политической части.
тебя?
сколько?
наших духов на прогулку голяком выпустил?
все уже знают про ту историю с паром и нечего больше соваться на корабль.
побрел прочь. Но в это время с борта "Леонида Красина" послышался очень
знакомый раскатистый, низкий голос:
помощник по паровой части, обожди, не тушуйся!..
фигура приблизилась к Володе.
Что?.. Была надрайка от отца? Но про то разговор окончен. Идем на судно.
обратную приписку. Чего стал? Идем, говорю, а то простынешь. Э-э, буду я
тут с тобой толковать! Сказано - пошли!
мальчика к себе на плечо. Было уж совсем темно, и Володе показалось, что он
плывет в воздухе. Потом он почувствовал, что подымается все выше и выше,
увидел перед собой свет, его быстро опустили вниз, и под ногами у него
оказалась опять твердая, размеренно подрагивающая палуба.
дожидается у старшего механика сынишка. Никифор Семенович спустился на
жилую палубу и еще издали услышал хохот, доносившийся из каюты дяди Вилюя.
Он подошел поближе, но войти в каюту не смог, хотя дверь ее была открыта. В
коридоре толпились матросы, механики, машинисты. Из каюты густо валили
клубы табачного дыма и слышался звонкий голос уже осмелевшего и, видно,
хорошо прижившегося на судне Володи. Его заставляли в десятый раз
рассказывать историю с паром, так как в коридор прибывали все новые в новые
слушатели.
Вилюй устройство объяснил?
даже". А потом я помылся, и мне стало жарко. Я пошел маму искать. А где
машина, там никого нет. Я стал разбираться в краниках, а оно как фукнет, и
тут все стали голые бегать, без всего, только с мылом. А оно с них
капает...
разом смолкли, расступились. - А вы уж тут рады, аврал устроили! Гляди-ка,
и председатель судкома и комсомольский секретарь!.. Так вас не соберешь,
когда надо, а тут полная явка налицо.
каюту. - А мама где? Наверху? - спросил он по дороге.
пошел к тебе... Я думал, мама тут. Я к тебе захотел... я соскучился.
Ключ-то ты где оставил?
жена с ума сходит. Галчонок этот мой удрал и ключ взял.
разве его можно одного тут оставить!
Семенович плотно закрыл за собой дверь, медленно прошел к столу, сел в
вертящееся кресло. Володя угрюмо перебирал на занавеске у койки помпоны,
похожие на огрубевшие одуванчики.
щипать! Иди сюда. Что же это, Вова?.. Долго это у нас так будет
продолжаться с тобой? Мать на тебя жалуется - сладу, говорит, с тобой
нет... То чуть не утонул, то в каменоломню провалился, всех перепугал. А
сегодня только ногой ступил на корабль - и опять тарарам на весь белый
свет! Это, по-твоему, хорошо? И опять: мать сажает тебя в комнату, велит до
вечера ждать ее, а ты самовольничаешь. Кто тебя сюда звал?
корабле, так изволь подчиняться. У нас тут дисциплина, брат! Ах ты, Вовка,
Вовка, отчаянная ты голова! Ну, лезь сюда. Что, самому небось совестно?
пробормотал: "Совестно", - сам в душе ужасаясь, до чего же он бессовестный,
потому что никаких угрызений он в эту минуту больше не чувствовал.
занимаешься, как Валя? Ссоришься все с ней?
разговора, пока не пришла мать, устроился поудобнее на коленях у отца и,
заглядывая ему прямо в глаза, задал вопрос, который давно уже мучил его.
Семенович.
она говорит, это был общий, а папа воевал не за свой, а за общий градусник.
И велела отдать потом.
все, как было.
Семенович, хмурясь, но с невольным уважением посмотрел на пухлые, отмытые
ладони Володи в ласково взял его за кончики пальцев:
отвердело, и большие глаза под темными густыми бровями наполнились каким-то
торжественным светом. - Вот что я тебе скажу, Вовка: хорошая у нас с тобой
мамка! Это она тебе все правильно сказала. Она главное тебе объяснила, а
мне уж мало что и осталось. Честно говоря, я бы с тобой и толковать не
стал, если бы ты всю эту штуку с градусником ради самого себя сочинил. Оно
и так дело вышло противное, но все-таки уж тут одно тебе прощенье, что
действовал ради слова, которое товарищу дал. Только вот запомни на будущее:
слово надо давать с умом, когда твердо знаешь, что в силах его сдержать. А
ты сперва нахвастался, а потом уж пришлось тебе расхлебывать. Ну, а насчет
своего да общего это тебе, Вовка, мать все верно сказала. Это она тебе
хорошо объяснила, правильно: и за общий градусник мы воевали, чтобы для
всех ребят детские сады были, и чтобы игрушки у всех были в тех садах, и
градусники - за то, брат, тоже дрались. Ясно?
Володю за нос, но тотчас отнял руку и очень серьезно проговорил: - Лучше
сто раз свое собственное отдать, чем то, что общим стало, над чем народ
хозяйствует, себе присвоить. Мы, когда надо, жизни своей не жалели ради
общего дела. А ты - градусник...
тихо сказал:
Я, папа, честное слово, не виноват. Там даже корова дяди Василия один раз
провалилась. Я как съехал - стал там шариться - мы в прятки играли, - а
потом сверху свет пошел через дырку, и я прочел на стене, как вы с дядей
Гриценко расписались, когда еще вы были партизаны.
издали посмотрел на Володю, словно художник, проверяющий точность картины.
- Да неужели сохранилось до этих пор? Ты, признайся, не сочиняешь?
потому что там неразборчиво... и темно было. А потом, как я ртуть достал,
мне Ваня поверил. И мы пошли туда опять с фонарем... Только мы маме не
говорили, а то она меня заругала бы опять. И это вовсе оказалось не про
нас, а про вас с дядей Гриценко. Так и написано: "Н. Дубинин", потом такая
Андреев Николай
Курылев Олег
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк
Чернецов Андрей
Володихин Дмитрий