слишком красивый и добрый, а Распутин недостаточно развратен.
на предпоследнем. Что ж это вы, Роман Никитич, думаете, мы совсем
безмозглые, ничего не понимаем? Нет, что вы, товарищи, говорю, наоборот,
именно к вам апеллирую, как к людям знающим и понимающим. И тут же, не дав
им пикнуть, произнес в высшей степени патриотическую речь. Расхвалил
Бондарчука, он тут же сидел, не помню уже за что, за ум, талант, за "Войну
и мир", "Они сражались за Родину", вспомнил Васю Шукшина, он у него там
играл, теперь Вася у нас классик, пароходы его имени, библиотеки. Кстати,
ты его знал?
помин его души. Нет уж таких...
бургундское, начатое. Потом обнаружена была недопитая бутылка коньяка.
делегации, отнюдь, но разрешили за собственные шиши присоединиться, вроде
член и не член, консультант не консультант, Бог его знает...
безобидный, ты его должен знать, долговязый такой, Арнольдом зовут,
фамилию забыл, с "Мосфильма"... Да, но вернемся к нашим баранам.
возвращались, но в конце концов все же выяснилось, что картина после
доделок, переделок, поправок, переозвучиваний, пересъемок получила наконец
добро, Сейчас печатают. И даже приличное количество копий - сто двадцать.
Называется теперь "Разрешите помечтать!". Название, конечно, говенное... А
фильм, по сути, антисоветский. Ну, не то чтоб совсем антисоветский.
Снаружи все гладко, а копнешь... Такой например, эпизод...
устроились вдвоем на диване. Было тесно, неудобно, да и вообще о сне не
могло быть и речи.
Треплюсь, треплюсь, а до сих пор не спросил, неловко даже как-то...
Сенсация, - и рассказал облетевшую Москву историю про завкадрами
московского телевидения, который, то ли спьяну, то ли спятив, на каком-то
собрании во всеуслышание заявил, что хватит, мол, врать, давайте народу
иногда и правду-матку преподносить. - Ничего себе кадровик? Ну, его сейчас
же под белы рученьки и в дурдом... Видимо, и впрямь тронулся голубчик. Да,
так о чем мы говорили?
кем-то прогрессивным, но он на нее плевал, не пойдет, и надо обязательно
опять встретиться. Остановились они, как выяснилось, в двух шагах от того
самого злополучного "Монталамбера", в отеле "Каирэ", малость похуже, но, в
общем, терпимо.
их в Ленинграде до того дня, когда он сказал ей наконец: "Все! Едем! С
завтрашнего дня начинаю собирать бумаги..."
это уже наедине - он иногда спрашивал себя: стоило или не стоило? Нет, что
стоило, это ясно, но насколько оправдались или не оправдались ожидания,
как прошел процесс переселения из одной галактики в другую, одним словом,
что такое эмиграция, понятие, которое всю жизнь пугало и казалось для
нормального человека противоестественным? Шаляпин, Рахманинов, Бунин,
Бенуа, Куприн, Михаил Чехов, всех и не перечислишь - все они, каждый
по-своему, тосковали по дому, по прошлому. Правда, в основном по тому, что
было "сметено могучим ураганом", даже по осуждаемому всеми приличными
людьми самодержавию. Нынешние эмигранты в несколько другом положении. Мало
кого тянет обратно. Уезжают - дети там или не дети, земля предков и всякое
такое, а если в корень глянуть, от въевшегося во все поры... Осточертело
все... А кому и кое-что прищемили.
иной раз и на луну завоешь, но, в общем-то, притерся как-то. Притерлись же
остальные 260 миллионов. Преследовать не преследовали, топтуны за ним не
ходили, обысков ни у него, ни у его друзей не делали, с работой более или
менее благополучно. Ну, "Лебединый стан" Цветаевой или мандельштамовское
про кремлевского горца с эстрады не прочтешь, но иногда что-то, не самое
просоветское, нет-нет да и втиснешь. И радуешься. Жванецкий, например.
Иной раз просто оторопь берет - и ничего, сходит. Вот и Ромка.
счастлив. В Париже он впервые, и ему все интересно. "Нет, никакого метро,
только автобус или пешком, обожаю пешком..." И они от парка Монсо - было
воскресенье, на работу не надо - до бульвара Сен-Жермен шли пешком. По
бульвару Осман, мимо оперы, зашли даже за 10 франков внутрь, поглядеть на
шагаловских коз, летающих на потолке зрительного зала, потом по рю де ля
Пэ, мимо Вандомской колонны, вышли на Конкорд, пересекли Сену и по
бульвару Сен-Жермен дошли до "Эскуриала". Сначала Роман останавливался у
каждой витрины, но так до своего кафе они никогда и не дошли бы, и Ашот,
приняв руководство на себя, разрешил останавливаться только у
антикварщиков и оружейных магазинов.
оборачивались. - Вот тот, видишь? И "Смит и Вессон" тоже! Без них не
вернусь домой, так и знай.
но этот кольт мой. Слышишь, кольтик, ты мой!
Ашотом кольт с двенадцатью патронами благополучно пересек все границы, и
две вороны были убиты из него в Болшево...)
полок и разложенных на столе Трифоновых, Шукшиных, Мандельштамов,
Цветаевых, Сименона и Агаты Кристи... Глаза горели, щеки пылали, уста
шептали нечто невразумительное. В результате, несмотря на его
сопротивление ("Не очень, правда, сталинградское", - острил потом Ашот),
куплен был однотомник Булгакова и сборничек стихов Шпаликова...
по маленькой. - Покупаю твою книжку в Париже, подумать только... В
Париже...
этот, как его, новый ваш центр...
Париж. Покряхтели, но пустили. Кулиджанов - неплохой все-таки парень.
Все пять этажей Бобура, он же Центр Помпиду (выставка "Три М" - Модильяни,
Магрит, Мондриан), Роден, Же де Помм, импрессионисты, Оранжери, Эйфелева
башня ("Смеешься? А я полезу!"), прогулка по Сене на "бато-муш", Версаль,
Фонтенбло - и, в общем-то, все один, Ашот с Анриетт на работе,
освобождались только к вечеру. Сходили и в "Фоли Бержер" ("Утомительно,
однообразно, и очень уж их много"), прошлись по злачной Пигаль ("Эх,
деньги бы, - вздыхал Ромка. - И молодость, и молодость, и счастье вно-овь,
как точно подметил товарищ Гремин..."). Посидели и в ресторане. Выбран был
небольшой, в районе Бастилии, под названием "Галоша", кажется, овернский.
Овернь - сердце Франции. Потолок и стены были увешаны разного вида сабо,
по-овернски "галош". Ели устриц, улиток - Роман первый раз в жизни, -
обжигались луковым супом, потом жиго и еще что-то, пили божоле, закончили
мороженым и черным кофе в маленьких чашечках...
краснозвездные, кончатся все эти ваши улитки-эскарго, и перестанете вы
гнить... Понюхаете нашего зрелого, развитого... Ох, не могу... Давай еще
по коньячку ударим, на прощанье, так сказать...
денег, все проели и пропили.
чем, но в общем-то с грустью.
дни говорил тебе - не выдержит. И не в деньгах дело - деньги деньгами, но
главное - простор, предложения, выбирай только. Ухватил жар-птицу за
хвост, держи покрепче, не разжимай кулак... Ты в чем его видел, в
Русанов Владислав
Самойлова Елена
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Березин Федор
Кервуд Оливер Дж.