который дрожал за судьбу письма, - то сможете убедиться, что письмо написано
им. Ведь немногие знатные господа в Венеции да, пожалуй, и во всей Сицилии
умеют так искусно действовать пером, как дон Камилло Монфорте мне бы
никогда не написать и вполовину так хорошо.
признался браво, ничуть при этом не смутившись. - Если ты так хорошо
разбираешься в правописании, скажи мне, что за имя написано на конверте.
гондольер, гордо вскинув голову. - Достаточно и того, что он доверил мне это
письмо, и я никогда не отважился бы даже заикнуться о чем-либо еще.
у того кровь заледенела в жилах.
повелительно произнес Якопо. - Здесь нет никого, кроме льва и святого над
нашими головами. Тебя никто не услышит.
остаются глухи? Если вы позволите, синьор Фронтони, то лучше отложить этот
экзамен до более удобного случая.
убедился, что ты послан тем, кого называешь своим хозяином, А иначе - бери
назад письмо и это дело не для меня.
отказывается принять такое поручение!
добрые советы папаши Баттисты! - Что ж, герцог облегчит работу палачу,
только и всего!
Пьяцетте. Джино схватил письмо и, лихорадочно стараясь припомнить
кого-нибудь из знакомых своего господина, чье имя могло быть написано на
конверте, побежал за браво.
смог сразу же догадаться, что на пакете, который вручают вам, должно стоять
ваше собственное имя.
адресовано мне, я бы в два счета догадался об этом.
писать. Грамота, как вы отлично понимаете, синьор Якопо, состоит из чтения,
письма и цифр, и человек может хорошо знать одно, совсем не разбираясь в
другом. Ведь не обязательно быть епископом, чтобы брить голову, или ювелиром
- чтобы носить бороду.
женщину, которая поспешно скрылась за пьедесталом одной из гранитных колонн.
Он побежал за ней следом, решив во что бы то ни стало узнать, кто
подслушивал их разговор с Якопо, и убедился, что свидетельницей его беседы с
браво была Аннина.
Глава 4
части города было тихо, как в могиле. Город, в котором никогда не услышишь
цоканья копыт или скрипа колес, уже одним этим отличается от других городов
к тому же особые формы правления и многолетняя привычка народа к
осторожности наложили свой отпечаток даже на веселье венецианцев. Правда, и
здесь молодежи случалось по временам проявить свою жизнерадостность,
легкомыслие и беззаботность, и случалось это нередко, но, когда соблазны под
запретом и нет никакой поддержки со стороны общества, люди неизбежно
усваивают характер своего мрачного города.
в предыдущей главе сцена на оживленной площади Святого Марка.
домами, освещая то тут, то там поверхность воды, которая сверкала дрожащей
зыбью, а купола и башни, залитые светом, покоились в торжественном и
величавом сне. Скользящие лунные лучи падали и на фасад дворца, освещая его
тяжелые карнизы и массивные колонны, и мрачная тишина, царящая внутри этого
здания, казалось, была ярким контрастом кричащему богатству архитектурных
украшений фасада... Наше повествование привело нас теперь в один из самых
богатых дворцов венецианских патрициев.
сводами, тяжелая и величественная мраморная лестница, комнаты, блистающие
позолотой и украшенные скульптурными изваяниями, стены которых были увешаны
творениями величайших художников Италии, щедро вложивших в них свой талант,
- все это производило необыкновенное впечатление. Среди этих реликвий времен
более счастливых, чем те, что мы описываем, знаток сразу же узнал бы кисть
Тициана, Паоло Веронезе и Тинторетто - трех гигантов, которыми справедливо
гордились граждане республики Святого Марка. Можно было встретить здесь и
картины других художников - Беллини, Монтеньи и Пальма Веккио, которые
уступали только наиболее известным колористам венецианской школы. В
простенках между картинами сверкали огромные зеркала, а портьеры из бархата
и шелка уже не в силах были соперничать со всем этим поистине царским
великолепием. Прохладные полы, инкрустированные лучшим мрамором Италии и
Востока и отполированные до ослепительного блеска, завершали великолепие,
сочетая в себе в равной мере богатство и вкус.
темный внутренний двор. Скользя по его стенам, взгляд мог проникнуть и
внутрь дворца, потому что многие двери его были открыты в этот час, чтобы
свежий воздух с моря свободно заполнил анфилады комнат, обставленных, как
было описано ранее. Всюду горели лампы, затененные абажурами, озаряя все
мягким и приятным светом. Миновав гостиные и спальни, роскошь которых
казалась насмешкой над обычными желаниями бренного тела, мы теперь введем
читателя в ту часть дворца, куда влечет нас ход нашего рассказа.
окнами на тесный, узкий канал, размещались удобные комнаты, так же богато
обставленные, но гораздо более пригодные для жилья. Здесь тоже висели
портьеры из драгоценнейшего бархата и огромные зеркала безупречного стекла,
полы были выложены мрамором таких же веселых и приятных тонов, а стены
украшены картинами. Но все это, в отличие от других помещений дворца, было
смягчено домашним уютом. Гобелены и занавеси свисали небрежными складками,
на кроватях можно было спать, а картины на стенах были лишь искусными
копиями, и писала их молодая девушка, заполнявшая свой досуг этим
благородным и прекрасным занятием.
подражаниях божественную выразительность Рафаэля или яркость красок Тициана.
В этот час уединения она беседовала со своим духовным отцом и наставницей,
которая давно уже заменяла ей умершую мать. Хозяйка дворца была настолько
юной, что во многих северных странах ее считали бы еще девочкой, но в ее
родной стране молодые девушки ее возраста считались уже взрослыми.
вероятно, еще более вам благодарна, потому что ваше мнение настолько схоже с
ее собственным, что я иногда просто восхищаюсь теми тайными путями, какими
опыт заставляет мудрых и добрых мыслить так одинаково даже в деле, таком
далеком для вас обоих.
наивное замечание своей воспитанницы.
все дела, меньше всего касающиеся наших страстей и интересов, нам легче
всего решать благоразумно и беспристрастно. Донна Флоринда еще не в том
возрасте, когда сердце подчинено рассудку, и многое еще связывает ее с
миром, но все же она сумеет убедить тебя в правоте моих слов, или я сильно
ошибаюсь в ее благоразумии, которое до сих пор указывало ей правильный путь
в жизни, этом греховном путешествии, на которое мы все обречены.
дружелюбный взгляд его глубоко посаженных глаз был все время устремлен на
прекрасное лицо юной воспитанницы, кровь прилила к бледным щекам донны
Флоринды, когда она услышала слова похвалы от кармелита - словно хмурое
зимнее небо озарилось внезапно лучами заходящего солнца.
дрожащим голосом.
неопытной девушке, как я, - быстро ответила Виолетта, невольно протягивая
руки к своей верной наставнице, и в то же время не отводя взгляда от лица
кармелита. - Но почему сенат распоряжается судьбой девушки, если она
удовлетворена своей жизнью, если она счастлива и довольна своим уединением,
вполне приличествующим ее возрасту и званию?
существо, как ты, предугадать все испытания и беды, подстерегающие нас в
более зрелом возрасте! Жизнь - одна из не зависящих от нас и иногда очень
тяжелых обязанностей. Ты ведь знаешь, какую политику проводит государство,
создавшее себе славное имя великими военными походами, богатством и широким
влиянием на другие страны. В Венеции есть закон, который запрещает родниться
Володихин Дмитрий
Свержин Владимир
Ларссон Стиг
Андреев Николай
Орлов Алекс
Никитин Юрий