не миссия, но все равно интересно, и умирать я не спешу. Ничего более остроумного в голову не приходило, и я начала опасаться, что наши отношения с соседом так и останутся на мертвой точке: будем играть в шахматы да время от времени перебрасываться парой слов. Такая перспектива буквально повергла меня в уныние, я лишилась аппетита, исхудала и выглядела абсолютно больной. Док хмурился и смотрел настороженно.

- Не понимаю, чего ты добиваешься?

- Я хочу, чтобы мы с ним стали друзьями, без этого весь мой план полетит к черту, - злилась я.

- В любом случае то, что ты уморишь себя голодом, положения не улучшит.

Доку хорошо рассуждать: сиди себе целый день на веранде, газету читай, а у меня сплошная головная боль.

В общем, с каждым днем я все больше худела и напускала тумана. Владимир Иванович попробовал навести обо мне справки, но ничего стоящего разузнать не смог, впрочем, не очень-то и старался. Шахматы мне уже изрядно надоели, я злилась и поэтому все время выигрывала.

В разгар одного из поединков на веранде вдруг возник дядька в джинсовом костюме. Если быть точной, сначала возник не он, а охранник, тот самый блондин, который в первый раз встретил меня в компании Резо на этой веранде. Звали его Толя. Он прошел на цыпочках очень осторожно, насколько позволяла комплекция, и тихонечко зашептал что-то на ухо Владимиру Ивановичу. Само собой, я не прислушивалась и даже бровью не повела. Резо, который, как обычно, сидел на стуле верхом и следил за игрой, кстати, тоже.

Владимир Иванович, выслушав сообщение, кивнул, Толя удалился, а мой соперник сосредоточился на шахматах. Примерно минут через двадцать после этого вновь появился Толя, на этот раз ничего не шептал, просто возник в поле зрения Владимира Ивановича и, когда тот обратил на него внимание, кивнул.

Вот тут двери распахнулись, и на веранде появился джинсовый. Он был высок, худ и почему-то напоминал ковбоя, не хватало широкополой шляпы и сапожков со шпорами. Владимир Иванович протянул руку, они обменялись рукопожатиями, и мой сосед и благодетель сказал:

- Посмотри, Андрей, что со мной эта девчонка делает.

- Неужто проигрываешь? - ахнул тот. - Быть этого не может.

- Еще как может.

Резо торопливо поднялся и уступил прибывшему стул, но не ушел, а встал за спиной Владимира Ивановича и продолжал наблюдать за игрой.

Андрей устроился на стуле и начал делать вид, что игра его очень занимает. На самом деле ему было глубоко безразлично все, что происходило в настоящий момент на веранде. Впрочем, нет. Владимир Иванович безразличен ему не был. Через пару минут я чуть не взвизгнула от восхищения: вожделенный случай наконец-то представился, случай сидел слева от меня в джинсовом костюме и скалил зубы.

Минут через пятнадцать мы закончили партию, выиграл Владимир Иванович, но для этого ему пришлось попотеть. Мы пожали друг другу руки, и я засобиралась домой. Однако Владимир Иванович обнял меня за плечи и повел в кухню, джинсового он тоже обнял и похлопывал по спине, судя по их поведению, они были давними друзьями, точнее, таковыми считались.

- Редкий талант у нашей Варвары, - нахваливал меня Владимир Иванович. - Я-то думал, что умею играть в шахматы, ан нет, очень заблуждался на свой счет.

- И откуда взялась такая симпатичная Варвара? - весело поинтересовался джинсовый Андрей.

- Соседка моя, из дома напротив. - Владимир Иванович достал пиво из холодильника, а мне сок.

- Я пойду, Владимир Иванович, - робко подала я голос.

- Куда спешишь?

- У вас гости, неудобно.

- Это ты меня испугалась? - усмехнулся гость, демонстрируя золотые зубы.

Был он лет на десять моложе Владимира Ивановича, но выглядел каким-то больным. Дерганый, костлявый. Улыбаться старался ласково, но акулье нутро так и рвалось наружу.

- Ты на меня внимания не обращай, - продолжал он. - Мы с Владимиром Ивановичем старые приятели, я вот и решил его навестить, дел у нас никаких, одни пустые разговоры, так что из-за меня домой не торопись.

- Я все-таки пойду, - пожала я плечами, поставила стакан на стол и робко обратилась к Владимиру Ивановичу: - Это ваш друг?

- Кто? Андрей? - удивился тот. - Конечно.

Я облизнула губы, потом твердо посмотрела в глаза джинсовому и добавила:

- Неправда. Он плохой человек и вас ненавидит.

Наступила зловещая тишина, то есть такую тишину принято называть зловещей. В этой самой тишине я направилась к двери под взглядами двух растерявшихся мужчин.

- Ты что, Варя? - с трудом придя в себя, смог произнести Владимир Иванович.

- Я чувствую, - произнесла я с мукой в глазах.

- Она сумасшедшая? - открыл рот Андрей.

"В самую точку, дядечка", - хотелось ответить мне, но фривольный тон был неуместен, поэтому я торопливо покинула кухню, а также дом моего соседа.

Док лежал в гамаке и вроде бы спал, я растолкала его и потащила в дом.

- Что случилось? - разволновался Док, а я, бегая кругами, принялась объяснять:

- Док, тебе надо сходить к соседям сегодня, нет, завтра. Придешь и скажешь, что тебя беспокоят мои постоянные отлучки. Далее жалостливо расскажешь историю о моем сиротстве, а главное - о болезни.

- Какой? - испугался Док.

- Ты меня с ума сведешь, - разозлилась я. - Ты должен объяснить людям, что я малость того, - в этом месте я выразительно покрутила пальцем у виска.

- Зачем, Варвара? - еще больше растерялся Док.

- Для жалостливости. У нас любят юродивых. Страна у нас такая: дуракам и психам везде широкая дорога. Ладно, Док, кончай глаза таращить, давай сядем и подготовим конспект твоей завтрашней речи. Она должна отвечать двум требованиям: произвести впечатление и не вызвать лишних вопросов. Так что за работу.

Док еще минут пятнадцать приходил в себя, потом наконец понял, что я от него хочу, и начал неплохо соображать.

Речь мы составили и даже отрепетировали.

- Одного не пойму, зачем тебе это? - все-таки спросил Док.

- Что "это"? - прикинулась я дурочкой.