посетить с десяток племен, пользуясь самолетом или моторной
лодкой. С нами был Орландо Вилла Боас, известный .среди
индейцев как "великий белый доктор", который мог объясняться с
представителями местных племен. Среди этих племен было
воинственное племя сийяс, знаменитое своими набегами на соседей
с целью грабежа и похищения женщин. Последнее обстоятельство
особенно возмущало мужскую половину племен, подвергавшихся
набегам, но женщины воспринимали возможность похищения совсем
по-другому.
беседовать с похищенными женщинами, и они не жаловались на свою
судьбу. Они расценивали это как признак мужественности своих
похитителей, и, кроме того, их привлекала возможность увидеть
новые края.
заметили сравнительно большое поселение в нескольких милях от
реки Кулуэне. Это был основной район расселения племени
камайюра, к которому принадлежал мой Нарум. Поскольку в своих
рассказах он неоднократно подчеркивал, что его племя не входило
прежде в контакт с белыми людьми, мне было чрезвычайно
интересно побывать у них. Мы вернулись в лагерь, и я обратился
с просьбой к начальнику нашей экспедиции Орландо Вилла Боасу.
Руководители экспедиции - его брат Леонард Вилла Боас и Клаудио
- решили совершить это путешествие со мной. Они поручили
Орландо и фотографу Джоа Мелиму создать группу из 10-12 человек
с носильщиками и отправиться вверх по реке.
себе путь сквозь непроходимые джунгли, на берегах которой мы
встречали самые удивительные по окраске образцы растительного
мира. Это собрание цветов и кустарников с воздуха создавало
картину девственной красоты, скрытой листвой мощных деревьев, а
здесь, внизу, это было фантастическое по красоте зрелище.
Медленно подымаясь вверх по течению, мы любовались множеством
редких по красоте своей окраски птиц, в том числе и черных
попугаев, которых мне никогда не приходилось встречать ранее.
была около 45 футов в длину, имела неглубокую осадку и могла
доставить нас далеко вверх по любому из притоков реки. Мы могли
подходить очень близко к берегу и обследовать почву, которая
даже на значительном расстоянии от берега была мягкой и
болотистой. Когда мы свернули в один из мелких притоков
Кулуэне, который мы обнаружили при облете района, экипаж нашей
лодки охватило странное чувство ожидания чего-то необычного. Я
спросил Орландо Вилла Боаса, в чем дело. "За нами наблюдают, -
сказал он. - Скоро они нас встретят".
вдававшемся в реку, группы обнаженных индейцев, вооруженных
луками и стрелами, которые, однако, не выказывали никаких
признаков враждебности. Может быть, о нашем подходе их
оповестил некий "лесной телеграф", такой же, как в Африке, - не
знаю. Но они, по-видимому, заблаговременно знали не только о
нашем визите, но и о наших мирных намерениях.
где великий белый доктор? Где белый курандей-ро? Нарум сразу
указал на Орландо Вилла Боаса. Затем, обращаясь ко мне, он
сказал, что это и есть "его люди". Действительно, его жена жила
в деревне этих индейцев в четырех милях отсюда. Мы несколько
дней пользовались гостеприимством этой деревни, и я с
удивлением обнаружил, что большинство жителей никогда прежде с
белыми людьми не встречалось.
тупи, имеют крайне простую форму правления. Самый старый из
мужчин считался "вождем", обычно это был единственный старик в
племени. Вождя звали Томаку. Я сразу же попросил Нарума
разузнать о знахаре деревни. В ответ Нарум состроил гримасу и
указал рукой куда-то в джунгли.
курандейро делает больше дыма! (то есть может его "выкурить". -
И. М.)
Он убежал, видимо, из опасения, что прибыл более могущественный
знахарь. Нарум пояснил мне, что нет ничего необычного, если
знахарь покидает племя, когда он ошибается в предсказании дождя
или когда его обряды оказываются бессильными против болезни. За
такие неудачи не наказывают. Просто он теряет репутацию и
влияние и стремится перебраться в другое племя, где о его
поражении не знают. Местный знахарь был не так стар, как
Томаку, но куда безобразнее. Застывшее выражение его лица
свидетельствовало о психической ненормальности - он, видимо,
был подвержен эпилепсии, что среди местных племен часто
является обязательным условием для успешной карьеры человека,
посвятившего себя знахарству.
верованиях и обычаях индейцев этого племени. Старый знахарь был
непререкаемым судьей во всех проблемах духовной жизни племени.
Я спросил его, может ли он управлять душами мертвых? Нарум
перевел ответ: "Нет, сеньор, это духи управляют им". Из того,
что Нарум и этот служитель медицины рассказали мне, стало
очевидным, что для камайюра идея смерти не связана с моральными
или этическими ценностями. Понятия смерти, как наказания за
злодеяния живых, просто не существует для них. Для них смерть -
это всего лишь переход из страны живых в страну мертвых. В их
представлении страна мертвых не лучше и не хуже страны живых.
Человек просто умирает, и его дух продолжает жить в другой
стране, которая не отличается от страны, где он жил до смерти.
естественно, как естественно их представление о жизни, ибо
любое другое представление, очевидно, повело бы к созданию
вакуума в их сознании. Камайюра не видят также никакой разницы
между душами людей и душами любых других существ, например
змеи, рыб, птиц и других животных. Они верят что мертвые могут
возвращаться в страну живых, "переселяясь" в тело любого живого
существа, - в этом сходство их верований с верованиями многих
других первобытных племен в различных частях земного шара.
умерший человек в мире духов подвергается нападению более
сильного духа, то это может заставить его принять образ еще
живущего человека. Тогда вмешательство знахаря становится
совершенно необходимым - только он своими заклинаниями может
избавить человека от власти духа покойника.
простое и логичное толкование этих представлений, что оно
выдерживало даже строгую критику нашего цивилизованного разума.
Из его объяснений мне стало ясно, что их представление о небе
коренным образом отличается от нашего. Они связывают его не с
будущим, как мы, а с прошедшим временем. Там живут все ушедшие
от нас друзья и родственники. С начала времен туда уходят все
покойники и там живут вместе с первыми индейцами, жившими на
земле. Если представляется возможность, то они возвращаются на
землю в образе человека или животного. Но духи тех, кто не
может вернуться, таятся в ночи и причиняют мучения живущим и
тем, кто смог вернуться к жизни.
основано на сказаниях и легендах, так что молодежь племени,
подрастая, узнает, что случилось с их предками. В этих легендах
не делается большой разницы между людьми и животными или между
живыми и мертвыми. Их рассказывают по памяти старшие члены
племени, и младшее поколение индейцев верит им столь же
искренне, как наши дети верят в существование Робин Гуда.
обычаях. Победа над животным - это такой же триумф, как победа
над врагом. И тех животных, которые не представляют опасности
для человека или которых он не употребляет в пищу, индейцы
считают социально равными человеку.
около тридцати лет. Все они на вид отличались крепким
здоровьем, что представляло разительный контраст с их высокой
смертностью в раннем возрасте.
признаков внутренних или кожных болезней, заболеваний зубов или
полости рта. В малой продолжительности их жизни виновны прежде
всего частые эпидемии малярии. Этот бич жителей бразильских
джунглей представляет смертельную угрозу для тех, кто. вынужден
оставаться в деревне и не может покинуть зараженной зоны. Мне
говорили, что когда начинается эпидемия малярии, то племя
снимается с места, бросает свои дома и уходит далеко на новое
место. Трудности охоты, которая является долгом мужчин, также
уносят много жизней. Обязанности знахаря у индейцев камайюра
почти те же, что у Пименто или Чоро, они лишь чуть проще. Менее
сложная социальная структура племени, отсутствие представления
Нортон Андрэ
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Сертаков Виталий