посреди шепчущих зарослей тростника и глядел на бескрайний темный лес на
противоположном берегу, чьи деревья вплотную подступали к быстрым водам
реки. В прошлых снах он видел диковинных топочущих буйпотов, что робко
выходили из леса к реке на водопой, но теперь он не заметил ни одного. То и
дело он останавливался понаблюдать за хищной рыбой, которая приманивала
поближе к воде птичку-рыбака, дразня ее своими поблескивающими на солнце
чешуйчатыми боками, и хватала несчастную за клюв огромными сильными губами в
тот самый момент, когда крылатый рыбак отважно кидался на нее сверху.
пылающие в закатном солнце тысячи позолоченных шпилей Трана. Невообразимо
высокие алебастровые стены этого поразительного города поднимались к высокой
вершине и были вырублены из цельного куска -- какими инструментами, не дано
узнать никому, ибо эти стены древнее человеческой памяти. И как бы высоки ни
были эти стены, с сотнями ворот и двумя сотнями сторожевых башенок,
внутренние городские башни, белоснежные под золотыми шпилями, были еще выше,
так что наблюдатели, стоящие на равнине за городом, могут видеть, как они
устремляются в небесную высь, иногда являя взору свою громаду незамутненной,
иногда подернутой сверху клочьями облаков и тумана, а иногда заволоченной
низко стелющимся дымом, когда их шпили дивно сияют над клубящимися
испарениями. А там, где ворота Трана открываются на реку, расположены
огромные мраморные причалы с изукрашенными галеонами из душистого кедра и
каламандра, которые качаются на натянутых якорных цепях, а чудные бородатые
моряки, сидят на бочках или тюках, покрытых иероглифам дальних стран. А
дальше, за городскими стенами, раскинулась сельская местность, где крошечные
белые домики дремлют меж холмов, и узкие проселки со множеством каменных
мостиков причудливо вьются меж ручьев и рек.
на чудесные золотые шпили Трана надвигаются сумерки. Уже темнело, когда он
подошел к южным воротам и там был остановлен часовым в красном камзоле,
которому пришлось рассказать три невероятных сна, дабы доказать, что он --
сновидец, вполне достойный вступить на таинственные улицы Трана и посетить
его базары, где продают всевозможные товары с изукрашенных галеонов. И вот
он вошел в этот невероятный город, пройдя сквозь стену столь толстую, что
городские ворота показались туннелем, а потом устремил свои стопы вдоль
извилистых улочек, глубоко стиснутых теснящимися и тянущимися к небесам
башнями. Из зарешеченных и обрамленных балконами окон струился свет, и звуки
лютни и свирелей чуть слышно неслись из внутренних двориков, где журчали
мраморные фонтаны. Картер знал дорогу, и сразу двинулся по темным проулкам к
реке, где в старой приморской таверне он нашел капитанов и матросов, которых
встречал в тысячах прошлых снов. Там он оплатил свой проезд до Селефаиса на
большом зеленом галеоне, и в той же таверне он остановился на ночлег,
почтительно потолковав с тамошним старожилом-котом, который, лежа перед
огромным очагом, сонно моргал и грезил о старых войнах и позабытых богах.
на корме; тут отдали концы и долгое плавание к Серенарианскому морю
началось. На протяжении многих лиг берега напоминали транские, Картер то и
дело видел удивительные храмы на вершинах холмов справа или сонную
прибрежную деревушку с островерхими крышами, крытыми красной черепицей, и
сушившимися на солнце сетями. Ни на мгновение не забывая о цели своего
поиска. Картер дотошно расспрашивал моряков о чужеземцах, которых те
встречали в тавернах Селефаиса, выпытывая у них имена и привычки диковинных
людей с длинными узкими глазами, длинными мочками, тонкими носами и
торчащими подбородками, которые приплывали на темных кораблях с севера и
меняли оникс на яшмовые блоки, золотую проволоку и красных певчих птичек из
Селефаиса. Об этих купцах матросы могли рассказать немного -- лишь то, что
они были неразговорчивы и вызывали у всех благоговейный ужас.
очень немногие решались туда отправиться, ибо эта был холодный сумеречный
край, который, как говорили, лежал неподалеку от хмурого Ленга; впрочем, в
той стороне, где, видимо, находится Ленг, высятся непроходимые горы, так что
трудно было сказать, то ли и вправду существует это мрачное плато с жуткими
каменными поселками и ужасным монастырем, то ли слухи о них лишь плод
страха, который посещает малодушных ночью, когда ужасные пики мрачной грядой
теснятся против яркой луны. Конечно же моряки прибывали к Ленгу с разных
океанов. О прочих же границах Инкуанока моряки не имели ни малейшего
представления, как не слыхали они ни о холодной пустыне, ни о неведомом
Кадате, кроме разве что неясных и неточных намеков. А о чудесном
предзакатном городе, который искал Картер, они вообще ничего не знали. Так
что путешественник более не стал их спрашивать о далеких краях, но решил
погодить до того момента, когда ему представится случай вступить в беседу с
теми странными моряками из холодного сумеречного Инкуанока, несущими семя
богов, запечатлевших свои черты на вырубленном в скале Нгранека лике.
благоуханные джунгли Кледа. Тут Картеру захотелось сойти на берег, ибо в
этих тропических чащах таились покинутые и никем не посещаемые чудесные
дворцы из слоновой кости, где некогда обитали легендарные монархи края, чье
имя позабыто. Чары Старых богов хранят эти потаенные места в первозданном
виде, ибо написано, что настанет день, когда в них снова возникнет нужда, и
только погонщики слонов видят их издали при свете луны, но никто не
осмеливается приблизиться к ним из-за сторожей, охраняющих их неприступный
покой. Но корабль несся дальше, и в сумерках утих дневной шум, и ранние
звезды высыпали на небе и стали перемигиваться с первыми светлячками на
берегу реки, и джунгли исчезли позади, оставив по себе лишь сладкие
воспоминания об их благоухании. И всю ночь галеон скользил мимо незримых и
неожиданных тайн. Один раз дозорный известил о сигнальных огнях на горах к
востоку, но сонный капитан сказал, что лучше от этих огней отвести глаза,
ибо совершенно непонятно, кто и зачем зажег их там.
вдоль берега дома и понял, что они подплыли к большому торговому городу
Хланит на Серенарианском море. Здесь стены выложены из грубого гранита, а
островерхие фронтоны придают городским домам совершенно фантастический вид.
Жители Хланита более, чем какие-либо иные обитатели сно-видческого мира,
похожи на людей явного мира, поэтому город известен лишь меновой торговлей,
однако также славится и прекрасное мастерство здешних ремесленников. Причалы
Хланита сложены из дубовых бревен, и, пока галеон швартовался, капитан
обошел купцов в тавернах. Картер также сошел на берег и с любопытством стал
осматривать изъезженные улочки и площади, где громыхали деревянные двуколки,
запряженные быками, а на базарах разгоряченные купцы криком тщетно
расхваливали свой товар. Приморские таверны подступали близко к просоленным
причалам на мощеных улицах и казались неимоверно древними, что особенно
подчеркивали их низкие черные балки под потолками и зеленоватые слуховые
окошки. Древние моряки в этих тавернах без устали рассказывали о далеких
портах, и вспоминали множество диковинных историй о странных людях из
сумеречного Инкуанока. Но и им было нечего добавить к тому, что Картер уже
слыхал от моряков с его галеона. Потом наконец, после долгой
погрузки-разгрузки, капитан поставил парус под закатным солнцем, и высокие
стены и диковинные фронтоны Хланита скрылись на горизонте, когда последний
золотой луч дня одарил их чудесной красотой, несравнимой с рукотворными
красотами.
одного корабля, и ни полоски земли. На второй день плавания, ближе к закату,
впереди замаячил снежный пик Арана с огромными деревьями гинкго на нижних
склонах, и Картер понял, что они подошли к земле Оот-Наргай и к чудесному
городу Селефаису. И вскоре перед их взором встали сверкающие минареты
легендарного города, сияющие мраморные стены с бронзовыми статуями на
вершине и огромный каменный мост в том месте, где Наракса впадает в море. А
позади города тянулись пологие холмы, покрытые дубравами и лугами асфоделей,
виднелись небольшие храмы и домики, а еще дальше, на горизонте, высился алый
хребет могучих Танарианских гор, за которыми лежали запретные маршруты в
явный мир и в иные сновидческие пределы.
мраморного заоблачного города Серанниана, что лежит в эфирных высях за
линией встречи моря и неба, а иные были из менее зыбких мест сновидческого
мира. Рулевой умело провел галеон между кораблей к благоухающей пряностями
пристани, где и встал на якорь в сумерках, когда миллионы городских огней
замерцали в воде. Этот бессмертный город-мираж казался вечно юным, ибо время
тут не имело власти старить и разрушать. Бирюзовые орнаменты Нат-Хортата
были такие же, как и прежде, и восемьдесят жрецов в венках из орхидей те же
самые, кто выстроил этот храм десять тысяч лет назад. И так же ярко сияла
бронза огромных ворот, и ониксовые мостовые не выщерблены и ни единый камень
не треснул. А колоссальные бронзовые статуи на стенах глядели вниз на купцов
и погонщиков верблюдов, которые древнее древних преданий, но тем не менее в
их двухвостых бородах не найти ни единого седого волоска.
остался у приморской стены, смешавшись с толпой моряков и торговцев. И когда
уже совсем стемнело, он пошел в хорошо ему знакомую старую таверну и
преклонил голову на подушку, грезя о богах неведомого Кадата. На следующий
день он отправился вдоль набережной на поиски странных моряков из Инкуанока
но ему сказали, что таких тут не видели, да и галеры с севера не заходили в
этот порт уж добрых две недели. Однако он обнаружил одного торабонианского
моряка, побывавшего в Инкуаноке, и работавшего на ониксовых каменоломнях в
том сумеречном краю, и этот моряк поведал ему, что к северу от населенных
мест, безусловно, есть некие пустынные земли, которых люди страшатся и
сторонятся. Торабонианец предположил, что та пустыня обнимает крайний окоем
неприступных пиков на границе с жутким плато Ленга, потому-то люди и
страшатся тех мест, впрочем, он также упомянул, что ходят невнятные слухи о
злых силах и безымянных часовых, стерегущих те пределы. Та ли это
пресловутая пустыня, где находится неведомый Кадат, он не знал, но уж очень
невероятным казалось, что и темные силы, и часовые, если они и вправду
существуют, стерегут те земли без особой причины.
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Махров Алексей
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Лукин Евгений