собой. Да и всем нам следует соблюдать осторожность. Нам предстоит
огромная перемена, мы испытаем на себе чуждые влияния. Я не хочу сказать,
что они дурные, ни о чем не хочу судить заранее. Но, возможно, от нас
потребуется все наше благоразумие, все умение владеть собой. Установится
совсем другой тон.
потом произнесла, никак нельзя было счесть на них ответом.
распорядок дня, вот увидите. И каждую мелочь она, наверно, делает
по-другому. Ходить к ним в гости будет все равно для нас, что съездить в
Европу. Она устроит себе будуар. Станет приглашать нас обедать - под
вечер. Завтракать будет у себя в спальне.
воображение Гертруды просто не знает удержу. Она всегда помнила, что у
Гертруды богатое воображение - и гордилась им. Но в то же время считала,
что это опасное и безответственное свойство; в настоящую минуту оно
грозило, по ее мнению, превратить сестру в какую-то незнакомку, как бы
возвратившуюся вдруг из дальних странствий и толкующую о непривычных -
пожалуй, даже неприятных - вещах, которые ей довелось там видеть.
Воображение Шарлотты никогда ни в какие странствия не пускалось; она
держала его, так сказать, у себя в кармане вместе с прочим содержимым
этого хранилища: наперстком, коробочкой мятных леденцов и кусочком
пластыря.
сказала старшая мисс Уэнтуорт. - Не думаю, что она умеет что-нибудь делать
сама. Мне пришлось бы отрядить к ней половину прислуги, и всем им было бы
на нее не угодить.
Она вскользь об этом упомянула.
башмачках, - сказала Лиззи Эктон. - В той пьесе, на которую меня брал
Роберт, тоже была горничная-француженка. Она расхаживала в розовых чулках
и была ужасная проныра.
за всю свою жизнь ни одной пьесы. - Их называют субретками. Какой у нас
будет великолепный случай научиться французскому.
театральная особа в розовых чулках и красных башмачках, тараторящая без
умолку на своем непонятном языке и снующая по всем священным и
неприкосновенным закоулкам большого опрятного дома.
продолжала Гертруда. - Но мы можем попросить Евгению говорить с нами
по-французски, и Феликса. Я собираюсь начать... в следующий же раз.
окинул ее серьезным, бесстрастным взглядом.
лишили тебя покоя.
столкнувшись с чем-то дерзостным, внушающим опасения.
был ее давнишним другом, и она часто вот так, ни слова не говоря, на него
смотрела, однако ему показалось, что на этот раз взгляд ее заменяет собой
большее, чем обычно, число робких высказываний, предлагая ему, между
прочим, обратить внимание на всю несостоятельность плана ее отца - если у
него в самом-деле был такой план - сократить ради сохранения душевного
спокойствия их точки соприкосновения с иностранными родственниками. Но
кузен Роберт принялся сейчас же восхвалять мистера Уэнтуорта за его
щедрость.
он. - Это очень с вашей стороны благородно, и вы ни при каких
обстоятельствах об этом не пожалеете.
удовольствие знать это, ощущать это, убеждаться каждый раз, что щедрость
его не осталась незамеченной, и удовольствие это было единственной
известной автору этих строк слабостью, которую позволял себе мистер
Уэнтуорт.
заметила, обращаясь к брату, мадам Мюнстер после того, как они вступили во
владение маленьким белым домиком. - Это было бы слишком intime [интимно
(фр.)], вне всякого сомнения, слишком intime. Завтрак, обед, чай en
famille [в кругу семьи (фр.)] - да если я дотянула бы до конца третьего
дня, это означало бы, что наступил конец света. - Она высказала эти
соображения и горничной своей Августине, особе весьма умной, к которой
баронесса питала почти неограниченное доверие. Феликс заявил, что охотно
провел бы всю жизнь в лоне семьи Уэнтуортов, что таких добрых, простых,
милых людей он никогда еще не встречал и что полюбил их всей душой.
Баронесса согласилась с ним, что они просты и добры, являют собой образец
добропорядочности и очень ей нравятся. Молодые девушки - законченные леди:
Шарлотта Уэнтуорт, несмотря на ее вид сельской барышни, леди в самом
полном смысле этого слова.
самым интересным для себя обществом, и тем более не значит, что готова
жить с ними porte a porte [бок о бок (фр.)]. С таким же успехом можно было
бы ожидать от меня, что я пожелаю возвратиться в монастырь, носить
бумазейный передник и спать в дортуаре.
чрезвычайно всем довольна. Наделенная живой восприимчивостью, утонченным
воображением, она умела наслаждаться всем, что есть в мире самобытного,
всем, что в своем роде по-настоящему хорошо, а дом Уэнтуортов
представлялся ей в своем роде совершенным - на редкость мирным и
безупречным. Исполненный голубино-сизой прелести, от которой веяло
благожелательностью и покоем, присущими, как полагала баронесса,
квакерству (*13), он опирался в то же время на такой достаток, каким в
ряде мелочей повседневной жизни отнюдь не мог похвалиться маленький
бережливый двор Зильберштадт-Шрекенштейн. Баронесса чуть ли не с первого
же дня убедилась, что ее американские родственники очень мало думают и
говорят о деньгах, и это произвело на нее сильное впечатление. Вместе с
тем она убеждена была, что если бы Шарлотта или Гертруда попросили у отца
любую сумму, он им тотчас же ее бы предоставил, и это произвело на
баронессу впечатление еще более сильное. Но самое, пожалуй, сильное
впечатление произвело на нее следующее: баронесса сразу же - можно
сказать, почти мгновенно - утвердилась в мысли, что Роберт Эктон бросится
сорить деньгами по первому слову этой маленькой пустозвонки - его сестры.
Мужчины в этой стране, говорила баронесса, бесспорно, очень услужливы.
Заявление ее, что она всей душой стремится к отдыху и уединению, ни в коей
мере не было полной неправдой; баронесса вообще никогда не говорила полной
неправды, но справедливости ради следует, по-видимому, добавить, что и
полной правды она тоже никогда не говорила. Евгения написала в Германию
своей приятельнице, что пребывание ее здесь - как бы возврат к природе,
все равно что пить парное молоко, а она, как известно, парное молоко очень
любит. Себе она сказала, что придется немного поскучать; но что лучше
доказывает ее хорошее расположение духа, чем готовность даже немного и
поскучать? Когда с веранды пожалованного ей домика она смотрела на
безмолвные поля, на каменистые пастбища, на светлую гладь прудов, на
беспорядочно растущие фруктовые деревья, ей казалось, что ни разу в жизни
ее не обступала такая беспредельно глубокая тишина, доставлявшая ей тонкое
чувственное удовольствие. Так все это было хорошо, невинно, надежно, что
непременно должно было привести к чему-то тоже хорошему. Августина же,
которая привыкла полностью доверять уму и дальновидности своей госпожи,
была крайне озадачена и угнетена. Обычно ей достаточно было и намека, если
намек ей был понятен, - Августина не любила не понимать, а тут она просто
терялась в догадках. Нет, скажите, что здесь делать баронессе - dans cette
galere? [в этой дыре (фр.)] Какую рыбу думает она выудить из этих стоячих
вод? Видно, очень уж хитрую игру она затеяла. Августина верила в свою
госпожу, но ей не нравилось ходить впотьмах, и неудовольствие этой тощей,
рассудительной немолодой особы, не имевшей ничего общего с представлением
Гертруды о субретках, выражалось на ее бледной физиономии такими косыми
усмешками, с какими навряд ли еще кому-нибудь доводилось смотреть на
скромные свидетельства мира и достатка в доме Уэнтуортов. По счастью, она
могла топить свое неодобрение в бурной деятельности. Августина, мало
сказать, разделяла мнение своей госпожи - она дошла в нем, безусловно, до
крайности, - что маленький белый Домик плачевно гол. "Il faudra lui faire
un peu de toilette" [надо его немного принарядить (фр.)], - заявила она и
принялась вешать на двери portieres [портьеры (фр.)], расставлять в самых
неожиданных местах раздобытые в результате усердных поисков восковые свечи
и набрасывать на ручки диванов и спинки кресел какие-то невообразимые
покровы. Баронесса привезла с собой в Новый Свет изрядный гардероб; и обе
мисс Уэнтуорт, явившиеся к ней с визитом, были несколько ошеломлены этим
столь неумеренным использованием предметов ее туалета. На дверях висели
индийские шали, исполнявшие роль занавеса; со всех сидений беспорядочно
свешивались диковинные ткани, отвечавшие метафизическому представлению
Гертруды о мантильях. На окнах были розовые шелковые шторы, благодаря
которым комната казалась странно затуманенной, а на каминной доске лежала
полоса великолепного бархата, прикрытая грубым грязного цвета кружевом.
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Суворов Виктор
Флинт Эрик
Шилова Юлия