сложившимся писателем, вооруженным собственным опытом, а не подавленным им.
Однако нередко то, что происходило вокруг, еще больше отдаляло меня от
освобождения, к которому я так стремился.
под влиянием винных паров обычную сдержанность, во что бы то ни стало хотели
показать, на какие дружеские чувства они способны. Алкоголь вызывал в этих
людях желание заключить в свои объятия всю вселенную. И обычно они
настаивали, чтобы я пил с ними. Обняв меня за плечи, они рассказывали
буфетчице, которая подавала им через стойку два доверху налитых стакана,
какой я замечательный малый.
увидите.
день получки; он долго держал меня у стойки бара - рассказывал о своей
лошади, которая была привязана снаружи.
лошадям это надо, а просто потому, что больно уж она хорошая старуха. И она
так рада была, даже бутылку лизала.
состоялись скачки, и многие прикатили сюда на машинах на всю ночь,
поразвлечься. Трое приезжих - типичные жулики на вид - стояли кучкой в баре,
с откровенным презрением поглядывая на окружающих. Старый золотоискатель,
тяжело топоча башмаками, подбитыми гвоздями, вошел в бар. Те трое не
двинулись с места, чтобы дать ему дорогу.
из тройки.
продолжал медленно протискиваться к стойке; лицо его оставалось совершенно
спокойным.
громко хохотали и превозносили находчивость своего товарища. Дружно
вспоминали другие случаи, когда он блистал остроумием, и, глядя друг на
друга, кивали в знак одобрения головами. Они явно радовались возможности
польстить человеку, перед которым раболепствовали, которого боялись.
Нетрудно было догадаться, что это скупщик краденого, который просто взял с
собой тех двух, как берет собак охотник, отправляясь на охоту.
себе имеют, а один на один сразу начинают скулить, чуть только кровь им
пустишь.
кричаще. Плечи ярко-синего в белую полоску костюма были подложены, чтобы
казаться шире. Плотно облегающий пиджак был стянут в талии, расширялся книзу
и доходил чуть не до колен. Тупоносые ботинки ярко-желтого цвета, атласный
галстук заколот бриллиантовой булавкой. Фетровая светло-серая шляпа
щегольски сдвинута на затылок. Пальцы украшали массивные серебряные кольца -
печатки с замысловатым рисунком, закрывавшие весь сустав.
глазами с кем-нибудь из присутствующих, взгляд его становился еще и
подозрительным. На вид ему было лет тридцать.
тонкими поджатыми губами и пожелтевшими от табака пальцами; глаза его так и
бегали. Третий в этой компании был рыжий верзила, с тупым веснушчатым лицом;
у него были водянисто-голубые глаза с красными веками без ресниц. Плечи
широкие, руки - короткие, сильные. Обезображенное ухо свидетельствовало о
том, что ему не раз жестоко доставалось на ринге.
довольно необычный поступок для людей его типа, привыкших, чтобы мелкая
сошка сама прислуживала им. Стойку бара плотным кольцом обступили
посетители. Заметив, что рядом со мной есть место, он стал протискиваться
вперед.
стоял передо мной; я всегда сидел в баре - слишком уж тяжело стоять на
костылях и держать в руке стакан. Большинство посетителей, получив
наполненные стаканы, спокойно отходили от стойки, чтобы очистить место
следующим, но все они, как должное, принимали то, что я продолжаю сидеть.
холодным злобным выражением. Мои костыли были прислонены к стойке, я
потянулся за ними и вдруг почувствовал на своем плече тяжелую руку. Рядом со
мной стоял Малыш Борк. С высоты своего огромного роста он посмотрел на
Мясника и негромко сказал:
уступит!
остановился, неуверенно поглядел на Малыша, потом дотянулся до стойки и
торопливо поставил стаканы. Малыш подождал, пока стаканы были налиты, и
Мясник вернулся к своим спутникам.
пришлось меня защищать, показалось мне унизительным. Я сам должен был дать
отпор подлецу, а там - будь что будет, - думал я. Ведь принимая чье-то
заступничество, я с каждым разом делаюсь все больше и больше беспомощным.
имбирное пиво за счет букмекера, праздновавшего удачный день на скачках.
Кругом смеялись и пели, одна из девушек танцевала между столиками испанский
танец.
проходящими девушками, приглашая их за свой столик. Неудачи обозлили их, и
они стали вести себя вызывающе.
что-то своим собутыльникам, и те, в свою очередь, поглядывали на меня.
По-видимому, ему нужно было сообщить Малышу что-то очень важное и имеющее
отношение к Мяснику, потому что Малыш время от времени бросал на того
пронзительный взгляд.
бара, ему не нужно было проходить мимо меня, но он вдруг свернул и двинулся
прямо ко мне. Остановился, впился в меня взглядом, схватил мой пустой
стакан, понюхал и презрительно сунул его мне под нос.
разницу! Двинуть бы тебя как следует!
слов дошло до меня и обожгло; страшная ярость охватила меня. Я почувствовал
потребность ударить этого человека, швырнуть его на пол. Но тут же
мучительное сознание своей физической немощности, невозможности справиться с
ним овладело мной.
Иди.
вечно спать отправляться.
кулаки тяжело опирались на стол.
него сонными глазами, довольный тем, что могу еще часок полежать. Артур
разглядывал свое лицо в зеркале, стоявшем на комоде. Он хмурился, ощупывал
щеки, потрогал шею и затем открыл рот и стал двигать челюстью из стороны в
сторону. Я решил, что он собирается бриться. Но он, взглянув на часы,
торопливо пошел в кухню; я слышал, как он разговаривал там со Стрелком.
постели, зарылся лицом в подушку, без конца повторяя: "Сволочь, сволочь!"
Потом сбросил одеяло и стал быстро одеваться.
рано, чтобы растопить плиту и подать чай постояльцам. Стрелок был в веселом
настроении, я налил себе чаю и приготовился слушать.
что на его долю выпало первым рассказать мне волнующую историю. По лицу его
было видно, что он намерен извлечь из этого максимум удовольствия.
сукиным сыном? Он - гангстер, из некрупных, так, мелочь. Я его знаю. -
Стрелок от удовольствия потер руки. - Это, брат, получилось здорово! Вот
послушай. Как только ты ушел, Артур подходит к нему... вот так... смотри...
мной. Глаза его сузились, голос звучал холодно и твердо: "Ты только что
назвал моего друга сукиным сыном. Может, и меня так назовешь?"