заработали моторы...
разведки. На этот раз они прощались надолго. Герберштейн подвел Денни
Уилкинса к карте Сибири, нашел Саяны, а в Саянах краевой Куртушибинский
хребет, круто обрывающийся к Тувинской котловине.
Батыгин... Утром решим, что с тобою делать. Надеюсь, риск будет не больше,
чем обычно, и дня через три ты будешь гулять по Москве. Документы
оформлены на имя Анатолия Ильича Крестовина. Можешь не бояться никакой
проверки - они безукоризненны и не подведут.
металлический предмет, похожий на зажигалку.
террористические акты совершенно не входят в твои планы, но случиться
может всякое. Это пистолет. Чудо нашей техники и секрет Компании. Он
поражает не пулей, а пучком жестких невидимых лучей. Результат -
мгновенный паралич центральной нервной системы и - смерть. Тщательная
экспертиза показала, что паралич этот неотличим от естественного, лучи не
оставляют следов. Но противника лучше переоценить, чем недооценить.
Поэтому ни один агент, кроме тебя, не получит лучевого пистолета. Понятно?
Три-четыре таких паралича, и контрразведка насторожится. А первый случай
может пройти незамеченным...
день Денни Уилкинс бродил по улицам Москвы, давно знакомым ему по планам и
фотографиям...
стенки ему на лицо. Виктор зажмурился, затем, загородившись от солнца
рукой, открыл глаза.
неожиданности Виктор так и подскочил. Наверное, он выглядел забавно,
потому что рабочие, перестав разговаривать, засмеялись. Они смеялись так
заразительно и так добродушно, что Виктор тоже улыбнулся.
канаву.
коричневым морщинистым лицом человек.
двухметровый - крайний.
пересохшего моха и густо переплетенных корней, и Виктор подумал, что это,
пожалуй, не так уж трудно - рыть магистральную канаву. Но под слоем дерна
начался скальный грунт. К счастью, камни были раздроблены и смешаны с
мелкоземом. Но все равно кайло теперь глухо позвякивало, натыкаясь на них,
и работа пошла значительно медленнее. У Виктора очень скоро появилось
желание отдохнуть, но тувинцы продолжали методично взмахивать кайлами, в
их движениях не чувствовалось усталости. Несмотря на кажущуюся
медлительность, они успели сделать больше Виктора, и это задело его. Он
сбросил с себя рубашку, оставшись в одной майке, и удвоил темп.
взмокшей спине.
времени убирая волосы со лба и вытирая горячие струйки пота, стекавшие по
щекам. Он не глядел по сторонам, но спиной чувствовал, когда легкие
облачка прикрывали солнце и серые тени их бесшумно проносились над ним;
свежие краски июньской тайги мгновенно тускнели, но потом вновь ярко
вспыхивали, когда серая тень проскальзывала дальше, таяла где-то за
сопками, а спину снова начинали припекать прямые жаркие лучи солнца.
Иногда вместе с тенью налетал ледяной ветерок, и озноб, как рябь по воде,
пробегал от поясницы к плечам. Невысокие кедры с сизовато-серой корой
начинали тихонько раскачиваться над Виктором, и ему казалось, что это они
нагоняют ветер, обмахивая спину гигантским опахалом.
шага в сторону и повалился на сухой шуршащий мох. Пахло пылью, солнцем и
еще пахло потом. Виктор повернулся на спину и; раскинув руки, закрыл
глаза. Тончайшая сланцевая пыль, мелкие чешуйки хвои и крошки от
стебельков моха набились ему за ворот, скопились у пояса, и раздраженная
кожа непривычно зудела. Губы были солеными, как после купания в море, и
это сравнение заставило Виктора улыбнуться. Он и лежал, будто на пляже, -
разбросав руки и подставив грудь солнцу, и шум тайги напоминал шум
далекого, скрытого за сопками моря; но как не похож был сегодняшний день
на множество других, уже прожитых им дней! Сейчас, вот сию минуту, когда
радужные солнечные блики перед глазами померкли и мир сузился и потемнел,
а горячие щеки ощутили влажную прохладу тени, - сейчас прежняя жизнь
казалась ему не очень-то привлекательной. Спорт спортом, но это здорово -
вот так работать, вот так лежать, отдыхая и прислушиваясь к беседе
тувинцев; это здорово - чувствовать силу собственных рук и сознавать, что
мускулы твои крепки и ты-способен не отстать в работе от взрослых мужчин,
опытных землекопов. Правда, на ладонях уже появились красные пятна и
отчетливо обозначились места будущих мозолей, но Виктор знал, что все
равно выдержит до обеда.
способность сгибаться, и ему с трудом удавалось удерживать в руках
непомерно тяжелое кайло. А спина - Виктор не знал, что хуже: стоять
согнувшись или выпрямившись, - она тяжко ныла и в том и в другом
положении, и Виктор, как о высшем благе, мечтал лечь на спину, прижаться к
теплому мху и закрыть глаза.
солнце, но Виктор теперь не реагировал ни на смену температуры, ни на игру
красок. Весь мир сузился для него до размеров выкопанной ямы, и все краски
слились в одну - желтовато-бурую краску грунта.
Таклама мог сейчас дать ему сто очков вперед. И Виктор неожиданно
обозлился на что-то в своей прежней жизни - он не сумел бы сказать на что
именно, - на что-то, приведшее его сейчас к поражению.
однажды гордое сознание собственной силы и однажды поборол в себе
противное чувство беззащитности, и забыть это невозможно. Где-то в глубине
его души просыпались новые, ему самому неведомые силы, и начиналась
подсознательная, скрытая борьба за утверждение своего "я", за утверждение
своей действительной значимости в огромном и сложном мире.
он просто поднимал обессилевшими руками кайло и твердил сквозь стиснутые
зубы: "Ничего..."
Таклама и Паир бросили работу.
него. Ему стоило большого труда выпрямиться. Скрывая гримасу боли, он
улыбнулся и честно признался:
сам удивлен, что так устал. Но он ничего не сказал.
чувствовать, как боль в натруженной спине затихает, а солнце высушивает
мокрый от пота лоб, чувствовать, как от сухого теплого моха, от скрытой
под ним влажной прохладной земли осязаемыми струйками притекают в тело
свежие силы, и оно вновь становится упругим, крепким...
кислый айран и пресные мучные лепешки. Виктор поднялся, чтобы уйти к себе
и поесть, но Таклама остановил его.
обеда было неудобно, и он решил дождаться, когда тувинцы приступят к
работе. Неловкое положение, в которое он попал, раздражало его. Он думал,
что все сложилось как-то неожиданно и странно. В век могучей техники,
когда спутники вращаются вокруг Земли, атомоходы бороздят океаны, а
звездные корабли готовятся вновь уйти в межпланетные пространства, ему,
Виктору, приходится долбить киркой породу на заброшенном руднике! Уж нет
ли тут какого-нибудь подвоха? И рабочие ведут себя как-то подозрительно...
поднялись. Виктор тоже встал и вдруг, несмотря на все свои рассуждения,
несмотря на совершенно ясное приказание Травина работать полдня, он понял,
что не может уйти, что в глазах Такламы и Паира это будет бегством. "Какое
мне дело до них? Пусть думают что хотят!", - зло подумал Виктор, но
все-таки никуда не пошел. Он лгал себе - ему было до них дело и он дорожил
их благожелательным отношением, потому что заслужил его собственным
горбом. Пусть летают звездные корабли и спутники, пусть плавают атомоходы,
вгрызаются в землю термобуры, сверхмощные экскаваторы. Но разве не самое
ценное в жизни - вот такие хорошие человеческие отношения?
отстал от тувинцев...
пахнущее потом тело в ручье, наспех перекусил и замертво повалился на
топчан.
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Орлов Алекс
Афанасьев Роман