себя этой имениннице -вон стоит, улыбается во весь рот. Гляди, уже, как
деревце, вымахала и пытается узнать своего папу.
она была, как мало им было отпущено времени! (Да, несмотря на все ее
блядство, я настаиваю: то, что было у Беллы с Камоиншем, - это высший класс,
без обмана.) Я слышу, как она кашляет, не в силах сдержаться даже подводя
мужа к дочери, и этот глубокий надсадный кашель рвет мои легкие, словно мой
собственный.
не слишком омрачать встречу, солгала: - Я брошу.
пора выздоравливать", - и баррикады из мешков, отделявшие ее от Эпифании и
Кармен, были разобраны. Ради Камоинша она раз и навсегда отказалась от своей
рассеянной и развратной жизни. По просьбе мужа она предоставила Айришу место
в совете директоров компании, хотя ввиду его плачевного финансового
положения вопрос о выкупе им своей доли не поднимался. Я думаю, я надеюсь,
что они - Белла и Камоинш - были замечательными любовниками, что его
застенчивая нежность и ее телесная жадность великолепно дополняли друг
друга; что в неимоверно краткие три года после освобождения Камоинша у них
было вдоволь счастливых объятий.
объединенном доме люди старались соблюдать осторожность, ее взрослеющая дочь
отнюдь не обманывалась. "Еще до того, как я услышала в ее груди голос
смерти, они, эти ведьмы, все знали, - говорила мне мать. - Я поняла, что две
стервы просто ждут своего часа. Разделились однажды - разделились навсегда;
в том доме не как-нибудь, а насмерть воевали".
предложению Камоинша собралась в давно не использовавшемся большом зале, под
портретами предков, на общий ужин в знак примирения, все испортила именно
больная грудь Беллы; увидев, как невестка отхаркивает в металлическую
плевательницу кровавую мокроту, Эпифания, председательствовавшая за столом в
черной кружевной мантилье, не удержалась: "Кто деньги хапнул, тому, знать, и
манеры уже ни к чему", - и разразилась буря взаимных обвинений, сменившаяся
хрупким перемирием, но уже без совместных трапез.
ко сну. Приступы кашля будили ее среди ночи, она принималась бродить по
старому дому и распахивать окна... через два месяца после возвращения
Камоинш, проснувшись ночью, обнаружил, что она кашляет в горячечном сне и
изо рта у нее сочится кровь. Диагностировали туберкулез обоих легких, его
тогда умели лечить гораздо хуже, чем сейчас, и врачи сказали ей, что
предстоит тяжкая битва за выздоровление и ей следует резко ограничить себя
по части работы. "Ну и гадство же, - прохрипела она. - Сделала я тебе раз из
дерьма конфетку, смотри не испогань все опять - исправлять будет некому".
Услышав эти слова, мой добрейший дедушка, чье сердце разрывалось от любви и
тревоги, зарыдал горючими слезами.
его освобождения она явилась к нему в спальню и сказала:
Айриш.
Реставрации: протянутая правая рука выписывает в воздухе сложные завитушки,
правая нога выставлена вперед и в сторону, ее носок щегольски поднят - и
Кармен ушла. Он не отказался от своих похождений, но стал осмотрительней;
для послеполуденных радостей он снял квартиру в Эрнакуламе с неторопливым
вентилятором под потолком, отстающими от стен скучными голубовато-зелеными
обоями, душем, работающим от ручного насоса, уборной без стульчака и большой
приземистой кроватью - деревянная рама и ремни, которые он ради гигиены и
прочности распорядился заменить новыми. Дневной свет, проникавший сквозь
бамбуковые жалюзи, покрывал тонкими полосками его тело и тело того, кто был
с ним, и гомон базара сливался со стонами сладострастия.
кто угодно, или, как образцовый семьянин, сидел дома. Он стал запирать дверь
своей спальни на висячий замок и приобрел английского бульдога, которому,
чтобы подразнить Камоинша, дал кличку Джавахарлал. Он остался таким же, как
до тюрьмы, противником Конгресса с его требованиями независимости и теперь
пристрастился к писанию писем в редакции газет, чьи страницы он наводнял
доводами в поддержку так называемой либеральной альтернативы. "Предположим,
дурная политика изгнания наших правителей увенчалась успехом, - что тогда? -
вопрошал он. - Откуда в нынешней Индии возьмутся демократические институты,
способные заменить Британскую Руку, которая, как я могу засвидетельствовать
лично, милостива даже когда она наказывает нас за наши детские безобразия?"
Когда либеральный редактор газеты "Лидер" мистер Чинтамани выразил мнение,
что "Индия должна предпочесть нынешнюю незаконную власть реакционной и
ничуть не более законной власти, которая грозит ей в будущем"; мой
двоюродный дедушка отправил ему послание, гласившее: "Браво!"; а когда
другой либерал, сэр П. С. Шивасвами Айер, написал, что, "выступая за созыв
конституционной ассамблеи, Конгресс проявляет ни на чем не основанную веру в
мудрость толпы и несправедливо принижает талант и благородство людей,
участвовавших в различных конференциях за круглым столом. Я сильно
сомневаюсь в том, что конституционная ассамблея сможет добиться большего", -
Айриш да Гама выступил в его поддержку: "Я всей душой с Вами! Простой
человек в Индии всегда с уважением прислушивался к советам лучших людей -
людей образованных и воспитанных!"
глаза - красны, она куталась в шаль, но непременно хотела проводить Камоинша
на работу. Когда братья шагнули на борт семейного катера, она помахала перед
лицом Айриша утренней газетой.
сказала Белла во весь голос, - а мы перегрызлись, как собаки.
родственники, из-за которых, черт побери, я достаточно хлебнул горя и за
которых я не намерен отдуваться до конца своих дней. Да перестань ты лаять,
Джавахарлал, тихо, дружок, тихо.
тюрьме и о многих других самоотверженных мужчинах и женщинах в дальних и
ближних застенках. Ночью он сидел у постели кашляющей Беллы, обтирал ей
глаза и губы, менял холодные компрессы у нее на лбу и шептал ей о том, что
грядет новая жизнь, Белла, у нас будет свободная страна: превыше религий -
ибо светская, превыше классов - ибо социалистическая, превыше каст - ибо
просвещенная, превыше ненависти - ибо любящая, превыше мести - ибо
прощающая, превыше племени - ибо единая, превыше наречия - ибо многоязычная,
превыше расы - ибо многоцветная, превыше бедности - ибо способная ее
победить, превыше невежества - ибо грамотная, превыше глупости - ибо
талантливая, - свобода, Белла, мы к ней помчимся экспрессом, скоро, скоро мы
будем с тобой стоять на перроне и радоваться подходящему поезду, и под этот
экстатический шепот она засыпала, и ее посещали видения разрухи и войны.
Когда она засыпала, он читал ее бесчувственной оболочке стихи:
подневольной стране; охваченный ужасом, склонялся над бренным, сонным,
больным телом и пускал по ветру свою страдальческую любовь:
Изабеллы Химены да Гамы, урожденной Соуза, которой было всего тридцать три
года, нашли рак легкого, уже достигший последней, смертельной стадии. Она
отошла быстро, испытывая страшные боли, свирепо негодуя на врага в ее
собственном теле, яростно восставая против подлой смерти, что явилась так
рано и ведет себя так бесцеремонно. Воскресным утром, когда по воде
доносился церковный звон, а в воздухе попахивало древесным дымком, когда
Аурора и Камоинш были у ее постели, она сказала, повернув лицо к струящемуся
свету:
женщину по имени Химена.
мертвое тело к лошади и пустить ее в гущу битвы, чтобы враги думали, что он
еще жив.
найдете, к верблюжьей ослиной воловьей повозке, к велосипеду, только, ради
Бога, не к слону поганому, хорошо? Потому что враг близко, и в этой
печальной истории Химене приходится быть Сидом.
связанное с культом Шивы. Распространен обряд, когда лингам поливают из
кувшинчика водой или молоком.
"В городской стене".