АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Раздались шаги под окнами, он завел машину, звук работающего мотора стал удаляться. Я закусила губы, пытаясь справиться с рыданиями. Он уехал... Куда? Он единственный человек, который мог бы мне помочь, потому что знает, что происходит. Что я ему наговорила, зачем? Что это изменит? Его вины в том, что произошло, не больше, чем моей. Это я изменила мужу, я... Так с какой стати я пытаюсь все свалить на него?
Я вдруг вспомнила его взгляд и вновь поежилась. Не стоило мне с ним ссориться. Такие, как он, злопамятны. На благородного героя Алексей отнюдь не похож, и, как теперь поступит, известно одному богу.
"А что, если он прямиком отправится к моим врагам? - Я тоскливо огляделась. - Разбудить Сашку и бежать. Куда? Все равно... бежать". Вместо этого я легла и накрылась одеялом с головой, давясь слезами. Мне было страшно оставаться здесь, но покидать дом еще страшнее.
Я лежала без сна, вздрагивая при малейшем шорохе, доносящемся с улицы. Несколько раз мне казалось, что подъехала машина. Я бросалась к окну и вздыхала, никого не увидев, то ли с облегчением, то ли разочарованно.
Алексей явился под утро. Я, видимо, задремала, потому что услышала, что он вернулся, только когда хлопнула входная дверь. Он вошел, сел в кресло и стал не спеша раздеваться. Я приподняла голову от подушки. Было почти светло, и я хорошо его видела. Лицо у него было хмурое, он взглянул на меня, подошел и буркнул:
- Подвинься.
Я торопливо сдвинулась к стене. Он лег, повернулся ко мне спиной и натянул одеяло на плечи.
- Где ты был? - минут через десять спросила я. Голос мой звучал заискивающе. Я разозлилась на себя за это, но что-то изменить было уже невозможно. Я кашлянула и повторила: - Где ты был?
- К тебе это не имеет никакого отношения, - заявил он.
Некоторое время я лежала, прислушиваясь к его дыханию, затем отвернулась к стене и опять заревела, тихо, вжимаясь лицом в подушку, очень боясь, что он услышит, но он не услышал.
Когда я проснулась, Алексея рядом не было, и это, признаться, меня напугало. Я торопливо оделась. Сашка на улице звала котенка, и я с облегчением вздохнула.
- Мама, - кинулась она навстречу мне, - можно я с дядей Алешей в лес пойду?
- Ты не будешь ему мешать?
- Нет, он сказал, если мама разрешит, он возьмет меня с удовольствием.
- Да, конечно, иди, - кивнула я, радуясь, что какое-то время не увижу его. - Ты завтракала?
- Ага. С бабушкой и дядей Алешей. А ты соня, так дядя Алеша сказал. - Она смешно сморщила нос и побежала в огород.
Я умылась, размышляя, чего мне стоит ждать от жизни. Как будто никаких перемен после вчерашнего разговора. Впрочем, может, перемены уже есть, просто я пока о них не знаю. В кухне Екатерина Ивановна чистила картошку.
- Доброе утро, - сказала я.
- Здравствуй.
- Чем-нибудь помочь?
- Огурцы в салат порежь да садись завтракать. Мы уже ели.
- Спасибо, что-то не хочется. Чаю выпью. Мы замолчали. Екатерина Ивановна стояла ко мне спиной, вроде бы всецело сосредоточившись на своей работе, и вдруг спросила:
- Тебя Лешка от мужа увел? - Я растерянно молчала, пытаясь найти правильный ответ. - Ясно, - вздохнула она. - Муж, поди, не чета моему охламону...
- Екатерина Ивановна...
- Молчи. Не знаю, что у вас там, только вижу, что он тебе не пара - если и зацепил чем, надолго не удержит. Ты в душу лезть к нему не смей, ты к мужу вернешься, а он... Не слушай меня, - совсем другим голосом попросила она. - Глупости болтаю. Не мое дело. Только ты меня пойми, сын у меня один и... - Она отвернулась, махнув рукой, а я тупо разглядывала узор на скатерти, не зная, что ответить, как объяснить ей. - На работу он не устроился? - вздохнула она. - Значит, врет, чтоб мать не расстраивать. Опять с дружками... Господи... не доведут они его до добра. Только разве он мать послушает. У меня хороший сын, - вытерев слезы, заявила она. - Хороший. Уж я-то знаю.
- Конечно, - пробормотала я. Мы растерянно смотрели друг на друга, пока я вдруг не попросила: - Расскажите мне о нем.
- Чего ж рассказывать, - пожала она плечами. - У него спроси.
- Он со мной не откровенничает, - заметила я. Прозвучало это с неожиданной обидой.
- Может, и правильно. Отучили его душу открывать.
- Кто отучил? - спросила я, сама себе удивляясь - мне-то что за дело?
- Добрые люди, - усмехнулась Екатерина Ивановна, села на стул и посмотрела на меня с печалью. - Он хороший человек. Всегда таким был... и остался. Конечно, из тюрьмы он другим вернулся...
- Из тюрьмы? - ахнула я, хотя чему ж удивляться, там ему самое место.
Екатерина Ивановна нахмурилась.
- Выходит, не знала... Сидел он. Дружку спасибо. Были дружки - неразлейвода. В армии вместе служили, а после армии Лешка только на неделю домой объявился и к нему. Большие деньги стал зарабатывать, мне квартиру купил. Бог с ними, с деньгами, да и с квартирой... Дружок-то негодяем оказался, Лешка в тюрьму, а он живет себе припеваючи. Господь прощать велит, и я простила. А сын вряд ли. Характер не тот.
- Как зовут дружка? - с внезапно нахлынувшим страхом спросила я.
- Тебе зачем? - нахмурилась Екатерина Ивановна, встала, махнула рукой и заметила с досадой: - Зря я тебе рассказала. Он узнает, мне достанется, и правильно: не лезь не в свое дело.
Я вышла на крыльцо в крайнем волнении. А что, если... Зачем гадать, надо поговорить с Алексеем. Зная его характер, нетрудно предположить, что разговаривать со мной он не станет. Но если догадки мои верны, выходит...
- Мама, - крикнула Сашка, появляясь из огорода, - я кузнечика поймала, хочешь покажу?
* * *
Прошло три дня. Я с трудом отличала их один от другого, мне казалось, мы живем здесь целую вечность. Я измучилась неизвестностью и, кажется, готова была сорваться в любой момент, но в последний миг, стиснув зубы, заставляла себя смириться. Что толку приставать к нему с вопросами, если он не желает на них отвечать. Одно радовало: Сашке дачная жизнь явно нравилась. И хотя каждый день она неизменно интересовалась: "Когда мы поедем к папе?" - услышав в ответ: "Через недельку", - удовлетворенно кивала и через минуту уже забывала о своем вопросе.
Деревенская жизнь оставляет очень мало времени для праздности, что позволило мне, живя в одном доме с Алексеем, видеться с ним в основном за столом. Он что-то там чинил на дворе, а я пропадала на огороде. После разговора с Екатериной Ивановной я спокойно, но твердо заявила, что ночевать буду в передней вместе с Сашкой. Екатерина Ивановна этому не удивилась.
На четвертый день, часов в девять вечера, когда мы с Сашкой были у соседей, Алексей уехал, ничего не сказав матери, и вернулся только через двое суток. Двое суток мы томились ожиданием, тщательно скрывая друг от друга свое беспокойство. Я не выдержала первой.
- Екатерина Ивановна, Алеша не сказал, куда он уехал? - кашлянув, спросила я. И вдруг покраснела и разозлилась на себя за это, да так, что повторила свой вопрос теперь уже гораздо увереннее.
- Нет, - покачала она головой. - Я думала, может, хоть ты знаешь.
- Он мне ничего не сообщил, - усмехнулась я.
- Мне тоже. Ничего не поделаешь - такой характер. Может, дела какие, - вздохнула она.
"Дела, - мысленно передразнила я. - Какие у него могут быть дела? Он взял мои деньги и бросил нас здесь... Впрочем, еще вопрос, что бы я сейчас делала, откажись он мне помочь".
Екатерина Ивановна беспокоилась за сына. Наверное, она привыкла вот так ждать его. не зная, где он, когда вернется, каждую минуту готовая выбежать на крыльцо... Я замечала, как она вдруг замирала, точно прислушиваясь к чему-то внутри себя, горестно вздыхала и шла дальше.
В такие минуты я искала глазами Сашку и благодарила бога, что она со мной, маленький человечек, который нуждается во мне и любит меня. "Пусть это будет подольше, пусть так будет всю жизнь", - думала я, хоть и знала, что так не бывает. Придет время, и кто-то станет для моей дочери важнее меня. А пока я хочу быть с ней каждую минуту, говорить с ней, видеть ее. Господи, какое это счастье!
Сашка уснула. Мы пили чай на кухне, то и дело поглядывая в окно, уже не скрывая своего беспокойства.
- Вроде бы машина, - прислушиваясь, заметила Екатерина Ивановна, приподнялась и распахнула окно.
Так и есть, со стороны дороги доносился шум мотора. Машина приближалась, и вскоре стало ясно - это Алексей. Мы одновременно вздохнули и, суетливо пропуская друг друга, вышли на улицу. Джип замер возле крыльца, дверь распахнулась и Алексей вывалился на землю. В первое мгновение я решила, что он пьян. Он с трудом приподнялся, опираясь на одну руку, я увидела его лицо и вскрикнула, а потом попятилась. Екатерина Ивановна бросилась к сыну и помогла ему встать. Ни о чем не спрашивая, она помогла ему добраться до кровати. Он лег, закрыл глаза и задышал ровнее.
Бровь его была рассечена, со лба на лицо стекала кровь, губы - разбиты, на скуле свежая ссадина... Но не это поразило меня. Разорванная рубашка задралась по самую грудь, и я увидела рубцы на его теле. Стало ясно: ни о какой банальной драке и речи быть не может, кто-то над ним здорово поработал. От души и явно не жалея времени.
В целом он напоминал отважного партизана после допроса в гестапо. Я стояла столбом, таращась на него, кажется, даже без мыслей, только чувствуя тяжесть в желудке и борясь с подступившей тошнотой.
- Что ж это такое? - испуганно пробормотала Екатерина Ивановна.
- Все в порядке, мать, - не открывая глаз, сказал он. - Ребро сломано, а остальное ерунда. Ангелину позови.
- Она здесь.
- Ага... Поговорить мне с ней надо.
Екатерина Ивановна взглянула на меня, нахмурилась и поспешно вышла. Я приблизилась к Алексею, он по-прежнему лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша. Я подумала, может, он без сознания, коснулась его руки и на всякий случай позвала:
- Алексей...
- Деньги в сумке, под кроватью. Забирай их и поезжай к мужу.
Я вцепилась рукой в кресло, чтобы удержаться на ногах.
- Они... они нашли тебя? - спросила тихо. - То есть я хотела сказать...
- Дружков встретил, старых... Теперь неделю буду отлеживаться, а дружки могут заглянуть, вдруг соскучатся. К чему вам встречаться. Поняла? Бери ребенка, деньги и сматывайся.
- Это они, да? Те самые люди?
- Я же сказал, старые друзья. Кое-что не поделили. И ни к чему им знать о тебе. Все. Башка гудит, спать хочу. Матери скажи, пусть не беспокоится, со мной порядок. Да, и никаких врачей.
Дня три поваляюсь и встану. - Он отвернулся и замолчал, а когда я наклонилась к нему, стало ясно, он находится без сознания.
Я перевела взгляд на кровоточащие рубцы, сглотнула и со злостью подумала: "Хороши друзья. Ему нужен врач, это ясно. Он потерял много крови. Просто чудо, что он смог добраться до дома..." Я торопливо вышла с террасы. В кухне Екатерина Ивановна наливала в таз воды, рядом на стуле лежали чистые полотенца.
- Надо вызвать "Скорую" из райцентра, - неуверенно предложила я.
- Ты что, не слышала, что он сказал? - зло глядя на меня, спросила женщина.
- Но... Екатерина Ивановна, ему нужен врач, обязательно.
- Конечно, - кивнула она с горькой усмешкой. - Да не сделать бы хуже. Полотенце бери и лекарства. - Она подхватила таз с водой и пошла к сыну. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
Должно быть, на дорогу домой Алексей израсходовал все силы, потому что в себя он так и не пришел, только стонал время от времени. Когда мы смыли с него грязь и кровь, лучше выглядеть он не стал. Было ясно: рубцы через три дня не затянутся. Екатерина Ивановна обмотала его грудь полотенцем, стянув потуже. Выхода своему горю она не давала, держала себя в руках, но я-то видела, чего ей это стоит. Рана на лбу Алексея выглядела хуже некуда, скорее всего у него было сотрясение мозга.
- Ему нужен врач, - упрямо повторила я.
Она сердито посмотрела на меня, но заговорила о другом:
- До утра побудешь у соседей. Страшно отпускать вас на ночь глядя, мало ли что... - Выходит, наш разговор она слышала. - Бери Сашку, переночуете у Максимовых, это через три дома от нас. Пойдем огородами, чтоб никто не видел.
- Что вы им скажете?
- А им ничего говорить не надо, у них старший вроде моего Лешки...
- Екатерина Ивановна, - решилась я, - у нас есть машина, мы можем уехать вместе...
- А если на посту остановят, как объяснишь? Да и нельзя его везти, ты же видела, на нем живого места нет. Если он тебя здесь прятал, значит, не хотел, чтоб кто-то знал. Не смотри так, не дура, поняла. Он ведь мог... - Она сбилась, закрыла глаза ладонью, потом тряхнула головой и закончила: - А он сюда ехал. Не ко мне. Чего уж там, я все понимаю, к тебе - предупредить хотел. Ну так вот, давай слушать, что он сказал. Алексей в этих делах больше понимает.
Я подхватила спящую Сашку на руки, накрыла одеялом и вслед за Екатериной Ивановной вышла из дома. Соседи встретили нас приветливо, точно не видели ничего особенного в появлении ночных гостей. Нам с Сашкой постелили в чулане.
- Славка завтра утром вас на своей машине до райцентра довезет, - сказала Екатерина Ивановна на прощание, - я договорилась. - Она посмотрела на спящую Сашку, потом осторожно поцеловала ее и пошла к двери. Возле крохотного окошка на столе стояла свечка в поллитровой банке, я хотела зажечь ее, но передумала: свет мог помешать ребенку. Легла рядом с Сашкой, но сон не шел. Странно, то, что будет со мной утром, не очень-то занимало меня. Я думала об этой женщине, о ее сыне, и мне все труднее было представить, что через несколько часов я уеду и, возможно, никогда больше не увижу их.
Я поднялась и выглянула в окно, в крошечном стеклянном квадратике было видно звездное небо. Полнолуние, ночь ясная, оттого на улице было почти светло. Я надела кофту, чувствуя легкий озноб, посмотрела на дочь, она спала крепко, свернувшись калачиком, осторожно вышла из комнаты. Открылась дверь, и я увидела хозяйку.
- Пойду узнаю, как дела у Екатерины Ивановны, - прошептала я, испытывая чувство неловкости - в самом деле, от нас чересчур много хлопот. Женщина кивнула без малейших признаков раздражения.
- Вернешься, в окно стукни. За девочку не беспокойся, присмотрю.
Я бросилась к дому Екатерины Ивановны. Дверь была не заперта, что меня удивило, я распахнула ее и увидела мать Алексея. Она сидела на стуле напротив двери.
- Ты, - сказала она тихо и вроде бы вздохнула.
- Не спится, - пряча глаза, сказала я, сходила в кухню, взяла стул и устроилась рядом с ней.
- Может, и не приедут, - где-то часа через три сказала она, в окно медленно вползал рассвет, и теперь я хорошо видела ее лицо, глубокие морщины возле глаз, седые волосы, выбившиеся из-под платка, и руки, которые она держала на коленях, сцепив замком. - Шла бы ты спать, - вздохнула она.
- Я не хочу, - ответила я, и это было правдой.
- Давай-ка чаю попьем. - Екатерина Ивановна поднялась и, тяжело ступая, направилась в кухню.
Мы пили чай молча, избегая глаз друг друга, пока она вдруг не спросила:
- Со Славкой не поедешь? - Спросила так, точно ответ уже знала и он ей, в общем-то, не требовался, оттого я ответила коротко:
- Нет.
Больше вопросов она не задавала, но по тому, как посмотрела на меня и как кивнула, вроде бы поразмышляв над моим ответом, я поняла: она мне все простила, наше появление здесь, своего избитого сына и мою упорную нелюбовь к нему. Я была ей благодарна за это, потому что в глубине души знала, что без этого ее прощения я не смогла бы жить.
* * *
Почему-то мне казалось, что неведомые враги непременно должны появиться ночью. Темнота, рев машин, ослепительный свет фар, топот, крики... или шорох, лютый страх и мурашки по спине, едва различимые шаги и рука, тяжело опустившаяся на мое плечо. В общем, все страшное случается ночью. Наверное, оттого я почувствовала облегчение, когда поднялось солнце, запели петухи, заскрипел колодец возле соседского дома, женский голос неподалеку кричал: "Цыпа-цыпа", а я подумала: "Ну, вот и утро", точно ожидала от судьбы отсрочки.
Я ждала их ночью, а они явились днем, и в их приезде не было ничего необычного, а уж тем более страшного. Я возвращалась от Максимовых, где все еще находилась Сашка, и увидела две машины, они двигались по деревенской улице малой скоростью, притормозили возле колодца, дверь первой открылась, и мужчина обратился к соседке, которая набирала воду:
- Таганова Екатерина Ивановна где живет?
- А вот дом, - кивнула та.
Я бегом поднялась на крыльцо, влетела в кухню, где Екатерина Ивановна готовила обед, она повернулась и спросила:
- Что? - Положила полотенце, которое держала в руках, и вздохнула: - Явились? - Я кивнула, она вышла на крыльцо, шикнув мне: - Сиди в сенях и не высовывайся, если что - в огород и к Максимовым.
В сенях я встала возле окна, надеясь, что за тюлевой занавеской меня не увидят.
Между тем машины замерли возле джипа Алексея, двери распахнулись, и из них не спеша вышли люди. Я насчитала пять человек, выглядели они спокойными, но за их неторопливыми движениями ощущалась угроза.
- Здравствуй, мать, - обратился к Екатерине Ивановне мужчина в сером костюме. Ему было лет сорок пять, может, чуть больше, длинные, совершенно седые волосы были стянуты в хвост на затылке, на загорелом лице светлые глаза казались прозрачными стекляшками. Он широко улыбнулся и шагнул ей навстречу, однако в дом входить не спешил, остановился в трех шагах от крыльца, продолжая улыбаться. Остальные прибывшие сбились за его спиной.
- Здравствуйте, - кивнула Екатерина Ивановна, в голосе ее не слышалось ни испуга, ни беспокойства, скорее удивление.
- Алексей дома? - спросил седой и прищурился, потому что стоял против солнца.
- На что он вам? - строго спросила Екатерина Ивановна.
- Поговорить бы надо. По срочному делу.
- Болеет он, не до дел теперь. Приезжайте через недельку.
- Да мы бы рады, да дело срочное. Ты, мать, скажи ему - старый друг приехал повидаться.
- А ты не из тех старых друзей, что его в тюрьму упек? - хмуро спросила она. Парни возле машины подобрались, а седой засмеялся:
- Нет. Он мне все равно что брат. Не беспокойся, мать.
- Коли так, заходите в дом, - предложила она.
Тут хлопнула дверь террасы, и я увидела Алексея. Он морщился, прижимая локоть к ребрам, но в общем-то шел уверенно. Такое геройство, думаю, далось ему нелегко, памятуя сломанное ребро и прочие увечья. Я бросилась к нему, прекрасно сознавая, что мою помощь он не примет.
- Я ведь сказал, сматывайся, - буркнул он.
- Сашка у соседей, - ответила я.
- У соседей, - усмехнулся он и вдруг с досадой махнул рукой: - Ладно... - Толкнул дверь и вышел на крыльцо. Я вышла вслед за ним, потому что через распахнутую настежь дверь непрошеные гости меня уже видели и прятаться не было смысла.
- Привет, Алексей, - сказал Седой. Сказал вполне дружески, и улыбку, сопровождавшую эти слова, при всем желании зловещей назвать было нельзя.
- Привет, - кивнул тот, опершись руками на перила. Жест, казалось, вполне естественный, то есть вышел человек поговорить и встал вот так, но я-то догадывалась, что удержаться на ногах ему было нелегко.
- Паршиво выглядишь, - потратив минуту на созерцание его физиономии, заявил гость.
- Уж какой есть, - засмеялся Алексей. - Извини, если не нравлюсь.
- Ага. - кивнул Седой, будто соглашаясь. Алексей повернулся к нам и сказал:
- Идите в дом.
- Чего ж ты гостей не приглашаешь? - неуверенно начала мать.
- Перебьются.
- И в самом деле, - весело согласился гость, - мы здесь поболтаем, на свежем воздухе.
Екатерина Ивановна вошла в дом, я за ней и закрыла дверь, однако дальше не сделала ни шагу, стояла и подслушивала.
- У меня к тебе много вопросов, - вздохнув, начал Седой. - Очень много. Но задавать их я не буду, по большому счету, дело это не мое. Думаю, найдутся люди, и очень скоро, они и зададут. Ты знаешь, чего я хочу. Был у нас с тобой разговор, и ты мне тогда ответил... Помнишь, что ты мне ответил?
- Помню.
- Вот-вот. И мне пришлось это проглотить, хоть и считал я, что за мою доброту... Ладно, неважно. Теперь расклад другой. И ты знаешь, и я знаю. Так вот, сроку тебе месяц. Месяц, и ни дня больше, и то потому, что выглядишь ты так паршиво. Ясно: ни на что ты сейчас не годен, а я человек с пониманием. Через месяц не управишься, пеняй на себя. Наплюю я на былую дружбу, Алешенька, и сучку твою живой в землю зарою... И девчонку ее. Ты знаешь, у меня слово с делом не расходится. И глазами не зыркай: сам виноват. В нашем деле так по-дурацки не подставляются. Удивляешь ты меня... но раз мне это лишь на пользу... в общем, ты понял.
- Понял, - после паузы сказал Алексей.
- Вот и отлично. Будем считать, договорились... А у тебя здесь хорошо, природа... Ну, давай, - закончил он со смешком.
Шаги, потом хлопнули двери и заработали моторы обеих машин. Алексей грязно выругался и вошел в дом.
- Ты чего здесь? - спросил он сердито.
- Чего они хотели? - испуганно прошептала я.
- Не твое дело, - привычно ответил он.
- Но этот человек сказал... он ведь нас имел в виду, меня и Сашку?
- Что? А... нет, не бери в голову.
- Ты врешь. Он сказал... я же слышала. Ты нам помог, и теперь эти люди... Чего они хотят?
- Иди в дом и перестань задавать глупые вопросы.
- Глупые? - возмутилась я. - Ты считаешь...
- Я считаю, глупо их задавать, если отвечать на них я не собираюсь. Это мое дело. Мое. Поняла? И тебя оно не касается. Скажи матери, пусть найдет, во что мне переодеться, и побыстрее. Мне надо уехать, ненадолго.
- Куда ты поедешь? Ты что, с ума сошел? Тебе нужно в больницу...
- Заткнись, - оборвал он меня и громко позвал: - Мама, рубашку дай...
Рубашку мать принесла. Он с заметным трудом облачился в нее и спросил:
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [ 11 ] 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
|
|