Сколько тут козней, расчетов, злостных ухищрений - и все из-за денег! Ну,
оставим эти подробности, довольно противные сами по себе, хотя о них нужно
было сказать, так как они помогут нам представить себе страдания этой
женщины, страдания ее мужа и приоткроют завесу над скрытыми семейными
драмами, похожими на их драму. Граф де Ресто два месяца лежал в постели,
запершись в спальне, примирившись со своей участью. Смертельный недуг
постепенно разрушал его тело и разум. У него появились причуды, которые
иногда овладевают больными и кажутся необъяснимыми, - он запрещал прибирать
в его комнате, отказывался от всех услуг, даже не позволял перестилать
постель. Крайняя его апатия запечатлелась на всем: мебель в комнате стояла в
беспорядке, пыль и паутина покрывали даже самые хрупкие, изящные безделушки.
Человеку, когда-то богатому и отличавшемуся изысканными вкусами, как будто
доставляло удовольствие плачевное зрелище, открывавшееся перед его глазами в
этой комнате, где и камин, и письменный стол, и стулья были загромождены
предметами ухода за больным, где всюду виднелись грязные пузырьки, с
лекарствами или пустые, разбросанное белье, разбитые тарелки, где перед
камином валялась грелка без крышки и стояла ванна с невылитой минеральной
водой. В каждой мелочи этого безобразного хаоса чувствовалось крушение
человеческой жизни. Готовясь удушить человека, смерть проявляла свою
близость в вещах. Дневной свет вызывал у графа какой-то ужас, поэтому
решетчатые ставни всегда были закрыты, и в полумраке комната казалась еще
угрюмее. Больной сильно исхудал. Казалось, только в его блестящих глазах еще
теплится последний огонек жизни. Что-то жуткое было в мертвенной бледности
его лица, особенно потому, что на впалые щеки падали длинные прямые пряди
непомерно отросших волос, которые он ни за что не позволял подстричь. Он
напоминал фанатиков-пустынников. Горе угасило в нем все человеческие
чувства; а ведь ему еще не было пятидесяти лет, и было время, когда весь
Париж видел его таким блестящим, таким счастливым!
ногах его постели и с глубокой грустью смотрел на отца. Граф зашевелился и
взглянул на него,
сердца!
страдальческим взглядом прижал руку к впалой груди, что сын заплакал.
которого считал преданным слугой, меж тем как этот человек был всецело на
стороне его жены.- Как же это, Морис? - воскликнул умирающий и,
приподнявшись, сел на постели; казалось, сознание его стало совершенно
ясным.- За последние две недели я раз семь, не меньше, посылал вас за моим
поверенным, а его все нет. Вы что, шутите со мной? Сейчас же, сию минуту
поезжайте и привезите его! Если вы не послушаетесь, я встану с постели, я
сам поеду...
граф сказал? Как же теперь быть?
вернувшись, доложите графу, что он уехал из Парижа за сорок лье на важный
процесс. Добавьте, что его ждут в конце недели.
возвращения поверенного", - думала графиня. Накануне врач сказал ей, что
граф вряд ли протянет еще сутки. Через два часа, когда камердинер сообщил
графу неутешительное известие, тот пришел в крайнее волнение.
сына и наконец сказал ему:
поймешь, как свято обещание умирающему отцу... Чувствуешь ли ты себя в силах
соблюсти тайну, сохранить ее в душе так крепко, чтобы о ней не узнала даже
мать? Во всем доме я теперь только тебе одному верю. Ты не обманешь моего
доверия?
адресован Дервилю. Сбереги его, спрячь хорошенько, так, чтобы никто не
подозревал, что он у тебя. Незаметно выйди из дому и опусти его в почтовый
ящик на углу.
мой мальчик. Лет через шесть, через семь ты узнаешь, какая это важная тайна,
ты будешь вознагражден за свою понятливость и за преданность отцу. И ты
увидишь тогда, как я любил тебя. А теперь оставь меня одного на минутку и
никого не пускай ко мне.
крепко прижав его к груди, поцеловала с нежностью. - Эрнест, отец сейчас
говорил с тобой?
поцеловала его.- Как я рада, что ты умеешь молчать! Всегда помни два самых
главных для человека правила: не лгать и быть верным своему слову.
лгала! Я уверен.
обстоятельствах, которые сильнее всех законов. Послушай, ты уже большой и
умный мальчик, ты, верно, замечаешь, что отец отталкивает меня, гнушается
моими заботами. А это несправедливо. Ты ведь знаешь, как я люблю его.
злые люди, они оклеветали меня, задались целью разлучить твоего отца со
мною, оттого что они корыстные, жадные. Они хотят отнять у нас все наше
состояние и присвоить себе. Если б отец был здоров, наша размолвка скоро бы
миновала, он добрый, он любит меня, он понял бы свою ошибку. Но болезнь
помрачила его рассудок, предубеждение против меня превратилось у него в
навязчивую мысль, в какое-то безумие. И он вдруг стал выражать тебе
предпочтение перед всеми детьми, - это тоже доказывает умственное его
расстройство. Ведь ты же не замечал до его болезни, чтоб он Полину и Жоржа
любил меньше, чем тебя. Все теперь зависит у него от болезненных капризов.
Его нежность к тебе могла внушить ему странные замыслы.
захочешь разорить брата и сестру, ты не допустишь, чтобы твоя мама, как
нищенка, молила о куске хлеба! Расскажи мне все...
его крик потряс ужасом графиню, она остолбенела, глядя на мужа; этот
изможденный, бледный человек казался ей выходцем из могилы,
умереть спокойно, вы хотите развратить душу моего сына, сделать его порочным
человеком! - кричал он слабым, хриплым голосом.
минуту последних волнений жизни; слезы текли по ее лицу.
состояние, а теперь вы хотите и мое состояние пустить по ветру, разорить
моего сына!
она.-Прикажите, и я уйду в монастырь на весь свой вдовий век. Я подчинюсь, я
все сделаю, что вы прикажете, чтобы искупить свою вину перед вами. Но
дети!.. Пусть хоть они будут счастливы... Дети, дети!..
иссохшие руки к сыну.
обнимая худые и влажные от испарины ноги умирающего мужа, рыдания не давали
ей говорить, горло перехватывало, у нее вырывались только невнятные слова.
что сказали сейчас Эрнесту!-ответил умирающий и оттолкнул ее ногой.
плохой дочерью, плохой женой, вы будете плохой матерью...
и через несколько часов потерял сознание. Пришли священники причастить его.
В полночь он скончался. Объяснение с женой лишило его последних сил. Я
приехал в полночь вместе с Гобсеком. Благодаря смятению в доме мы без помехи
прошли в маленькую гостиную, смежную со спальней покойного, и увидели
плачущих детей; сними были два священника, оставшиеся, чтобы провести ночь
возле тела. Эрнест подошел ко мне и сказал, что его мать пожелала побыть
одна в комнате умершего.
который сопровождал эти слова.- Она молится...
взволновало скорбное и негодующее выражение лица этого юноши, что я не мог
разделять иронии старого ростовщика. Увидев, что мы все-таки направились к
двери, мальчик подбежал к порогу и, прижавшись к створке, крикнул:
предстало перед нами! В комнате был подлинный разгром. Графиня стояла
неподвижно, растрепанная, с выражением отчаяния на лице, и растерянно
смотрела на нас сверкающими глазами, а вокруг нее разбросано было платье