соглашается видеть в своем мужчине что-то, кроме теплого фиолетового члена,
то это значит, что она может проследить его продолжение до самого ануса и
обнаружить, что он продолжается и простирается на все остальное тело, что он
это и есть возбужденное тело Миньона, оканчивающееся бледным изможденным
лицом, с глазами, носом, ртом, ввалившимися щеками, вьющимися волосами,
капельками пота на лбу.
Дивина завершила таинственный ритуал ухода за своим мужчиной. Украшены
лентами волосы и член, цветы продеты в петли пуговиц на ширинке (в таком
наряде Миньон выходит по вечерам вместе с ней). Вывод: для Дивины Миньон
есть не что иное, как великолепное представительство на земле, осязаемый
образ или даже -- символ существа (может быть, Бога) или идеи, оставшейся на
небе- Они не общаются- Дивину можно сравнить с Марией-Антуанеттой, которой в
заключении, если верить моему учебнику истории Франции, волей-неволей
пришлось выучить арго, употреблявшееся тогда, в XVIII веке- Бедная милая
королева!
себе пожилую графиню Соланж в старинном платье с кружевным треном, которую
на коленях за связанные вместе руки солдаты тянут по каменным плитам дворца
Правосудия.
вокруг нее продолжалась, ей казалось, что она идет навстречу потоку времени
и, безумно пугаясь мысли о том, что при такой скорости она дойдет до начала,
до Первопричины, она, наконец, начинала делать движения, которые
возобновляли биение ее сердца.
которым мы познакомимся позже (Нотр-Дам-де-Флер). Этот вопрос, без всякого
на то умысла, причиняет убийце такое страдание, что лицо его мгновенно
искажает гримаса. И сразу бросаясь вслед за причиненной ею" болью, чтобы
догнать и остановить ее, заикаясь и захлебываясь слюной, которая от
переживания становится похожей на слезы, она кричит:
Мимоза Великая, Первая, сейчас живет на содержании у одного старика- У нее
вилла в Сен-Клу. Она любила Мимозу II, когда та была еще
мальчишкой-молочником, и потому оставила ей свое имя. Мимоза II, ничего не
поделать, красавицей не была. Дивина пригласила ее к себе на чай. Та пришла
к пяти часам. Они с Дивиной поцеловали друг друга в щечку, очень стараясь,
чтобы их тела не соприкоснулись. Миньону же она по-мужски пожала руку; и вот
она уже сидит на диване, рядом с лежащей Дивиной- Миньон готовит чай, у него
свои причуды.
напоминает мне дом сельского священника с видом на парк. Как должно быть
приятно иметь в соседях мертвецов!
луна. Ночью в лунном сиянии оно казалось Дивине, лежащей в постели, светлым
и глубоким. Свет был таким сильным, что под травой могил и под мрамором
хорошо различалось призрачное шевеление мертвецов. Вид этого кладбища в
окаймлении оконной рамы напоминал светлый глаз, мерцающий в красивом разрезе
век, или еще лучше: голубой стеклянный глаз, какими бывают глаза
светловолосых слепых, лежащий на ладони негра. Оно плыло в танце, вернее -
ветер качал траву и кипарисы. Оно танцевало, оно было музыкально, тело его
шевелилось, как тело медузы. Кладбище вошло в душу Дивины, подобно тому, как
некоторые фразы входят в текст: буква - сюда, буква -- туда. Кладбище было с
ней повсюду: и в кафе, и на бульваре, и в тюрьме, и под одеялом, и в
уборной. Или даже, если хотите, жило в ней подобно тому, как в Миньоне жил
верный и послушный пес, порой придавая взгляду сутенера кротость и грусть
собачьих глаз.
ищет могилу. Отыскав, вопит:
холодным камнем, а я хожу по коврам, шлюха!
сорвалось с его губ.
Но там в могиле - Шарлотта. Шарлотта там!
похоронен в глубине кладбища, на участке, купленном в вечное пользование.
сдохнут, прошмандовки! Негодяйки!
наедине рассказывают ему о себе. Заваривая чай, он слушал, улыбка не сходила
с его губ. Улыбка Миньона никогда не бывала застывшей. Постоянное
беспокойство, казалось, заставляло его щуриться. Больше обыкновенного он
беспокоился сегодня; вечером он должен будет бросить Дивину. Поэтому Мимоза
кажется ему сейчас ужасной, прямо-таки волчицей. Дивина ничего не знает о
том, что ее ждет. Лишь потом она вдруг поймет, что ее бросили и почему такой
злобной была Мимоза. Они ловко провернули это дело. Роже, мужчина Мимозы,
уехал в Грив.
Роже. Ну, она и согласилась.
любви. Любовь не носит сакраментального характера. Педерасты в высшей
степени безнравственны. Не моргнув глазом, после шести лет союза, не считая
себя связанным и не думая о том, что поступает дурно и причиняет зло, Миньон
решил бросить Дивину. Без угрызений совести, лишь немного беспокоясь, как бы
Дивина не отказалась с ним видеться.
достаточно причинить его сопернице.
самыми заурядными. Они не хлопали ресницами, не морщили веки. Просто глазное
яблоко скользило справа налево, слева направо, вращаясь так, как будто его
приводила в движение целая система шарикоподшипников. Теперь послушаем, о
чем они шепчутся;
титанические усилия, чтобы их понять.
и Они твердеют. С ума можно спятить, с ума спятить! Ах, эта складка! Она не
кончается, она тянется до самых ступней! Прикоснешься и ведешь по ней рукой
до пальцев ног, как Красотка спускается, говорят. И для этого особенно
рекомендую тебе моряков.
волнует, но теперь он больше не удивляется . тому, что она волнует Дивину
или Мимозу.
Я Вся-Измученная. Желая выразить чувство, которое обычно сопровождается
излишне взволнованным жестом или интонацией, педерасты ограничиваются
словами: "Я Вся-Вся", произнесенными доверительным голосом, почти шепотом,
подчеркивая эти слова движением руки в перстнях, дабы успокоить невидимую
бурю. Человек, знакомый, еще со времени Мимозы Великой, с дикими
проявлениями необузданных чувств, дерзкими жестами и воплями, от которых
кривится рот, загораются глаза, обнажаются зубы, -этот человек не может не
спросить себя, какая таинственная нежность сменила те неистовые страсти?
Если Дивина начинала свою "молитву", она останавливалась, лишь полностью
обессилев. В первый раз, когда он это услышал, Миньон застыл в изумлении.
Пока они были у себя в комнате, ему это казалось забавным, но когда Дивина
продолжила это уже на улице, он сказал:
Дивина узнала Голос своего Учителя. Она сдержалась. Но ведь прекрасно
известно, что нет ничего опасней, чем подавление собственных эмоций. Как-то
вечером, за стойкой в баре, где собирались "коты", на площади Клиши (обычно
Миньон из осторожности ходил туда без нее), Дивина заплатила по счету и,
взяв сдачу, забыла оставить на стойке чаевые. Заметив это, она издала такой
вопль, что в баре чуть было не треснули зеркала и не полопались лампочки, ее
крик потряс "котов":
замолчать, низведя ее до размера левретки, так что ее голова уже не доходила
до стойки. Миньон был вне себя. В свете неоновой лампы он казался зеленым.
"Пошла вон", - прошипел он. Сам же остался допивать свой коньяк.
на толчке: "Ты роняешь свои плоды" или, воруя: "Ты подбираешь бабки") были
одной из привычек, перенятых Дивиной у Мимозы I. Когда они, несколько
девочек, собирались на улице или в кафе для педерастов, из их болтовни (слов
и жестов) раскрывались целые букеты цветов, среди которых они вели себя
Суворов Виктор
Конюшевский Владислав
Андреев Николай
Акунин Борис
Шилова Юлия
Шилова Юлия