Чтение 11–й страницы книги ~Мидии не родят жемчуг~

гараже адрес оставил - анкету заполняешь, отсылаешь и ждешь вызова.

Дождался Василий этого самого вызова и уехал. Когда уезжал, жена на ухо
прошептала, как молитву: Вася, или вместе или никак. А как же, сказал
Василий, не насовсем ведь отбываю: приеду на новое место, устроюсь, сразу же
вас с дочкой заберу к себе, будем жить, как положено семье. Горя-нужды знать
не будем. Для того ведь и еду, чтоб стало в семье как положено. На том и
порешили.

- ...Но это все, Вася, пустяки. То, что в предыдущих параграфах нашей с
тобой беседы было зафиксировано, можно сказать, пустяки. По сравнению с тем,
что с бабой, женой то есть, как мной тебе уже многократно указано, нужно
производить без всяких предварительных условий, без всяких сносок на
ситуацию и времена года.

Сегодня Богдан выглядел помолодевшим. Он зачем-то, несмотря на то, что
в вагончике было достаточно тепло, весь вечер оставался в своем почти новом
френче, который, по собственному признанию, обычно надевал в выходные дни,
когда выезжал с дежурной вахтовкой в город. Но сегодня будний день, и эта
"праздничность" придавала некоторую агрессию его облику, возможно, еще и
потому, что речь была необычайно уверенной. От френча, а возможно и от
самого Богдана вовсю несло тройным одеколоном. У него поблескивали глаза,
что, впрочем, само по себе еще ни о чем "таком" не говорило и могло, в
частности, свидетельствовать просто о душевном подъеме и хорошем настроении.

- Бабу, Вася, жарить нужно. Из всех орудий. С земли. С воздуха. С воды.
Из-под... Чуть не сказал: из-под земли, прости Господи. Возможны фазы
ковровых бомбардировок, как во Вьетнаме. Извини за бесчеловечный пример для
демонстрации общечеловеческих ценностей. Не знаю, какая там еще в ваших
танковых войсках есть терминология. Одно слово: жарить! Можно сказать, по
расписанию. Не так, чтобы по числам, нет, - тут тоже по перегибу обратный
эффект может получиться, - а вообще. Ты, вот, сколько уже дома
отсутствуешь?..

- Я ж говорил, сколько. Или у тебя с памятью чего? Последствие войны...

- Ты, Вася, не иронизируй, - Богдан одернул френч, пощипал кадык,
пошевелил морщинистой шеей, как будто поправлял невидимую бабочку. - Я тебе
о серьезном. Баба терпеть - месяц, два. От силы три. Ну, четыре, ладно!
Четыре месяца баба терпеть будет, а дальше что?

- Что - дальше?

- Вася, бабу ж-то - жарить нужно! Ты вообще, о чем думал, когда пятый
месяц пошел твоего здесь пребывания?

- Что-что!... Ничего.

- Вот, - Богдан горестно вздохнул и покачал головой, закатив глаза к
потолку. - Я так и думал, что ничегошеньки он не думал.

Вася, зная, куда идет поворот беседы, решает опередить Богдана.

- Богдан, ей там некогда об этих делах думать, понятно?

Впрочем, опережение вялое и, похоже, никак не влияет на Богдана.

- Что значит некогда! Тоже мне Колумб. Америку открыл. К этому самому
делу, Вася, не прилипает слово "некогда". Синтаксический абсурд, пассаж.
Стилистический нонсенс. Не верь, если услышишь подобное. Игра, мишура,
жеманство - в лучшем случае! А в худшем...

- А в худшем? - как эхо вторит Вася.

- Вот именно: "а в худшем"! Я, можно сказать, просто так сказал "а в
худшем".

Это был, по всей видимости, новый поворот, потому что Васины брови
взлетели вверх, притом, что взгляд уперся в столешницу. Вася не успевал за
ходом мыслей Богдана не столько по причине пулеметной скорости их
озвучивания, сколько ввиду того, что они, эти мысли, то и дело заворачивали
неожиданные зигзаги и колена.

Богдан некоторое время наслаждался произведенным эффектом, закуривая
свою очередную беломорину, огромную на фоне маленького куряки.

- Смысл в том, Вася, что баба в этих случаях всегда права...

- Права... В каких случаях? - Вася начал путаться в простой логике.

Богдан не давал покорному оппоненту опомниться:

- А виноват, Вася... кто?

- Кто? - Вася попал в ловушку.

- Ты. Вот кто! - Богдан глубоко затянулся и откинулся на подушку. Затем
быстро сел, приняв первоначальное положение, как будто опомнившись. - Мы
отвлеклись, Вася. Твоя вина уже доказана, адвокат повержен, не об этом
сейчас речь. Коню понятно. Вот ты говоришь, что бабе... некогда. Во, дает!
Может быть, скажешь, что еще и не с кем... душу отвести.

- Не с кем, не с кем, - Вася махнул рукой. - Что-то ты сегодня какой-то
приставучий. Я ж тебе рассказывал, что пишет: с работы в детский сад, потом
домой, корову подоит и спать. Да и соседи меня ни за что не обидят. У нас
все бережно. Не то что у вас. "Мир обнажен, мир в бикини, три кита"...

Наверное, Василий хотел сказать что-то очень важное, но Богданова
красноречия ему явно не хватало. Он очередной раз махнул на Богдана рукой.

- Я тебя не понимаю, Вася, - Богдан втянул голову в плечи, выражая
крайнюю степень недоумения, поменял нормальную речь на хриплый шепот. -
Соседи его, видите ли, не обидят!... Убей меня, не понимаю, при чем тут
вообще ты. Кто ты такой? Тебя там нет, в конце концов, оглянись, где ты...
Ладно, - теперь уже Богдан махнул на Васю. Вынырнул из плеч, крякнув,
отрегулировал голос на нормальный тембр, - Ладно. Тут, я вижу, мне что-то
недосягаемо. Тут мы в разных плоскостях. Ты мне ответь на простой, очень
простой, простейший вопрос: у тебя кум есть?

- Ну, есть. - Вася врубился в ситуацию, и чтобы не споткнуться об
очередное "колено" Богдановых рассуждений, тут же пояснил: - Кум у меня
отличный человек и живет далеко, в соседнем совхозе. Километров за двадцать.
И то если по лесу, напрямую.

Богдану этого и надо:

- Удивляюсь, Вася, твоей наивности. Нет... Нет! Ничего не буду тебе
говорить. Не в моих правилах. Только на себе, так и быть, покажу. Хоть это
и, говорят, плохая примета. Ну, уж, ладно...

- Как хочешь, - Вася хохотнул, как обычно, без улыбки.

- Что бы я, к примеру, Вася, делал, если бы у меня в соседней деревне
жила-была кума, а? Золотая кума, у которой, понимаешь, муж, в полугодичных
командировках пропадает? Безжалостно, заметь, пропадает. И при этом, как он,
этот бесчеловечный супруг, сам иногда признается, ни о чем - ты
представляешь: ни о чем!.. - не думает. А? И при всем этом мне до нее, до
кумы, - каких-нибудь пару десятков верст по... по лесу, болоту, пустыне
Кара-кум! Да я на мотоцикле, на ишаке, на воздушном шаре, Вася, на плоту
какого-нибудь Тура Хейердала - обязательно прибуду проведать мою драгоценную
куму. Молчи, Вася, молчи! Если хочешь знать, только честно, без обиды: да
плевать я хотел на моего так называемого кума! Да я отрекаюсь от него, если
хочешь знать! Пусть я вероломный Брут, пусть... Но кума, Вася, для меня в
такой ситуации - святая в своей непорочной желанности женщина. Я к ней, как
зомби, - приеду, приду, приплыву, приползу!...

Богдана понесло. Уже с минуту его глаза почти не открывались. Это
походило на транс. Он уже почти выкрикивал:

- Кто? Соседи? Не увидят. Я поздно вечером приду. Тесть? Стакан
самогона моя кума милая своему тестю нальет - граненый стакан! Два! Будет
спать, как убитый. Теща? Родная кровь - не выдаст доченьку, и всегда поймет!
Что? Устала после дойки? Расскажи об этом Назару, посреди ташкентского
базару! С устатку - самое то!...

Василий, взяв со стола пачку папирос, оделся и вышел на воздух.

После приезда с северной командировки я уволился из наладочного
управления. Перешел работать в НИИ, о чем до сих пор не жалею.

Встреча с Богданом произошла через несколько лет, в Сочи, где мне
довелось отдыхать. Как потом выяснилось, мой старый знакомый приехал в город
из своего поселка на электричке. "Внучка на каруселях покатать, по магазинам
прошвырнуться". Он долго не мог узнать меня. Напрягая память, хмурил бровки,
ставшие совсем седыми. Потом закивал неуверенно: да-да, припоминаю.
Возможно, он вспомнил не конкретно меня. Это подтверждало мою давнюю версию
о том, что играть в "театре одного зрителя" - его амплуа. Он не запоминал
зрителей.

- Вася? Ну, был такой Вася. Был, был. Да весь вышел. Поехал за женой, -
а до этого, понимаешь, все, вроде бы устроил: комнату в общаге получил, пару
кроватей, на кухню чего-то. Ну, по северному варианту - вполне достойно. Сам
я грузить помогал. А вот приехал к себе домой в сельскую местность... Целый
год, выходило, дома-то не был. Да. Ну, и директора своего родного совхоза,
вроде, говорят, ни с того, ни с сего, это самое, - чпок, и застрелил. Да,
говорят, тут же отшагнул, стволы в рот вставил и - готов. Душа в космос -
мозги на тополь. Ужас. Я сам, правда, не видел...

- Богдя! - требовательный оклик. Оказывается, Богдан был не только с
внуком. Невдалеке, возле парфюмерного киоска, застегивала сумочку крупная,
крашеная по седине пожилая женщина со строгим взглядом. Рядом крутился
мальчик, видимо, Богданов "внучок". Женщина, не двигаясь с места, уверенным,
быстрым манком пухлой ладони призвала супруга к себе.

Богдан вдруг как будто раздосадовавшись на свою излишнюю
разговорчивость стал быстро закругляться:

- Ты, гражданин, того... Я тебя, понимаешь, не знаю, кто вы такой и
откуда. Наладчик!.. Много там, понимаешь, было наладчиков-монтажников. И все
- проездом, проездом. А проездом ведь суть не уловишь. Так только, - он
повертел ладошкой с полусогнутыми пальчиками, - макушки-верхушки. Хи-хи да
ха-ха, да это дело, - он щелкнул по горлу, - некоторые даже одеколон за
милую душу... Кто вот, к примеру, на Васю-то, снаружи мог подумать... А ведь
я с ним рядом жил-спал. Кругом ножи-вилки, отвертки разные. Получается,
можно сказать, я по лезвию ходил. Под дамокловым мечом. Последнее время
проснешься иной раз среди ночи, а он сидит курит, глазами лупает. А чего
сидеть, когда спать полагается? Сейчас аж жутко становится... Ладно. А вас
вот, извини, не припомню.... Не обижайтесь. - Он обернулся и, как