Живший в нем древний тевтонец умер в ту ночь, когда в Мельничной Долине
произошла схватка с медведем. Теперь Джеймс Дж. Уорд - только Джеймс Дж.
Уорд и никто больше; ни единую часть своего существа не делит он с бродягой,
случайно уцелевшим с тех времен, когда мир был юным. Джеймс Дж. Уорд стал
настолько современным человеком, что вполне познал безотчетный страх,
который горьким проклятием висит над цивилизацией. Он боится темноты, и
мысль о том, чтобы пойти ночью в лес на прогулку, повергает его в смятение.
Городской дом Джеймса Уорда - пример порядка и изящества, а хозяин его
обнаруживает большой интерес ко всякого рода устройствам, защищающим от
взломщиков. По стенам всюду протянуты провода, и после того, как расходятся
спать, редкий гость повернется в своей постели без того, чтобы не включился
сигнал тревоги. Джеймс Уорд самолично изобрел комбинированный дверной замок
без ключей, который можно при переездах носить в жилетном кармане и
безбоязненно использовать при любых условиях. Но жена не считает его трусом.
Она знает, что муж ее не трус. А он, подобно любой знаменитости, преспокойно
почиет на лаврах. Мужество Джеймса Дж. Уорда не ставится под сомнение теми
из его друзей, которые знают о происшествии в Мельничной Долине.
с любопытством озираясь вокруг. Двадцать лет он не был здесь и теперь
замечал везде большие, просто поразительные перемены. В ту пору, когда он,
еще мальчуганом, шатался по улицам этого западного городка, здесь было
тридцать тысяч жителей, а теперь их насчитывалось триста тысяч. Когда-то
улица, по которой он шагал, представляла собой тихий рабочий квартал, а
сейчас она кишела китайскими и японскими лавчонками вперемежку с притонами и
кабаками самого низкого пошиба. Мирная уличка его юношеских лет превратилась
в самый бандитский квартал города.
бывает затишье; Уотсон хорошо это знал, но его разбирало любопытство. В
течение двух десятков лет, которые он провел в скитаниях, изучая социальные
условия во всех странах земного шара, он хранил память о своем родном городе
как о мирном и отрадном уголке. Метаморфоза, происшедшая здесь, его
ошеломляла. Он решил продолжать прогулку и увидеть своими глазами, до какой
степени позора дошел его город.
состоятельный и независимый, он не любил растрачивать энергию на изысканные
званые обеды и чаепития в светском обществе; он был равнодушен к актрисам,
скаковым лошадям и тому подобным развлечениям. Его коньком были вопросы
морали, и он мнил себя реформатором, хотя деятельность его заключалась
преимущественно в том, что он сотрудничал в толстых и тонких журналах и
выпускал блестящие умные книги о рабочем классе и обитателях трущоб.
заглавия: "Если бы Христос явился в Новый Орлеан", "Истощенный рабочий",
"Жилищная реформа в Берлине", "Сельские трущобы Англии", "Население
Ист-Сайда", "Реформа в противовес революции", "Университетский городок -
обитель радикализма" и "Пещерные люди цивилизации".
ужасы, он не терялся - он их изучал и разоблачал. Не склонен он был и к
наивному энтузиазму. Его выручал природный юмор, накопленный годами опыт,
философский ум и вялый темперамент; он не верил в молниеносные
преобразования, полагая, что общество может совершенствоваться только путем
долгой и трудной эволюции. Он не признавал ни коротких путей, ни внезапных
перерождений: человечество придет к совершенству лишь путем жертв и
страданий, только таким путем осуществлялись до сих пор все социальные
реформы.
исследователя. Он остановился перед баром, на вывеске которого красовалась
надпись "Вендом". У этого заведения было два входа. Одна дверь, видимо, вела
прямо к буфетной стойке. Этот вход Картер не стал исследовать. За другой
дверью тянулся узкий коридор. Пройдя его. Картер очутился в большой комнате,
заставленной столиками и стульями. Здесь не было ни души. В дальнем углу он
заметил пианино. Сказав себе мысленно, что сюда еще надо будет вернуться и
присмотреться к людям, которые выпивают за этими столиками, он продолжал
свой обход.
одиночестве ужинал Пэтси Хоран, хозяин "Вендома", торопившийся поесть до
вечернего наплыва посетителей. Пэтси Хоран был зол на весь мир. Он сегодня
встал с левой ноги, и целый день у него ничего не ладилось. Его подчиненные
знали, что он нынче не в духе. Но Картеру Уотсону это было неизвестно. Когда
он вошел, угрюмый взгляд Пэтси Хорана случайно остановился на пестрой
обложке журнала, который Картер держал под мышкой. Пэтси не знал Картера
Уотсона, не знал и того, что под мышкой у него попросту иллюстрированный
журнал. В своем раздражении Пэтси решил, что незнакомец принадлежит к
разряду тех назойливых субъектов, которые портят и уродуют стены его
трактира, наклеивая на них или прикалывая кнопками всякие рекламные
объявления. С этого и началась вся история. Пэтси, держа в руках нож и
вилку, подскочил к Картеру Уотсону.
отвратительных эпитетов.
выговорить не удалось.
убедительности размахивая ножом и вилкой.
и, поняв, что благоразумнее будет "заткнуть глотку", быстро пошел к двери.
Но его покорное отступление, видимо, еще больше разъярило Пэтси Хорана, ибо
сей достойный джентльмен, выронив из рук и вилку и нож, кинулся на него.
этом отношении шансы были равны. Но Пэтси был просто напористый и грубый
трактирный забияка, тогда как Уотсон был искусный боксер. В этом заключалось
его преимущество. Сильно размахнувшись, Пэтси промазал, попав кулаком в
пустоту. Уотсону следовало ударить его наотмашь и бежать. Но Уотсон обладал
и другим преимуществом: опыт, приобретенный при исследовании трущоб и гетто,
воспитал в нем выдержку. Круто обернувшись, он, вместо того чтобы нанести
удар, быстро нагнулся, избегнув удара противника. У Пэтси, который ринулся
вперед, как бык, была сила разбега, тогда как у Уотсона в момент, когда он
повернулся, ее не было. В результате оба всей тяжестью своих трехсот
шестидесяти фунтов с грохотом рухнули на пол, причем Уотсон очутился под
противником. Он лежал у задней стены, - и до двери на улицу было сто
пятьдесят футов, - необходимо было быстро что-нибудь придумать. Прежде всего
- избежать скандала! Ему вовсе не хотелось, чтобы его имя попало в газеты
города, где он вырос и где у него еще много родственников и старых друзей.
ждать помощи, которая должна была явиться в ответ на шум, вызванный их
падением. И помощь явилась: шестеро мужчин вбежали из зала и полукругом
обступили лежавших.
ним драться.
После ряда неудачных попыток ударить Уотсона Пэтси начал переговоры:
наклонившись над лежащим противником, замахнулся на него.
Страшного суда, и Уотсон понял, что пощады ждать нечего.
бледно-голубые глаза пылали яростью, и кулак сжался для сокрушительного
удара.
Скрестив руки, Уотсон загородил ими лицо и вскочил на ноги так проворно, что
успел схватить противника прежде, чем тот изловчился для удара. Не выпуская
его, он обратился к свидетелям:
драку. Я хочу уйти отсюда.
характер, и у Уотсона захолонуло сердце. Пэтси сделал попытку свалить его с
ног, но Уотсон опрокинул его на спину и устремился к выходу. Однако зрители
толпою загородили ему дорогу. Он обратил внимание на их лица - бледные,
одутловатые лица людей, никогда не видящих солнца, - и понял, что это ночные
хищники городских трущоб. Его оттеснили назад к Пэтси, и тот опять кинулся
на него. Уотсон обхватил его и, пользуясь минутой передышки, снова воззвал к
шайке. Но обращение его осталось гласом вопиющего в пустыне. Ему стало
жутко. Он знал немало случаев, когда в таких притонах посетителям-одиночкам
ломали ребра, увечили, забивали их до смерти. Он понял также, что, если
хочет спастись, не должен наносить ударов ни нападающему, ни его пособникам.
никак нельзя назвать честной игрой! Он злился, в нем просыпался дремлющий в
человеке зверь, жаждущий боя. Но он вспомнил о жене и детях, о неоконченной
книге, о своем обширном - в десять тысяч акров - ранчо в горах, которое он
Трубников Александр
Корнев Павел
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Елманов Валерий