знаю, где найду.
восход солнца, видишь, он сделал меня голым.
Джугджуру.
дорогу к нему. Повернул охотник оленей и пошел к морю. Чум поставил на
берегу, рыбу ловил жирную, птицу стрелял разную, много-много добывал
морского зверя. Куту нашел охотник, а про андиган совсем забыл. Вот и мстит
Джугджур человеку за обман, не хочет за перевал пускать, пургу на людей
посылает. Слышишь, как сердится?
стараюсь гнать от себя мрачные мысли о затерявшихся людях: после такой пурги
мало надежды разыскать их в живых. А над Джугджуром гуляет ветер. Снежный
смерч властвует над ущельем.
потягиваться, зевать. У Афанасия развязался язык.
олень смотреть. Где копанину найдем, не знаю.
вернулись с хорошими вестями.
снегопада унеслись куда-то и тучи. Все успокоилось и, казалось, погрузилось
в длительный сон. Только изредка слух ловил скрипучие шаги оленей, да
потрескивали старые лиственницы, как бы выпрямляясь после бури.
день у нашего жилья -- всех разбудил! Когда я вышел из палатки, за
скалистыми вершинами разгоралась заря. На реке весело перекликались
куропатки. Напятнала по свежей перенове (*Перенова -- только что выпавший
снег) белка, настрочили мелкими стежками мыши. А здесь недавно пробежал,
горбя спину, соболь. Лиса надавила пятаков возле зарезанного оленя. Под
скалою пересвистывались рябчики. Наголодавшиеся за три дня обитатели тайги
чуть свет на кормежке. Каким испытаниям подвергается их жизнь в этих
холодных и неприветливых горах!
спасшую нас стоянку.
тишина. Улеглись обвалы. На дне ущелья не всколыхнутся заиндевевшие деревья.
Кажется, стужа сковала даже звуки.
откапывают и приводят в порядок упряжь, я ухожу вперед, на перевал,
осматриваюсь.
скалами. А дальше и ниже, в узкой рамке заснеженных гор, темнеет тайга,
покрывающая дно Алдоминской долины.
однообразных горных вершин -- пологих, пустынных. Только слева из-за
ближнего откоса седловины виднелись мощные нагромождения черных скал
главного Джугджурского хребта. Там и Алгычанский пик.
была урна, полузасыпанная снегом. Четыре плиты, установленные на широком
постаменте, служили чашей. Чего только не было в этой чаше! Пуговицы, куски
ремней, гвозди, спички, металлические безделушки, цветные лоскутки, гильзы,
кости птиц, стланиковые шишки и много всякой мелочи.
остановили. Афанасий вырвал из головы несколько волосков и бросил их в чашу.
Николай достал из кармана с десяток мелкокалиберных патрончиков и, выбрав из
них один, тоже опустил в чашу.
перевал и хочет вернуться обратно, должен что-нибудь положить, иначе
Джугджур назад не пропустит.
доставая из ниши, сделанной в постаменте, ржавую железную коробку.
-- все написано.
разными бумажками.
детским почерком и читалась с трудом: "Джугджур, зачем угнал наших оленей,
теперь мы должны вернуться домой пешком, сами тащить нарты, может, в школу
скоро не попадем. Сыновья Егора Колесова". В другой записке было написано:
"Не годится, Джугджур, так делать, ты десять дней не пускал нас через
перевал, холод посылал на нас, и мы выпили много спирта, который везли
Рыбкоопу. Как рассчитываться будем? Нехорошо!" Под текстом было четыре
неразборчивых подписи. Датирована 1939 годом.
пользуются геодезисты для вычислительных целей. Это оказалась записка наших
товарищей, работавших в прошлом году на Джугджурском хребте. "Перестань
дурить, Джугджур! Взгляни на свою недоступную вершину, на ней мы выложили
каменный тур. Ты побежден! Васюткин, Зуев, Харченко, Евтушенко".
которую проезжие складывали монеты. Он высыпал их себе на полу дохи и,
присев на снег, стал считать.
Николай сиял. Шутка ли, горсть денег! Он высыпал обратно в банку щербатые и
потертые монеты, остальные зажал в кулаке и потряс ими в воздухе.
прожить!
установил, кто вынес сюда плиты? Афанасий, будто угадав мои мысли, стал
рассказывать:
-- так говорят наши старики. Когда сын вырос, отец навьючил много добра --
тэри (*Тэри -- калым) -- и послал сына за хребет в тайгу жену себе искать.
Дорогу рассказал ему правильно, но сын не вернулся. Однако, беда случилась,
решил отец и послал на розыски дочь. Много ездила она, долго искала, пока не
попала на перевал. Видит, кости оленей лежат, пропавший тэри, от брата
никаких следов. Стала звать, много ходила по горам, плакала. Вдруг слышит
голос Джугджура:
направить ветер на восход солнца и обманул меня, за это я превратил его сына
в скалу. Видишь, она стоит всегда в тумане, выше и чернее остальных.
возьми за это.
для тебя, и пусть все люди, которые идут через перевал, тоже кладут часть
своего богатства. Когда чаша наполнится, я верну человеку его сына.
бросила в нее самое дорогое -- свою косу. С тех пор каждый охотник, который
идет через перевал к морю и обратно, что-нибудь кладет в чашу. Много времени
уже утекло, однако люди все не могут ее наполнить. Ждет Джугджур, сердится,
а Алгычан все спит.
Николаевич.
Видите большую скалу? Смотрите хорошо. У нее есть лоб, нос, губы. Это
Алгычан, сын охотника. Джугджур сделал его скалой.
Афанасий.
формы. Возле него ни единого деревца, ни кустика. Только груды россыпей,
сползающих с крутых гольцов.
зигзагами по отрогам все ближе к Алгычану.
-- нагромождение колючих скал, собранных в одну вершину. На его крутых
откосах ни россыпей, ни снега. Видны только следы недавних обвалов да у
подножия какие-то руины, которые делали подход к пику недоступным. Голец
издали действительно напоминал мертвого великана.
кажется, сообщал, что она построена?
вершину Алгычанского пика. -- В самом деле, куда же девалась пирамида?
ушел вперед.
если бы не шест, установленный Виноградовым, трудно было бы отыскать ее
Корнев Павел
Дальский Алекс
Влодавец Леонид
Акунин Борис
Шилова Юлия
Шилова Юлия