Чтение 11–й страницы книги ~Бродячее сокровище~

- Ну-ка?

Она огляделась, несмотря на пустынную дорогу и полное отсутствие нежелательных свидетелей, понизила голос чуть ли не до шепота, заставив Мазура склониться к ней:

- Ты, кенгура австралийская, неужели не понял, с кем связался? Дон Себастьян сел на "подземку"...

- На куда? - искренне не понял Мазур. Изабелла состроила неописуемую гримасу:

- Ой, ну ты деревня... "Подземка", "трасса", "белая дорога"... У вас в Австралии все такие? Или там у вас порошка нету? Да нет, не верю, он везде есть...

- Порошок? - многозначительно переспросил Мазур. - Ага, дошло? Кокаин, - прошептала она. - Подземка ведет из джунглей на северо-западе в -213

Чакон. Доставка груза, ясно? А тут у нас - перевалочный пункт. Станция, как кое-кто выражается. Таких станций несколько по всей стране. Это важное место, балда ты кенгуриная. На станции договариваются, покупают и продают партии, направляют караваны, решают всякие другие дела. Раньше "начальником станции" был дон Рамирес, но он где-то что-то намудрил, замутил не то, вот и выпал из доверия у больших боссов. Они взяли да и назначили Санчеса новым начальником. Потому он с таким перевесом и выиграл - денег было вброшено, трудов вбухано. Рамирес, дурак, поначалу не понял ни черта, дергаться пытался, головорезов своих присылал, они с пушками баловали... ну да ты сам знаешь. Только в день голосования прикатили элегантные кабальеро из самой из столицы и объяснили ему, что к чему. Собрал дон Рамирес свои пожитки и дернул подальше отсюда, пока ноги целы, глаза смотрят и все потроха при нем... Ну, ты понял? Дон Себастьян теперь сидит на "подземке". А Пепе Золотозубый, между прочим, сейчас гниет где-нибудь в чащобе - потому что работал еще и на Рамиреса, а в этом бизнесе такое не приветствуется...

Мазур виртуозно выругался про себя. Все сходилось, до единой деталюшечки. Надежные парни, не боящиеся мордобоя и крови, наполеоновские замыслы, связи и стволы... Действительно, чесать отсюда пора во все лопатки...

Изабелла значительно подняла указательный палец и протянула с нескрываемым превосходством:

- Ну, понял полный расклад, дубина? Тебе это нужно? Нет, я не говорю, что алькальд или Роза собираются тебя обманывать... Они и в самом деле тебя готовы взять в полноправные сообщники... вот только, Джонни, ты при этом будешь на десятых ролях, вроде девок из борделя. Порошок - тяжелый бизнес, если ты не знал. Подняться удается одному из тысячи. А остальные так и будут шестерками, которые в любой момент могут словить крупные неприятности, а то и пулю. Или ты всерьез рассчитываешь вылезти в большие боссы? Не смеши! Годик-другой проболтаешься в шелковой рубашке, с золотой цепью на шее и блескучками на всех пальцах - а потом непременно во что-то такое вляпаешься. Знаю, насмотрелась. Была у меня парочка таких вот, постоянных клиентов. Рассказать, как они кончили? Одного запечатали лет на двадцать в тюрьму Сайта-Консуэло, а второго свои же заподозрили, черт его знает, обосновано или нет, но только парень исчез, как мыльный пузырь: хлоп - и нету... Шестерок режут без жалости, а то в полицию сдают, когда той нужно создать видимость, что с "подземкой" она все же борется... Что помрачнел? Начало помаленьку доходить? Ну и, слава богу, значит, в башке у тебя есть кое-что, помимо сена... Парень, чеши ты отсюда, бери с меня пример!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

АГЕНТ ДЛЯ ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ

- Ну? - без особой тревоги или нетерпения спросила донна Роза, когда Мазур вошел и положил на столик ключи от машины.

- Все в порядке, - сказал он, взяв протянутый стакан. - Посадил ее в поезд и даже помахал вслед носовым платочком, как истому кабальеро и полагается...

- А о чем болтали по дороге?

- Да так, пустяки, - сказал Мазур, стойко выдержав ее взгляд. - Она прихлебывала виски и хвасталась, что теперь-то непременно выйдет замуж и откроет швейную мастерскую...

- И все? - недоверчиво спросила хозяйка.

Мазур пожал плечами:

- Ну, точности ради стоит упомянуть, что ругала она тебя долго и изощренно...

Донна Роза грустно вздохнула:

- Ну да, конечно, как обычно. Все эти стервочки, как одна, не умеют быть благодарными. Извлекаешь их из грязи, пристраиваешь в приличное место, даешь возможность подкопить денег... За все твои старания всякий раз тебя же с грязью и смешают... А больше она ничего не говорила?

- Да нет, - сказал Мазур. - Две темы присутствовали: непристойные, прости, словечки в твой адрес, да похвальба будущей швейной мастерской...

Донна Роза сощурилась рассерженной котиком:

- Держи карман шире! Думаешь, она и в самом деле откроет прачечную или табачную лавку? Ничего подобного, поверь моему опыту. Все они очень быстро приходят к выводу, что проще и денежнее будет самим открыть бордельчик. И прогорают большей частью, - добавила она мстительно. - Потому что гораздо проще лежать, раздвинув ножки. Организовать бизнес немного труднее, тут нужна голова, а не только... - она спохватилась и вновь приняла вид дамы из общества. - В общем, быть толковой хозяйкой гораздо труднее, чем простой девкой, хотя кое-кто полагает наоборот...

"Ну, тебе виднее" - философски подумал Мазур, благоразумно держа все мысли при себе. Вообще, он дал себе клятву стать отныне образцом осторожности... и вновь захворать манией преследования в самой тяжелой форме. После пьяных откровений Изабеллы ухо следовало держать востро. Ну, предположим, пройдет достаточно времени, прежде чем его начнут впутывать, глядишь, и успеешь до этого благополучно смыться. И все же, следует быть начеку. Никакая это не сонная провинция, как выяснилось Оплошаешь - схавают и тапочек не выплюнут...

- Джонни, садись поближе, - сказала дона Роза словно бы в некоторой задумчивости. -Нужно поговорить...

Мазур повиновался - с первого взгляда было видно, что речь сейчас пойдет не о трудах постельных.

- Я тебе хочу поручить одно деликатное дело... - начала донна Роза медленно. - Только уясни как следует, Джонни: это мое дело, понимаешь? Исключительно мое. Конечно, дон Себастьян - мой друг и благодетель, но, как выражаются неотесанные элементы, дружба дружбой, а монета врозь... Понимаешь?

- А что тут непонятного? - пожал он плечами. - В конце концов, дон Себастьян мне не отец родной, и никаких клятв я кровью пока что не подписывал. Как-никак подобрала меня, голого и босого, ты, милая, а никакой не дон Себастьян, а мы, австралийцы, умеем быть благодарными... Значит, как я понимаю своим острым умом, речь пойдет о деньгах?

При упоминании об остроте ума на лице у нее, как и следовало ожидать, появилась гримаска легкого превосходства - которую недалекий австралиец, конечно же, не заметил, как ему по роли и полагалось. Нахмурив лоб в некотором раздумье, она сказала:

- Знаешь, что самое смешное, Джонни? Я толком не уверена. Но чутье у меня тонкое, особенно на презренный металл, и я нутром чувствую за всем этим что-то такое...

- Ну, чего тут непонятного, - сказал Мазур. - Когда я ходил на панамском танкере, у нас был боцман. Так этот обормот, представь себе, не только чуял нутром за километр кабаки и полицейские патрули, но и...

- Джонни, давай посерьезнее! - резко прервала она все с тем же тягостным раздумьем на лице. - К черту каких-то там боцманов... Совершенно дурацкое сравнение. Можешь ты всерьез проникнуться делом?

- Конечно, - сказал Мазур. - В особенности если и мне в карман упадет пара монеток, а лучше бы дюжина-другая...

- Вот так гораздо лучше, - серьезно сказала донна Роза. - Понимаешь, у меня есть родственница... Довольно дальняя. Племянница крестной моего дяди. По нашим меркам это все же родня, а к родственникам у нас принято относится заботливо и помогать им при необходимости... в особенности, если для этого не нужно развязывать кошелек. Она живет в городишке неподалеку от Чакона. Знаешь, этакий чертовски древний и славный род, ведущий начало чуть ли не от первых конкистадоров... Куча ничего теперь не значащих титулов, имена дедушек и прадедушек то и дело попадаются на страницах учебников по истории - но от былого великолепия остались только драные грамоты, подписанные давным-давно забытыми королями, пара фамильных безделушек да полуразвалившееся родовое гнездо. А карман-то совершенно пуст...

- Примерно представляю, о чем ты, - сказал Мазур. - Я ведь австралиец, а значит, имею кое-какое отношение к рассыпавшейся прахом Британской империи. Попадались и мне такие, насмотрелся. У нас служил третьим помощником самый натуральный британский герцог -вот только за душой у него не было ничего, кроме жалованья и золотых дедушкиных часов, которые тот получил в порядок от какого-то короля...

На сей раз она не назвала его сравнение дурацким. Кивнула с понимающим видом:

- Вот именно, что-то похожее я и имею в виду... У отца еще хватило денег, чтобы выучить ее в Штатах, но дальше дела пошли совсем скверно, пришлось продать последние земли, остался только дом. Она сама, правда, не нищенствует, работает на какой-то там университет...

- А профессия?

- Историк.

- Ага, - со знанием дела сказал Мазур. -Старая грымза в золотых очках... Я таких в кино видел.

- Значит, ты смотрел не те фильмы, - отрезала донна Роза. - Ей лет двадцать пять, и я бы ее с удовольствием взяла на работу, но она, конечно же, отказалась бы с негодованием - мы из приличных, ха! В общем, она появилась у меня с неделю назад. Мы до того встречались раза два, не более... Очень интересный получился разговор, во всех смыслах. С одной стороны, она меня чуточку презирает с высоты своей родословной, с другой - без меня у нее не получится. Видел бы ты, как она вихлялась, пытаясь и меня не обидеть ненароком и слова нужные подобрать...

- Что ей нужно?

- А вот тут-то, Джонни, начинается самое интересное... Деньги ей вроде бы не нужны, а нужен ей крепкий, нетрусливый и решительный парень, который мог бы несколько дней поработать телохранителем...

- Она чего-то боится?

- Да кто бы знал! - в сердцах сказала донна Роза. - Кто бы понял! У меня терпение, не хвастаясь, ангельское, профессия требует, но она меня пару раз чуть не вывела-таки из себя, едва удержалась... Крутит и виляет, причем неумело, как все эти благородные дамы и господа с их погаными университетскими дипломами и длинными родословными. Пока не приперло, не научились толком вилять и крутить... Но все равно, ни черта я толком не поняла. Какие-то у нее неприятности с соседом, но суть совершенно темная.

Какое-то у нее "перспективное предприятие", о котором лучше пока не рассказывать подробно. Но! - она подняла палец. - Если все, мол, удастся, этот самый телохранитель получит за труды кое-какие денежки, да и тетушке Розе в благодарность за помощь кое-что перепадет... Вот и все, что из нее удалось выудить сквозь все недомолвки, словоблудие и таинственные умолчания...

- Негусто что-то.

- Сама знаю, - сказала донна Роза. - Но, видишь ли, Джонни... Я тебе пересказала суть наших разговоров - а вот чего не могу передать, так это свои впечатления, поскольку словами это никак не изобразишь... Но, говорю тебе точно: тут пахнет прибылью. Уж этот то благородный запах я всегда чуяла за милю, и не было у меня осечек, знаешь ли...

- Интересно, - задумчиво сказал Мазур.

- Не то слово. Чутье, Джонни, чутье! - она потрясла перед лицом сжатыми кулачками, откровенно злясь, но не на него, а на себя за то, что не может подыскать слова. - Эти ее недомолвки, обмолвки, взгляды затравленные, недоверие в голосе... Общие впечатления... Есть там что-то, мы уверены...

- Мы? - переспросил Мазур.

- А? - донна Роза бросила на него настороженный взгляд. - Я, разумеется, я... Вот я и подумала: грех не помочь родственнице, пусть и дальней, благо у меня есть на примете подходящий парень... Что скажешь?

- Не нравится мне это, - искренне сказал

Мазур.

- Джонни! - в ее голосе прорезался металл.

- То есть - слушаюсь, адмирал! - отчеканил он, прекрасно помня, что о корабле еще ни слуху, ни духу, а карман по-прежнему пуст, ибо предусмотрительная донна Роза, заботясь о его пропитании и внешнем виде, налички в руки упорно не давала.

- Ну вот, это другое дело... Понимаешь ли, Джонни... Будь она кем-нибудь другим, но историк... Эти историки только на первый взгляд совершенно никчемные, но из этого пыльного хлама, в котором они копаются, иной раз можно выудить нечто стоящее... Когда я была совсем молодой и работала в Чаконе... официанткой, знала одного такого. Самый что ни на есть натуральный локо... блаженненький, этакая бумажная крыса в затертом пиджачке и прохудившихся ботинках... Вот только он однажды раскопал в городском архиве какие-то бумажки, из которых точно узнал, где лежит один из "золотых галеонов"... слышал про такие, ты же моряк? Ну вот!... И, мало того, хватило у него ума найти людей, которые его не грохнули и не ограбили, а честно выплатили долю, когда добрались до галеона в международных водах. Весь Чакон про это знал. Блаженный-то он блаженный, но успел еще пожить в каменном особняке с лакеями в белых перчатках и обеспечить детей...

- Думаешь, здесь что-то подобное?

- А вдруг, Джонни? Мало ли что могла откопать... Какой-нибудь тайник с индейским золотом. Знаешь, сколько его было и сколько не найдено до сих пор? У нас закопано столько кладов, не одних индейских - война за независимость, смуты, мятежи, две гражданских войны и три - с соседями...

- А что, если пустышку тянем? - спросил Мазур с видом заправского гангстера.

Донна Роза рассудительно ответила:

- Если вытянем пустышку, мы, по крайней мере, не потеряем ни гроша. Капиталовложений - ноль, зато в случае удачи - доля...

- Она что, так и предлагала долю? Открытым текстом?

- Ничего она не предлагала, - фыркнула донна Роза. - Я же говорю, крутила и виляла. Однако... Как, по-твоему, люди вроде нас сумеют при некоторых усилиях добиться доли? Вот то-то. Мы с тобой прошли суровую школу жизни, а? Что против нас какая-то ученая девица, пусть и с длиннющей родословной? Я сейчас...

Она подошла к высокому сейфу и, заслонив спиной от Мазура наборный диск, принялась его вращать. Мазур ухмыльнулся про себя: интересно, сколько визгу было бы, узнай она, что код ему и так известен? Если только Изабелла ничего не напутала. А вообще, не грех улучить минутку и порыться в этом ящике вдумчиво и неторопливо - вдруг да сыщется что-то интересное помимо пошлых денег и бижутерии. Хорошая идея. Стоит над ней подумать...

Донна Роза положила перед ним сверток и развернула пеструю ткань. Всмотревшись, Мазур поднял бровь подобно герою какого-то романа. Перед ним лежала весьма даже неплохая машинка - "Таурус", который бразильцы у себя клепают под присмотром итальянцев, военная модель, на базе девяносто второй "Беретты", магазин на пятнадцать патронов, регулируемый прицел и прочие удобства, разве что очередями не лупит, но это и ни к чему, очередями лупят, главным образом неумехи, а человек серьезный предпочитает одиночные выстрелы, из чего бы ни палил... Коробка с патронами - сотня, хоть заешься, парочка запасных обойм. Кобуры, разумеется, не допросишься - здешний народ относится к кобурам скрытого ношения примерно так же, как к накрашенным губам у мужиков, тутошние супермены запихивают пушку в карман или затыкают за пояс, полагая все прочее бабскими штучками...

- Думаю, это тебе поможет. Приглядевшись, Мазур воздел уже обе брови,

на середину лба. При всем его невежестве в испанском легко можно было догадаться, что это за карточка с его фотографией и скудным текстом, пересеченная трехцветной полосой колеров национального флага, мастерски заделанная в пластик. Сверху, крупными черными буквами, на ней значилось название именно той конторы, которая, как объяснил дон Себастьян, считалась политической полицией...

- Впечатляет? - самодовольно улыбнулась донна Роза, встретив его ошарашенный взгляд. -За деньги многое можно смастерить... Ты все же особенно ею не размахивай, береги на крайний случай, мало ли на кого можно наткнуться... Агент тайной полиции - это фигура. На бакланов действует, и не на них одних, у нас еще не успели забыть толком хунту.

Судя по фотографии - сделанной неизвестно где втайне от самого Мазура - щелкнули его не в том костюме, в коем он сюда заявился, а в новом уже, выбранном донной Розой самолично. Интересные дела. Малоприятные...

После некоторого колебания донна Роза все же сказала:

- И еще... Я тебе дам телефончик одного человека в Чаконе. У нас с ним были и есть кое-какие общие дела... но ты, в случае чего, к нему спиной не поворачивайся и особенно не откровенничай. В таких делах нет ни родни, ни кумовьев, каждый за себя... Усек?

- Не вчера родился, - сказал Мазур, покачивая на ладони новообретенную пушку.

Это называется - не было ни гроша, да вдруг алтын. Только что горевал легонько о том, что не осталось при нем ничего огнестрельного, и нате вам: один дарит очень даже приличный "Вальтер" с глушаком, другая - неплохую многозарядку сует... Еще разжиться бы, раз пошла такая пьянка, надежной трещоткой вроде той, с какой он работал базу, ну да ладно, жадность фраера сгубила... И без трещотки достаточно.

Поигрывая двоюродным братцем "Беретты", он спросил нейтральным тоном, решив подвергнуть родственные чувства донны Розы и ее облико морале легонькой проверке:

- Ну, хорошо... А предположим, там и в самом деле сыщется... ну, скажем, приличная груда индейского золота или еще что-нибудь, не менее заманчивое. Насколько далеко, по-твоему, мне нужно будет зайти, чтобы... чтобы мы, выражаясь деликатно, не остались в пролете и прогаре?

Донна Роза, долго и пытливо рассматривая его, наконец, чуть заметно усмехнулась с самым невинным видом и ответила столь же ровным, проникновенным тоном:

- Я так думаю, Джонни, ты у меня достаточно умный мальчик, чтобы сообразить, как именно тебе лучше всего защитить наши интересы. В первую очередь, наши. Так уж устроен наш мир, что каждый думает в первую очередь о себе, своя рубашка ближе к телу, не нами это заведено, не нам и менять... Тот парень, в Чаконе, мне вообще ни с какого боку не родственник...

"Ах ты, стервочка", - ласково подумал Мазур. - Ни словечка не вымолвила прямо, но вот взгляд настолько холоден и многозначителен, что заранее становится жалко эту самую дальнюю родственницу, историчку с американским дипломом - будь на месте Мазура кто-то другой, не такой душевный... Значит, у нее в Чаконе кто-то есть. И оборотистый, надо полагать, если сумел слепить такую вот ксиву. Да и ствол наверняка он подбирал - донна Роза, при всех ее деловых достоинствах, в оружии не разбирается совершенно, как приличной латиноамериканской даме, если только она не герильеро, и положено. Значит, третий. В Чаконе. Ну, поживем - увидим...

- Значит, молодая и красивая, я так понял? - ухмыльнулся Мазур. - А вот интересно, ежели мне придется в интересах дела... ревновать не будешь?

Дона Роза серьезно сказала:

- Джонни, дорогой, если это потребуется для дела, я тебе готова заранее отпустить все мыслимые грехи не хуже епископа Вентагуэрского - прости меня Пресвятая Дева за столь вольные шуточки... Лишь бы ты меня не обманывал. И вообще, я не ревнива, я просто прагматична. Что идет на пользу делу, то и хорошо, то и допустимо. И соответственно, все, что делу вредит, достойно порицания... Вот такое уж я расчетливое, чудовище, - сказала она с оттенком гордости, - Всякие там чистоплюи меня, конечно, распнут и осудят, но посмотрела бы я на них, доведись им выкарабкиваться с самых низов... Ты-то, надеюсь, меня понимаешь?

- Конечно, милая, - сказал Мазур. - Чем я в жизни не грешил, так это чистоплюйством... Где же твоя загадочная родственница, вот кстати?

- Остановилась в отеле "Навидад". Я тебя туда отвезу. А напоследок... - ее лицо стало озабоченным и чуточку постаревшим. - Джонни, я очень на тебя надеюсь. Когда ты с ней уедешь, тебя никак нельзя будет проконтролировать... ну, или почти никак... И мне хочется верить, что не станешь глупить, не предашь слабую и беззащитную женщину...

- Будь спокойна, - сказал Мазур с интонациями положительного ковбоя из вестерна. - Мне здесь чертовски нравится, и, сдается мне, что гораздо выгоднее не предавать вас с доном Санчесом, а работать с вами честно. Особенно это тебя касается, милая, ты во мне приняла такое участие...

- Ах, Джонни...

Судя по ее томным глазам, никак не обойтись без долгого и прочувствованного прощания - вот туточки, за портьерой, на обширной койке, подчиняясь неизбежному, Мазур отложил пистолет, встал и заключил свою очередную подругу в страстные объятия, воззвав мысленно: "Родимое Отечество, отцы-командиры, знали бы вы, на какие жертвы ради вас приходится... "

Мысль оборвалась - с донной Розой, когда она в ударе, не особенно-то и отдашься посторонним размышлениям...

Часть третья

ЗОЛОТЫЕ МИРАЖИ ОКЕАНА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПРИНЦЕССА ПЕЧАЛЬНОГО ОБРАЗА

Девушка спросила довольно неестественным тоном, с претензиями на развязность:

- Значит, вы и есть один из гангстеров тетушки Розы?

Ну, наконец-то, чудеса сродни библейским: немые заговорили... За все время пути она так и не проронила ни слова, даже старалась не смотреть на спутника, только порой морщилась страдальчески, когда он закладывал на дороге особенно лихой вираж...

Мазур убрал ногу с педали газа, и зеленый "лендровер" не первой молодости поехал по инерции, а там и вовсе остановился, прижавшись к обочине. Мазур выключил мотор и безмятежно закурил, откинувшись на спинку сиденья с потертой обивкой. На обочине густо росли какие-то высокие деревья, щетинился колючками кустарник, стояла тишина, временами из чащобы налетал ветерок, трепавший волосы пассажирам -машина была без верха, потому что до летних ливней еще далеко, это даже Мазур уже знал. Зима здесь - когда жарко и сухо, а лето - когда жарко и дождливо, других ярко выраженных времен года не имеется...

- Почему мы стоим? - спросила она напряженно.

Мазур лениво повернул голову и принялся откровенно ее разглядывать. Пожалуй, он и впрямь дал маху, полагая познакомиться с кривоногим "синим чулком", дипломированным американским историком. Ничего похожего: изящный профиль, длинные темные волосы, большие темные глаза, фигурка достойна внимания, вот только насчет затянутых в джинсы ножек не скажешь ничего определенного, кроме того, что они, безусловно, не кривые. Надо полагать, ларчик открывается просто: порода, мать ее. То самое, о чем говорила как-то покойница Бриджит: несколько поколений красавцев женились на красавицах, пока дела шли гладко, пока приносили доход плантации и не было нужды ради презренного металла жениться, скрепя сердце, на толстых купеческих дочках, а своих собственных не приходилось еще отдавать за набитых золотом пожилых буржуа... Своего рода селекция.

- Ну, что вы так смотрите? - спросила она еще тревожнее.

Мазур спокойно, даже лениво процедил:

- Во-первых, я не гангстер - авантюрист, бродяга, типичный представитель социального дна, но не гангстер. Во-вторых, дрожайшая тетушка Роза - вовсе не предводительница гангстерской шайки. Она, согласен, занимается чуточку предосудительным бизнесом, аристократы вправе морщить носы... и посещать это самое заведение с поднятыми воротниками, кстати... но она все же не "крестная мать". И, наконец, в-третьих, и в-последних... По-моему, вы выбрали не совсем подходящий тон и не совсем подходящие термины в отношении людей, которые пошли навстречу вашим просьбам о помощи - и даже не стали обставлять эту помощь финансовыми требованиями... Уяснили?

Вид у темноволосой красавицы был определенно пристыженный. При других обстоятельствах

Мазуру стало бы ее жалко, но он не хотел расслабляться. Не ждал ничего хорошего от предстоящей "командировки", поскольку научен был горьким опытом: сначала милая журналисточка, оказавшаяся полевым агентом ЦРУ, потом очаровашка Бриджит с ее наполеоновскими замыслами, наконец, дона Роза... Тенденция, однако? Следовало заранее смириться с тем, что и это дело дурно пахнет, а сидящая рядом с ним красотка, пусть конфузится сейчас не на шутку, наверняка при ближайшем изучении окажется очередным воплощением библейских пороков и черных замыслов. Научены горьким опытом, мерси... Нельзя расслабляться.

- Простите, - сказала она, то ли искренне раскаиваясь, то ли великолепно притворяясь. - Я не имела в виду... не хотела... я просто намеревалась...

- А короче?

- Я просто пыталась взять верный тон... Понимаете, с людьми вроде... с такими людьми... ну, в общем, я не знала, как держаться. Ясно вам?

- Да вроде бы, сказал Мазур. - Ну что ж, это похоже на правду. Девушка из хорошей семьи горделивых идальго, училась в Штатах... надо полагать, на Юге?

- Тетя Роза вам говорила?

- Я и сам вижу, - сказал Мазур. - У вас классический южный выговор. Луизиана?

- Алабама. Университет Дьюка. Слышали?

- Господи, откуда, мы университетов не кончали, - сказал Мазур чистую правду. - В общем, другая социальная среда, а? Интересно, кого вы ожидали увидеть? Развязанного малого в шляпе набекрень, который то и дело прикладывается к фляжке, называет вас "деткой", глупо ржет, пошло шутит и то и дело пытается хлопать по заду? Ну, смелее!

- Если откровенно, что-то вроде...

- Ну, тогда мы квиты, - сказал Мазур. - Честно говоря, я тоже ожидал увидеть нечто другое. Очкастую кривоногую девицу в старушечьем платье, со стопкой книг под мышкой, распространяющую затхлый запах палеонтологических окаменелостей...

- Я - историк...

- Ну, в таком случае - затхлый запах исторических пергаментов...

Девушка улыбнулась почти спокойно:

- Ради точности - я специализируюсь на Второй мировой. Вторая мировая война на море.

- Все равно, сказал Мазур. - Любой архив, я думаю, пылью пропах...

- Не всякий. Вы забыли про компьютерные архивы.

- А это чего? - спросил Мазур тоном классического деревенского увальня с соломой в волосах и вилами под мышкой.

- Вот теперь - притворяетесь. По-моему, вы не такой простой...

- Простыми, дипломированная сеньорита, бывают только карандаши, да и то не все, - сказал Мазур. - Итак... Кристина-Мария-Луиза-Вероника-Амалия, насколько мне известно? Можно ради экономии времени выбрать какое-то одно имя из пяти? Вряд ли вас все время зовут пятью, даже в кругу благородных идальго...

- Кристина.

- Жаль.

- Почему?

- Предпочел бы Луизу, - сказал Мазур безмятежно. - При звуке имени "Луиза" у меня отчего-то возникает перед глазами образ порочной, распущенной, но очаровательной француженки с томным синим взором и полуприкрытой кружевами грудью...

- Ваш идеал женщины, а? Или... - она прищурилась. - Или такая вас лишила невинности в каком-нибудь портовом борделе?

- Господи боже, - сказал Мазур, выезжая на шоссе. - Ваши предки будут вертеться в гробах, как жареный барашек на вертеле. Такой лексикон для правнучки конкистадоров...

- Двадцатый век, как-никак, - сказала она, усмехаясь. - Эмансипация и все такое...

- Понятно, кивнул Мазур. - Откровенно говоря, я бы предпочел кривоножку в очках...

- Значит, я вам не нравлюсь?

- Нравитесь, отчего же, - сказал Мазур. - Если речь идет о моих умозаключениях, то они таковы: с вами было бы весьма недурно побарахтаться в сарае на свежем сене, ночку-другую, но вот что касается постоянных, сложных и серьезных отношений - господи пронеси! Потому что такие как вы, своей сложной и утонченной натурой, яркой индивидуальностью всю душу вымотают. Но, повторяю, в сарае, да на свежем сене, без всяких обязательств...

Как он и рассчитывал, Кристина прямо-таки задохнулась от ярости, возмущенно отвернулась, уставилась на пролетающую мимо зеленую стену леса. Мазур ухмылялся про себя. Именно такую линию и следовало держать - то и дело злить ее, раздражать, сердить, выводить из себя. В ярости человек скорее проговорится, откроется, вообще, будет доступнее для анализа, для прокачки...

- Размечтались! - фыркнула она, по-прежнему отвернувшись.

- А вы что, лесбиянка? - невинным тоном поинтересовался Мазур. - Тут это, насколько я знаю, не в обычае, но в Штатах могли нахвататься...

Одной рукой удерживая машину на прежнем курсе, другой он ловко отразил попытку влепить ему нешуточную оплеуху. Вновь остановил машину, посмотрел на пассажирку:

- Желаете еще попробовать?

- Скотина, - выдохнула она, глядя исподлобья.

Мазур медленно покачал головой:

- Просто-напросто непосредственное дитя природы... Неотесанный и управляемый инстинктами морской волк... Кристина?

- Да? - отозвалась она, отвернувшись.

- Вы, в самом деле, очаровательны... А что, если я поставлю вопрос ребром? Я вас согласен охранять, беречь и защищать только в том случае, если вы будете сговорчивой девочкой... А?

- Что-о?!