когда все было улажено и тетя Даша, плача, догнала нас и мы через мельницу
выехали на мост, я нашел в кармане своей курточки два куска сахару и белый
сухарь.
понтонного моста Сковородников окликнул знакомого постового, и начался
длиннейший разговор, из которого я ничего не понял: кто-то где-то разобрал
пути, конный корпус идет на Петроград, вокзал занят батальоном смерти.
Фамилия "Керенский" с разными прибавлениями повторялась ежеминутно. Я чуть
стоял на ногах, тетя Даша охала и вздыхала.
постель.
Даша не ночевала у нас. Она принесла мне каши, но мне не хотелось есть, и
она поставила тарелку на окно. На окно - не на стол, где утром лежала
мать. Утром, а сейчас ночь. Саня спит на ее постели. На ее постели, на том
месте, где она лежала с венчиком на лбу, с подорожной в руке, - я и не
знал, что так называется эта свернутая трубкой бумага. Я встал и подошел к
окну. Темно было на дворе, а над рекой - зарево, черно-дымные полосы
разгорались и гасли.
другой стороне! Я вспомнил, как она взяла меня за руку, качая головой и
стараясь не плакать. Почему я ничего не сказал ей? Она очень ждала хоть
одного слова.
стал накрапывать. Долго, ни о чем не думая, я смотрел, как большие тяжелые
капли скатывались по стеклу - сперва медленно, потом все быстрее и
быстрее.
мокрую шинель на пол. Я не сразу догадался, что это вовсе не сон. Отчим
метался по дому, на ходу стаскивал с себя гимнастерку. Скрипя зубами, он
стаскивал ее, а она не шла, облепила спину. Голый, в одних штанах, он
бросился к своему сундуку и вынул из него заплечный мешок.
он торопливо перекладывал белье из сундука в мешок. Он закатал одеяло,
прижал коленом, перетянул ремнем. Все время он злобно двигал губами, и
сжатые зубы становились видны - крупные и длинные, настоящие волчьи.
быть, он забыл, что я не сплю, иначе, пожалуй, посовестился бы сорвать с
гвоздя и сунуть туда же, в мешок, мамину бархатную жакетку.
ругательством он снова скинул шинель и стал срывать череп и кости зубами.
Мешок на плечо - и на десять лет этот человек исчез из моей жизни!
Остались только грязные следы на полу да пустая жестянка от папирос
"Катык", в которой он держал запонки и цветные булавки.
в городе советскую власть. Батальон смерти и добровольцы выступили против
него и были разбиты.
ездить бесплатно? Наверно, слух о бесплатных трамваях донесся до него в
таком преувеличенном виде.
и презрительно смеялся. Что бы ни происходило на белом свете, все убеждало
его, что мы, ни минуты не медля, должны махнуть в Туркестан. Сковородников
объявил, что он большевик, и велел тете Даше убрать иконы. Петька сейчас
же объяснил это событие в свою пользу и доказал, что теперь во дворе все
равно никому не будет житья.
ручаюсь.
спустить вина в Песчинку. Оказалось, что и это способствует нашему плану.
одно - начнут самогон гнать. Нет, нужно ехать!
Даша и Сковородников на семейном совете не решили отдать меня и Саню в
приют. Тетя Даша была мастер на все руки - вышивала рубашки, делала
абажуры. Но кому нужны были теперь ее абажуры? Возможно, что, выходя за
Сковородникова, она надеялась поправить свое хозяйство. Но, увлекшись
политической деятельностью, старик забросил свой универсальный клей, и
жить окончательно стало нечем. Со слезами она объявила, что будет ходить к
нам в приют каждый день, что отдает нас только на зиму, а летом мы
непременно вернемся. В приюте нас будут кормить, учить, оденут. Дадут
новые сапоги, две рубашки, пальто с шапкой, чулки и кальсоны. Помню, как я
спросил ее:
измятых серых штанах. Они здорово били птиц из рогаток, а потом жарили их
у себя в саду и ели. Вот как их кормили в приюте! Вообще они были
"арестанты", и мы с ними дрались, и вот теперь я стану "арестантом"!
было немного - десять рублей. Мы продали на толкучке мамины ботинки - еще
десять. Итого - двадцать. С большими предосторожностями было вынесено из
дому одеяло. С такими же предосторожностями оно было возвращено назад:
никто не взял, хотя мы просили очень дешево, - кажется, четыре с полтиной.
Как раз эти четыре с полтиной мы проели, пока таскались по рынку с
одеялом. Итого - пятнадцать с полтиной.
купил. Я говорю - к счастью, потому что эти книжки стоят теперь в моей
библиотеке на самом почетном месте. Впрочем, одну, - кажется, "Юрий
Милославский", - удалось продать. Итого - шестнадцать. Мы считали, что
этих денег хватит до дяди, а там начнется увлекательная, превосходная
паровозная жизнь. Помнится, нас очень волновал и вызывал множество споров
вопрос о вооружении. У Петьки был финский нож, который он называл
кинжалом. Мы сшили для него чехол из старого сапога. Но пускаться в путь с
одним холодным оружием было как-то неинтересно. Где достать револьвер?
по нагану. Потом решили, что, пожалуй, не выдаст, и отправились на
толкучку - не продаст ли нам свое оружие какой-нибудь дезертир? После
долгих поисков мы нашли то, что нам было нужно.
именно пятиствольный, я не оговорился. Он заряжался со всех своих пяти
стволов, и после каждого выстрела нужно было поворачивать эти стволы
рукою. Без сомнения, это был один из первых револьверов на земле. Я потом
видел такие в музее. Но нам он очень понравился. Именно эти пять стволов
нас поразили. Из такого как ахнешь! Продавал его не дезертир, а старая
генеральша - это тоже внушало нам уважение. Словом, из шестнадцати рублей
едва ли осталось бы больше трех с полтиной, если бы, пока мы ходили за
деньгами, генеральша не исчезла вместе со своим револьвером.
бы это оружие и испытали его (а у нас уже и порох был заготовлен), вместо
маршрута Энск - Москва - Ташкент мы отправились бы по маршруту наш двор -
Спасское кладбище.
Петьки даже с бобриковым воротником, штанов по паре.
меня утешать. Бедная тетя Даша! Если бы она знала, что мы отложили наш
отъезд только потому, что рассчитывали на ее кокоры! Завтра она должна
была отвести нас с Саней в приют и целый день пекла нам "в дорогу" кокоры.
Она пекла их целый день и все снимала очки и сморкалась.
грубить, не лениться, не пьянствовать, не ругаться, не драться, - больше
заповедей, чем в священном писании. Сестренке, которая была очень грустна,
она подарила прекрасную старинную ленту.
Петька решил, что это неинтересно, и выработал довольно сложный план,
поразивший меня своей таинственностью.
Вот она:
сосчитает, сколько в море песку, сколько листьев в лесу, сколько с неба
падает дождевых капель. Захочет идти вперед - посылай назад, захочет идти
налево - посылай направо. Как я ударяю моей шапкой о землю, так гром
поразит того, кто нарушит это честное слово. Бороться и искать, найти и не
сдаваться".
руки и разом ударить шапками о землю. Это было сделано в Соборном саду
накануне отъезда. Я сказал клятву наизусть, Петька прочитал по бумажке.
Потом он уколол палец булавкой и расписался на бумажке кровью: "П.С.", то
Круз Андрей
Майер Стефани
Скальци Джон
Контровский Владимир
Витковский Евгений
Распопов Дмитрий